Дорогами илархов. Книга первая. Великая степь

– Прощается со степью. Мы родились на той стороне. Там могилы наших предков. Там осталась часть нас самих. Мы больше не вернемся.

– Что делать, – сочувственно потрепал его по плечу аорс. – Человек своей судьбой не управляет.

– Репейник, – позвал его еще раз Исмен.

Пес взвыл еще громче и жалобней.

– Догонит, – решил Фидар. – Поплачет, успокоится и догонит.

Они тронулись.

– А конь каков! – вдруг оживился Фидар. – Такого я еще не видел. Кинулся за тобой в воду. Чем ты его околдовал? Знаешь заговор? Поделись. Или это – клановая тайна?

– Не знаю я никакого заговора, – пожал плечами Исмен. – Просто, он ко мне привязался, и я его полюбил.

–Удивительно, – усмехнулся аорс. – Много видел коней: у персов, у эллинов, у кочевников… Но чтобы такого преданного… Да ты же его недавно приручил. Неужели – такое возможно.

– Фидар, – серьезно сказал Исмен, стараясь унять дрожь. – Подари мне коня. Понимаю, что он очень дорогой. На него можно девять коров выменять – не меньше, или хорошую кибитку с войлочным верхом… Я тебе потом отплачу.

– Нет, – твердо ответил Фидар. – Конь мой.

Исмен помрачнел. А аорс объяснил:

– Я не жадный. Пойми сам: мальчишка, один, в чужой земле, да еще на таком дорогом коне. Любой встречный захочет отнять.

– У меня оружие, – напомнил ему Исмен, щелкнув мечом Скопаса.

– Оружием еще надо уметь пользоваться, – остудил его Фидар. – По эту сторону Дона знаешь, как? Сначала голову снесут, а потом уж будут разбираться: какого ты племени, и что тебе надо.

Дорога вторая

За Доном

Курган киммерийцев

Они ехали на запах дыма голодные, уставшие, продрогшие до костей. Этот противный горьковатый запах горевшего хвороста, коровьего помета и костей животных сулил отдых, тепло и пищу. Кони тоже устали, шли вяло, то и дело останавливались, упрямились и недовольно фыркали, скалили зубы, когда их понукали.

Из последних сил преодолели небольшую возвышенность. Перед путниками открылась все та же бескрайняя степь: зелено-желтая равнина – глазу не за что зацепиться. Где-то далеко ее край смыкался с небом ровной полосой.

Обогнув холм, увидели в двух полетах стрелы несколько кособоких кибиток с войлочным верхом. Рядом паслось стадо низкорослых лошадок и с десяток рыжих коров. К путникам бросились с лаем две большие лохматые собаки. Репейник бесстрашно кинулся навстречу и подмял под себя самого злого пса. Второй, помоложе и трусливей, не решался ввязываться в драку, а только прыгал вокруг, и лаял.

– Репейник, оставь его, – крикнул Исмен.

Псы разошлись, все еще огрызаясь.

Становище зашевелилось. Человек десять мужчин с копьями преградили дорогу. Кочевники приземистые, коренастые, в длинных кожаных куртках. На головах островерхие шапки из овчины, шерстью внутрь. На ногах высокая мягкая обувь. Голенища перетянуты крест-накрест тонкими ремешками. Из кибиток выглядывали женщины. В руках они держали луки.

– Сколоты? – с едва скрываемым страхом спросил Исмен.

– Они, – спокойно кивнул Фидар. – Да ты не бойся. Видишь, обыкновенные кочевники. – Развел в сторону руки с открытыми ладонями и громко крикнул: – Мы с миром!

Один из кочевников, крепкий старик с косматыми седыми бровями и такой же белесой бородой вышел вперед. Оглядел путников с ног до головы. Особенно внимательно зацепился взглядом за дорогое оружие. На его суровом обветренном лице отразилось сомнение: сразу и не понять – что за люди. Если по одежде судить – голь восьминогая. А кони породистые, дорогие. Оружие – не у каждого ксая такое имеется.

– Коль с миром, то располагайтесь у костра, – наконец пригласил он путников.

Мужчины сразу же разошлись, выполнять свои повседневные дела. Мальчишки, выскочив из кибиток, приняли у путников коней и отвели пастись в поле. Фидар и Исмен устало опустились перед жарким костром. В огне не дрова горели, а кости. В центре лежали камни. На камнях покоился желудок барана, внутри которого томилось мясо.

Старик присел рядом. Его острые глаза еще раз пристально оглядели путников. Низкорослая пухлая женщина подала глиняные миски с вареным мясом и кувшин кислого кобыльего молока. Старик неотрывно наблюдал, как путники жадно ели, но не мешал. Как только с едой покончили, он спросил:

– Еще?

– Нет. Да воздаст тебе Папай за гостеприимство, – поблагодарил его Фидар.

– Не пойму: ты ксай? – решился спросить старик. – Одежда на тебе совсем плохенькая, а оружие – что у главы рода.

– Так получилось, – попытался вывернуться Фидар. – Не здешние мы. Путь долгий проделали. С того берега Дона идем. Да мы никого не грабили, Савром клянусь!

Услышав клятву Савром, старик успокоился. Никто не посмеет во лжи упоминать имя грозного бога воинов.

– Куда же направляетесь, добрые люди?

– К седому отцу-Эльбрусу, – ответил Фидар.

– Далеко! – понимающе кивнул старик, теребя седую бороду.

– У подножья пяти гор есть долина с тремя реками, там мой дом.

– А я думал, вы в Персию собрались.

– Почему, в Персию? – удивился Фидар.

– Так сейчас все воины в Персию потянулись.

– Вот как! – глаза Фидара на миг вспыхнули. – Служил я в Персии. Платят там хорошо.

– Говорят, нынче кшатра[36 - Кшатра – правитель] Дараявуш[37 - Дарий III (др.-перс. Дараявуш, что означает «Добронравный») – персидский царь, правил в 336 – 330 годах до н. э. Представитель боковой линии Ахеменидского рода, его отец Арсам был сыном Остана, сына Дария II. До вступления на престол занимал пост сатрапа Армении и носил имя Кодоман (Кодоманна). Был посажен на престол придворной знатью в 45-летнем возрасте и принял тронное имя Дарий III] набирает вольников. Не скупится на содержание. Вот, многие кочевники и засобирались в дорогу. Я подумал, и вы туда же.

– Возможно, и до Персии доедем, – согласился Фидар. – Но надо сначала домой заглянуть. Давненько я мать не видел, с отцом не говорил, с братьями не пировал.

– Правильно! – согласился старик. – Отца надо уважать.

– Да еще у меня там невеста живет. Девушка, краше которой нет на свете. Она стройная, что горная козочка, а голос у нее, как журчанье ручейка. Личико круглое и белое, что луна в ясном небе.

– Тогда, тем более тебе надо домой спешить. Нельзя заставлять сердце красавицы страдать.

Немного отдохнув и обсохнув, путники заплатили старику пять стрел за гостеприимство, и отправились дальше.

– Почему мы не остались в становище на ночь? – недовольно спросил Исмен. Он измотался вконец. Его клонило в сон, а все тело ломило, словно долго били палками.