Ликующий на небосклоне

– Аменхотеп сильно страдал? – сочувственно спросил Амени.

– Очень сильно. Хоть приступы и случались не часто, но смотреть на скрученного в судорогах мальчика было жутко. После его била дрожь. Он мерз, даже если на улице стояла жара. Его укутывали в шкуру льва, и он сидел неподвижно, глядя бессмысленно в окно, никого не слушал и ни c кем не говорил. Мог просидеть так до самого заката. Но каждый раз требовал, чтобы к нему позвали наставника по имени Аминхотп. Великий мастер бросал все дела и спешил к Аменхотепу младшему, неважно, чем он занимался в это время. Однажды случился приступ, когда мастер находился далеко от Нэ, на строительстве храма. Он бросил важную стройку, не смотря на опасность разгневать жрецов, и примчался на колеснице, загнав коней. Вдвоем с учителем, они обычно долго сидели и о чем-то тихо беседовали. Для всех их ночные разговоры оставались тайной. Но на следующий день Аменхотеп младший становился прежним. Глаза его вновь горели жизнью. Он снова был общительным и даже шутил.

Его никогда не наказывали. Наставники даже не смели на него кричать. Гнев или любое переживание мог вызвать новый приступ. Но он не был дерзким или капризным, наоборот всегда спокойный и внимательный. Только иногда вдруг на него накатывало безумие, и Аменхотеп младший становился совсем другим человеком – своевольным и неуправляемым.

– Как же Сын Йота стал правителем? Ведь ты сказал: у него был старший брат Серет.

– Я помню явственно до сих пор, как все произошло. Жрецы тогда кричали на всю Та-Кемет о чуде, свершившемся в храме Амуна. Конечно, можно назвать это чудом. Все получилось странно и неожиданно. Во время праздника Животворящего Амуна на площадь храма Ипетасу выносили золотой трон. Правитель с супругой обязательно появлялись на службе. Собиралась вся верховная каста жрецов. Приглашали на церемонию высоких сановников. По приданию, на трон должен спуститься дух Амуна и незримо присутствовать среди собравшихся. Нам, детям из Большого Дома отводили честь помогать жрецам во время жертвоприношений. В этот день Аменхотепа младшего с утра невозможно было узнать. Он ходил мрачный и молчаливый. Его раздражало все вокруг: то он жаловался на жару; то молоко к завтраку казалось ему кислым; новые сандалии натирали ноги; одежда колола спину. Лучше в такие дни было держаться от него подальше.

Во время одной из церемоний вдруг Аменхотеп младший спросил у Эйи, тогда еще жреца невысокого сана: – «Что будет с простым смертным, если он сядет на трон Амуна?» Вопрос прозвучал вполне серьезно. Если б спросил я или кто-нибудь из моих братьев, то получил бы увесистую затрещину, и в наказание провел бы неделю в ночных службах. Но спросил Аменхотеп, сын правителя. Эйя растерялся и не знал, что ответить. А вопрос услышали почти все присутствующие, потому, что Аменхотеп младший намеренно спросил громко. Рядом оказался мой отец, мудрый Себхотп и выручил Эйю. Он объяснил, что если простой смертный сядет на трон бога, его испепелит молния, которая грянет прямо с ясного неба.

Тем временем перед троном Амуна поставили жертвенный стол, на который принесли золотые вазы с фруктами и серебряные чаши с напитки. Жрецы приготовились к обряду жертвоприношения. Хор затянул гимн Всевышнему. Как вдруг двенадцатилетний Аменхотеп младший, у всех на виду, подошел к трону и уселся на место Бога. Все открыли рты, с ужасом и удивлением уставившись на мальчика. Даже хор жрецов сорвал гимн. Сам правитель и его супруга Тейе прибывали в изумлении. А мальчик взял с жертвенного стола горсть фиников и принялся их нагло жевать. Потом с удивлением оглядел всех и спокойно сказал: – «Продолжайте службу. Амун проголодался».

Я заметил, как мой отец вопросительно посмотрел на Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет. Тот гневно повел бровями: мол – выручай! Отец сильно ткнул локтем Эйю в бок и закричал: «Амун указал нам наследника!» Эйя тут же завопил: «Мудрость Амуна безгранична. Он указал, в кого перевоплотится и будет мудро править Обеими Землями! Слава Амуну, воссиявшему на небосклоне!» Все тут же подхватили.

– Неужели все так и произошло? – не совсем поверил Амени.

– Да. Так все и случилось. После Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет долго гневался на моего отца и на Эйю. Правителю пришлось объявить наследником Аменхотепа младшего, а не старшего сына Серета. Неизвестно, как бы сложилась судьба пророков, если бы не вмешалось жречество. Возможно, Себхотпа и Эйю могли услать куда-нибудь в западные дальние храмы, доживать остаток жизни среди бедных пастухов. Но мой отец занимал высокий пост при Доме Жизни, да и Эйя слыл прилежным последователем учения Амуна. Каста горой встала на их защиту. А Небмаатра Аменхотепа Хека Уасет побаивался касту жрецов. Да и жречеству Амуна было все равно, кто наденет корону Обеих Земель после Небмаатра Аменхотепа Хека Уасета. Они контролировали практически всю жизнь государства: армию, торговлю, сборы урожая, даже внешнюю политику. Что Серет был скромным учеником в Доме жизни, что Аменхотеп младший, как они ошибочно считали, был болезненным безвольным мальчиком – оба в представлении жрецов будут послушными воле мудрейших.

– А что произошло с Сыном Солнца? Его не поразила молния? Он остался все такой же?

– Нет, молния его не ударила. Но после свершившегося чуда, Аменхотеп младший очень сильно изменился. Теперь он не принимал участия ни в каких наших детских играх. Его частенько видели со старым жрецом, прибывшим когда-то в нашу землю с островов Великой Зелени. Странный человек – этот жрец. Он не признавал Амуна и других наших богов. Молился солнечному свету. Говорят, он мог разговаривать с солнцем, и солнце открывало ему будущее. Многие его пророчества сбывались. В Доме Жизни чужеземец вел календарь, по которому с точностью до одного дня предсказывал разливы Хапи, чем был очень ценен для страны. Еще он угадывал знойные дни и предупреждал о времени засухи. После жрец загадочно исчез. Куда он делся – никто не знает до сих пор. Возможно, опять уплыл на родные острова.

– Но Аменхотеп продолжал общаться с вами?

– Конечно. Но, уже не как с равными. Детство для него закончилось. Он серьезно готовился стать великим правителем. А если б ты знал, как он жестоко шутил над нами.

– И как же?

– Тот, кого любит Йот, пригласил нас на праздник своего шестнадцатилетия. Помимо пышных торжеств, устроенных для всех сановников, он попросил нас, друзей собраться в небольшой комнатке, где слуги накрыли стол. Посреди множества блюд с угощениями стоял пузатый горшок с тяжелой крышкой. Когда мы расселись за круглым столом, Тот, кого любит Йот, сказал: «Я буду вскоре правителем. Великим правителем. Мне будут нужны верные слуги, готовые отдать жизнь по первому моему приказу. Кто из вас согласиться следовать за мной?» Мы все ответили единодушным: «Наши сердца принадлежат тебе!». «И ничего не испугаетесь? Даже смерти?» Мы наивно клялись ему в преданности. Тогда он сорвал крышку с пузатого горшка, и из его чрева высунулась голова огромной кобры. Змея злобно зашипели, расправляя капюшон. Все в ужасе отпрянули к стенам, переворачивая стулья, а Аменхотеп младший спокойно продолжал сидеть на своем месте. «Почему вы удрали? – упрекал он нас. – Я только что слышал слова клятвы. Защищайте меня. Чего вы стоите? Сейчас змея меня ужалит, и я умру». Первым опомнился Хармхаб. Он схватил стул, с хрустом отломал ножку и принялся молотить ей змею. Мы тут же последовали его примеру. Вскоре стол превратился в месиво из битой посуды и раздавленных фруктов.

«Спасибо, что спасли меня? – с холодной улыбкой ответил Аменхотеп. – Я прикажу накрыть угощения заново, и мы славно повеселимся. Но помните: теперь, находясь рядом со мной, вы всегда рискуете открыть горшок со змеей». Действительно, вскоре слуги убрали битую посуду и принесли новые блюда. Но они так же поставили в середине стола все тот же пузатый горшок. Что в нем было на этот раз – никто не знал. Но все так и вздрагивали, когда Аменхотеп младший протягивал руку за каким-нибудь очередным угощением. Так весь праздник горшок и простоял на средине стола.

Когда Небмаатра Аменхотеп Хека Уасет ушел на запад в поля Иалу, и тело его торжественно переправили на барке через Хапи в Дом Смерти для бальзамирования и подготовки к воссоединению с Амуном, его сына жрецы помазали священным маслом и водрузили на голову корону правителя Обеих Земель пшент. На площадях перед храмами произнесли имя Неферхеперура Уаэнра Аменхотеп и назвали его духом Амуна. Как положено, тело усопшего правителя через семьдесят дней обрядили в золотой саркофаг, совершили отверзание уст и отправили в гробницу.

После похорон, состоялся совет важных государственных лиц. Но Неферхеперура Уаэнра Аменхотеп, не пригласил на собрание жрецов Амуна. Места старших советников от жречества заняли Эйя и Аминхотп – наставник юного правителя. Для жрецов Амуна это было неслыханным оскорблением. В те времена каста пользовалась неограниченной властью. Все государственные дела, практически, решались на совете жрецов. Правитель только признавал решения мудрыми и объявлял их от своего имени. Почти вся казна состояла под контролем касты. Весь урожай проходил через писцов Дома Жизни. Торговля находилась повсеместно под контролем храмов Амуна. Только совет высших жрецов Амуна решал с кем воевать, а с кем жить в мире. И вдруг – такая дерзость со стороны юного правителя!

Делегация мудрецов направилась во дворец. Они потребовали, чтобы их пустили на заседание. Правитель разрешил жрецам войти.

«Мы оскорблены! – возмутился главный жрец Амуна. – Наша каста является опорой государства. Мысли наши – это мысли Амона. Мы знаем все! Мы предвидим все!»

«Хорошо!– просто ответил правитель. – Присутствуйте в совете. Но скажите мне, прорицатели: о чем вас предупредил Амун?» Жрецы не поняли его вопроса. «Скажите, какое будущее предрек нашей земле Всевышний? Что нас ожидает?» – пояснил свой вопрос правитель. «Спокойствие и процветание!» – в один голос уверяли жрецы. «Сможете ли вы поручиться за справедливость предсказаний своей жизнью?» – продолжал допытываться правитель. «Конечно, – ответили мудрейшие. – Мы верим Амуну, и он нам, избранным открывает тайны будущего». «Пусть будет так! – согласился правитель. – Но с этого дня вы – слепцы, стоящие перед обрывом».

Тогда никто не понял слов правителя. А он знал многое. Прорицатели далекого и всеми забытого храма бога Атума, предупредили Сына Солнца, что страшные пророчества, описанные в старинных папирусах, привезенных когда-то в давние времена с островов Великой Зелени, скоро сбудутся.

– Кто они такие – прорицатели их храма Атума? И что это за бог – Атум?

– Когда-то эти прорицатели приплыли вместе с народами моря. В отличие от гиксосов, пытавшихся взять власть над всей Кемет, одно из племен оказалось мирным, трудолюбивым и прижилось на севере возле Соленых озер. Жрецы из этого народа называют себя хранителями Великих Тайн. Божество Атум олицетворял собой солнечный диск. Они молились солнцу.

– Как сейчас мы воздаем хвалу Йоту?

– Да.

– Расскажи о бедствиях, которые обрушились на страну.

– Жители приморских поселений стали ощущать, как по ночам дрожит земля. Но жрецы успокаивали их, уверяя, что это всего лишь подземные боги празднуют Опет[34 - Опет – ("Ипт" – сокращённое египетское название Луксора), который стал отмечаться со времён XVIII династии Нового царства. Празднование происходило один раз в год, во втором месяце сезона Ахет, и продолжалось от двух до четырёх недель]. Катастрофа произошла неожиданно. То есть, неожиданно для всех, кроме правителя и узкого круга посвященных. Никто не предвидел большой беды. Те, кто попал в тот ужас, рассказывали, как земля вздрогнула, да так, что стены домов треснули, а крыши проваливались. Перепуганные люди выбегали из домов и увидели, что море отступило, обнажая дно. На песке трепыхалась рыба. Все стихло, словно умерло. Даже чайки пропали. Вдруг огромная волна стремительно набежала из глубины моря и обрушилась на берег. Там, где поднимались высокие утесы, люди уцелели, но были до смерти перепуганы. А где берег оказался низкий – не осталось ни поселков, ни кораблей, даже каменные строения смывало, словно они были возведены из песка. Волна прокатилась вверх по Хапи. В Хекупта на берег вынесло торговые корабли, словно сухие листья папируса.

Куда-то пропали все змеи. На рассвете не пели птицы. Звери ушли вверх по реке. Затем завыли собаки. От их жуткого воя Ка готова была вылететь из тела. Народ собрался перед храмами и молился Амуну. С Нижней Страны сотни просителей приплыли в Нэ. Они собрались у ступеней Ипетсут. Напуганные посланники требовали от жрецов Амуна защитить их земли. Жрецы пытались успокоить людей. Но народ наседал, да тут еще жители Нэ поспешили к храму, переполошенные страшными новостями.

Жрецы отправились к правителю, испросить дозволения вынести из храма и спустить на воду священную барку с золотой статуей Амуна. Служителей встретил Эйя и сказал, что правитель занят разговором с Всевышним, и ему нельзя мешать.

Жрецы все же вынесли священную барку из храма и направили ее на север. А в это время к побережью надвигалась огромная туча. Туча необычная: не такая, как бывает в преддверии шторма. Эта туча была черной с оранжевым отливом. Она заволакивала небо так, что день становился ночью. Нависнув над городами дельты, туча разразилась страшной грозой. Молнии сжигали деревья и убивали людей. Хлынул ливень, от которого вода в Хапи покраснела, словно кровь. Горло обжигал отравленный воздух. Люди задыхались, а животные, маленькие дети и старики погибали от удушья. Из болот повылезали лягушки. Они просто кишели под ногами. Но самое ужасное, что их тела, и без того противные, покрывались омерзительными язвами. Народ обезумил от страха. Люди пытались прятаться. Но разве спрячешься от гнева Бога? В самом городе Хекупта народ ворвался в храм Амуна и требовал от жрецов защиты. Обезумевшие матери приносили мертвых младенцев и выли, словно раненые волчицы. Жрецы пытались их успокоить. Но, в конце концов, разъяренная толпа разорвала божьих слуг на части.

Барка под стягом Амуна подплыла к дельте на третий день, когда буря бушевала в полную силу. Молния ударила в мачту, убив нескольких жрецов, и подожгла священный корабль. Оставшиеся в живых служители Амуна попрыгали в воду и вплавь добирались до берега. Узнав об этом, народ повалил к Большому Дому правителя. Обезумевшая толпа снесла ворота и ворвалась во двор, топча стражников. Нам удалось завалить двери. Я, Хармхаб и еще несколько воинов приготовились умереть, защищая покои правителя. Прочные створки дверей трещали под тяжелыми ударами. Мы стояли с оружием в руках и мысленно прощались с жизнью.

И тут появился Тот, кого любит Йот. Он был спокоен, взгляд холодный, движения уверенные. Правитель приказал открыть двери и бесстрашно направился к народу. Люди, увидев своего повелителя и защитника, упали перед ним на колени и протягивали руки с мольбою. «Несите меня в храм!» – приказал он. Толпа подхватила правителя на руки и понесла к храму, словно статую божества. Он поднялся на самый высокий пилон, бесстрашно встал во весь рост, и распростер руки к солнцу. Тем временем черная туча за его спиной росла и наливалась силой.

«Молитесь Йоту!»– крикнул он сверху. Люди сначала не поняли, что от них хочет правитель. «Молитесь Йоту! – подхватил Эйя – Просите у Солнца защиты!» Все послушно протянули руки к светилу. У всех на устах зазвучало имя нового Бога. И тут произошло чудо. По городу пронесся западный горячий ветер из пустыни. Потом еще порыв и еще. Люди радостно закричали. Туча свернула на восток и стала удаляться. Что творилось потом – не передать словами. Никогда так искренне не радовался избавленный народ. Все поверили, что правитель стал воплощением Бога, но не Амуна, а нового солнечного бога Йота.

– Правитель действительно отогнал тучу, или знал, что подует ветер с запада? – несмело спросил Амени.

– Этого никто тебе не скажет. Я его тоже не могу осуждать. Может быть, и знал. Ветер из пустыни всегда в это время налетает, предвещая разлив. Но разве тогда кто-нибудь из обезумевшей от страха толпы посмел бы усомниться в божественной силе Того, кого любит Йот? Если бы нашелся смельчак, попробовавший рассуждать, о ежегодном западном ветре, его бы разорвали на части. Люди были напуганы и нуждались в чуде. Чудо свершилось, и они поверили, что обрели надежного защитника. Да что там защитника – Бога!

– А что творилось в Хекупта? – поинтересовался Амени.

– В низовья Хапи вспыхнул бунт. Когда туча ушла, и испуганные жители стали приходить в себя, страх в их душах сменился гневом. Громили храмы, убивали жрецов, разворовывали склады. Правитель отстранил от должностей всех высоких военачальников и приказал Хармхабу навести порядок в Нижнем Кемет. Хармхаб, конечно, справился с бунтом. Он уже тогда умел управляться с войском и проявил себя, как жесткий, рассудительный военачальник. Но не обошлось без крови. Хармхаб, наверное, до сих пор не любит вспоминать, какую бойню он учинил в Хутуарете, хотя, другого выхода быть не могло.

Хутуарет основали гиксосы в те далекие времена, когда их орды захватили Нижнюю страну. Какое-то время город служил им столицей. Даже после того, как победоносный Небпехтира Яхмес[35 - фараон Древнего Египта, правивший приблизительно в 1550 – 1525 годах до н. э., основатель XVIII династии. Сын Секенен-Ра Таа II Тао II и царицы Яххотеп (Ах-хатпи, букв. «Луна довольна»), брат Камоса, муж Яхмос-Нефертари, отец Аменхотепа I, царицы Яхмос и Мутнофрет] окончательно разгромил северян, Хутуарет еще долго оставался непокорным. Потомки гиксосов до сих пор живут в его стенах. А Хармхаб, как и все коренные жители Та-Кемет, ненавидел гиксосов. Наместник Хутуарета, воспользовавшись всеобщей бедой, призвал горожан к неповиновению, и захотел сам править городом, а потом, возможно, подчинить себе и часть Нижней страны. Но пришел Хармхаб, опьяненный кровью, и никого не пощадил. На центральной площади города еще долго возвышалась гора из отрубленных рук, в назидание непокорным. А на верху этой горы лежала голова наместника Хутуарета. Город бунтарей надолго успокоился.

После спасения страны от надвигающейся грозы у правителя случился сильный приступ его болезни. После приступа он долго не выходил из своих покоев. Когда же правитель вновь появился на богослужении, все заметили, как сильно он изменился: ссутулился, лицо вытянулось, темные круги легли вокруг глаз. Ни с того, ни с сего, правитель объявил, что в него вселился дух солнца, и он уже не прежний Неферхеперура Уаэнра Аменхотеп, а новое существо, наполовину состоящее из солнца. Правитель объявил свой дворец «Замком ликования на небосклоне». А настоящий «Замок ликования на небосклоне» возле храма Амуна, тот, что построил его отец, приказал разрушить до основания.

Надеюсь, ты знаешь, что когда правитель находится у власти более тридцати лет, в «Замке ликования на небосклоне» проводится праздник Хеб-сед. На этом празднике совершается ритуал возрождения правителя. Как бы, боги вдыхают в него новые силы.

Но тогда еще власть жрецов Амуна оставалась влиятельной. Они пригрозили правителю, не открыто, конечно, что если он без их благословения решит праздновать Хеб-сед, они закроют свои склады и прекратят выдавать, нуждающимся после катастрофы людям, зерно и одежду. Возникли бы новые волнения. К тому же много золота и серебра скопилось на тот момент в руках касты жрецов. Они могли подкупить народ, особенно пришлый. Пока еще жрецы обладали достаточной властью, чтобы влиять на жизнь в стране.

Правитель легко согласился, потому, как предвидел новую катастрофу. Но он приказывает называть себя не как обычно: «Избранный Амуном», а «Единственный, кого выбрал Ра». Он больше не ходит в храм Ипетасу и не приносит жертву Амуну. Теперь правитель молился перед стелой солнечного храма Ра под открытым небом. И слова его странно звучат в то время. Он говорил нам: «Зачем возносить молитвы разукрашенным идолам, сделанным из камня, если над нами сияет живой Бог!»

Как только приступили к восстановлению разгромленных храмов Амуна, как только вновь жречество стало завоевывать уважение в глазах народа, так новая беда сотрясла Та-Кемет.

Это произошло на четвертом году правления Того, кого любит Йот. Опять задрожала земля. Опять на горизонте появилось черное облако. Теперь уже правитель сам приказывает жрецам Амуна со статуей великого Бога плыть к побережью моря и защитить страну от повторной катастрофы. Жрецы на нескольких священных барках со статуями Богов поплыли в Хекупта[36 - Хекупта – древний город в среднем течении Нила. Греческое название Мемфис.]. День и ночь звучали молитвы и гимны. Жертвы приносили на алтари круглые сутки. Но ничего не помогало: земля все так же сотрясалась, а туча все надвигалась. Тогда старосты от провинций и наместники поспешили к дворцу правителя и молили его защитить землю. На силы жрецов уже никто не наделся. В богов уже перестают верить. Лишь только на третий день предстал перед ними правитель и сказал:

«Глупцы! Перед кем вы приклоняете колени? Кому вы приносите жертвы и молите о защите? Идите и взывайте к великому Солнцу-Йоту. Только он защитить нас. Только он – единственный бог, сущность во всем: в деревьях, в животных, в траве. Только ему по силам вдохнуть жизнь в камень и жизнь превратить в прах».

Сам же правитель приказал принести жертвы в солнечном храме Ра и лично принимал участие в обрядах. Уже к вечеру перестало сотрясать землю, а туча рассеялась.

Вновь никто не смел сомневаться в божественной силе правителя. Вновь праздновали победу солнца над тьмой. А Сына Солнца опять скрутили судороги, и он извергал кровавую пену.

После приступа Тот, кого любит Йот созвал всех сановников и всех наместников, чтобы произнести перед ними великие слова. Его речь длилась долго. Он объяснял, почему и как на него снизошла благодать вместе с солнечными лучами. Теперь его устами говорит Бог, который правит всем миром – единый Бог и имя ему – Йот. Именно Йот является отцом правителя, и имя Солнечного Бога нужно писать в священных кольцах, как и имя правителя, ибо часть правителя – это сам Йот. Он показал новый знак, который должен появиться везде: в храмах, в домах, на флагах кораблей и на печатях. Круг с коброй, от которого расходятся лучи, заканчивающиеся руками. Он приказал строить храмы нового типа: открытые, без тайных комнат и наосов. И молится не статуям Бога, а прямо – солнцу. Не все поняли его слова, не до всех дошел смысл его речей, но все твердо знали, что делать надо именно так, как приказал мудрый Сын Солнца.