Ветер. Книга 1

Егор шел по своим заметкам. Менее, чем через полчаса они оказались в той пещере, где Матвей увидел крыс.

– Я стоял здесь, – Матвей повторил события того дня. – И думал, куда мне пойти, потом услышал писк и посветил в эту сторону, а там глаза, как огоньки, – его передернуло от воспоминаний.

Егор посветил фонариком туда, куда указывал Матвей. Опустил его почти к самому полу, пытаясь что-нибудь рассмотреть. Он нашел несколько небольших черных продолговатых комочка.

– Так и есть, крысиный помёт. Тебе не померещилось.

Егор осветил пещеру, из которой пришли крысы. Она была узкой, но пролезть, согнувшись в три погибели, можно было. Егор написал букву «К» перед входом, что означало «крысы».

– Пойдешь со мной, или останешься? – спросил отец сына.

– С тобой, – с готовностью согласился Матвей.

Первым полез Егор. Судя по запаху, крысы часто пользовались этим тоннелем. Чем дальше они продвигались, тем явственнее в воздухе становилось присутствие грызунов.

– Воняет, – заметил Матвей.

– Воняет, – согласился отец. – Мы где-то рядом с их жилищем.

– Пап, а что они едят в пещерах. Здесь же нет ничего?

– Это тебе кажется, что нет, на самом деле здесь полно насекомых, летучих мышей, да и выход на поверхность где-то есть.

– Зачем ты мне про насекомых сказал. Мне теперь страшно руками в темноту опираться.

– Не бойся, где ходят крысы, никаких насекомых нет, одни крысиные какашки.

– Спасибо, теперь мне гораздо спокойнее.

– Тихо! – отец замер. – Слышал?

– Нет.

– Писк.

Егор перехватил топорик поудобнее и уже гораздо осторожнее двинулся по пещере. Вскоре и Матвей расслышал крысиный писк, нехорошими воспоминаниями пробежавший в мыслях.

Пещера расширялась. Егор привстал, разминая уставшие ноги. Вонь тут была ощутимой, а писк стал громче. Через несколько шагов отец остановился. Матвей выглянул из-за него и увидел отсветы в маленьких глазках. Его передернуло. Отец двинулся дальше. Вскоре показались и сами крысы.

Несколько животных, никогда не видевших свет, стояли, приподняв мордочки вверх и смешно дергая мордашками, нюхали воздух. Запах человека им был незнаком. Егор сделал шаг в их сторону. Крысы немного отступили. Тогда Егор сделал рывок и с ходу ударил топориком ближайшую крысу. Кровь брызнула в стороны из разрубленного тела. Егор ударил по другой крысе, промахнулся, ударил еще, попал. Крысы смекнули, что чужак несет им смерть, и быстренько исчезли из тоннеля. На полу осталось лежать три разрубленных тушки. Егор закинул их в рюкзак.

– Брр-р, я не уверен, что смогу их есть, – признался Матвей.

– Голод не тетка, и не такое люди едят, когда прижмет. Кажись, крысы поняли, что на них охотятся, как ветром сдуло.

– Я читал когда-то, что смертельно раненая крыса издает определенный звук, который другие сородичи понимают, как предупреждение.

– Да они и пискнуть не успели. Пройдем еще немного, посмотрим?

– Давай.

Крысиный помёт воспринимался под ногами уже как нечто естественное. Место было давно обжитое и напоминало чердак дома, облюбованного голубями. Кругом одни продукты жизнедеятельности, и ни одной крысы.

– Сообразительные твари, – Егор остановился. – Думаю, что сегодня они нам больше не попадутся. Пошли назад, воду поищем.

Воздух снова стал пахнуть свежестью, когда мужчины вылезли из «крысиной» пещеры.

– А ты не помнишь, что было в той пещере, откуда я тебя вытащил?

– Ничего, вроде, я и не рассматривал. Обрыв рядом, свет от телефонного фонарика до дна не доставал.

– Пошли туда, где я уже проходил, никакой воды не было.

Матвей дорогу не помнил. Шли по отцовским заметинам на стенах. Путь оказался намного длиннее, чем считал сын, проделавший его в беспамятстве.

– Вот мы и пришли, – Егор посветил фонарем в бездну.

Он обследовал края двухметрового обрыва, нашел камешек и бросил его в темноту. Камень гулко ударился о каменное дно.

– Не так уж и глубоко. Оставайся здесь, если, что подашь мне руку, а я попробую рассмотреть, где у этой ямы дно.

Матвей плохо представлял, как он сможет вытащить отца, весящего больше него раза в два, но подчинился. Рана на голове еще отчетливо напоминала о самостоятельном опыте.

– Хорошо, пап.

Егор осторожно спрыгнул с двухметрового откоса. Снял с головы налобный фонарь и на вытянутой руке опустил его вниз. Более яркий свет выхватил из темноты дно ямы. В самом низу, словно шипы в древней яме-ловушке на мамонтов, росли вверх островерхие сталактиты. Образованные растворами светлых минералов, они блестели в лучах фонаря, откидывая по стенам ямы тусклые «зайчики». Между сталактитами блестело дно. Егору очень хотелось, чтобы это была вода. Он нашел еще один камешек и прицельно бросил его в сторону блеска. Камень характерно хлюпнул, как от попадания в воду.

– Там вода! – радостно сообщил Егор.

– Ух, ты, здорово! А как ее набрать?

Егор осветил стены. Они были неровными, но удобных выступов не имелось. Потеки воды с растворенными в ней минералами, откладываясь на стенках ямы, слизали все грани. Без веревки и думать не стоило о том, чтобы опуститься на дно. В голове Егора уже сложился план, но для этого требовалось вернуться на базу.

Обратную дорогу Егор отчасти выучил, и многочисленные одинаковые проходы мог отличить друг от друга. На самом подходе к своей пещере он и Матвей услышали далекое пение. Тамара напевала колыбельную.

– Чего это она? – удивился Егор. – Тут и без колыбельной спать все время хочется.

Они выбрались из тоннеля. В пещере стояла полная темнота. Слабый свет фонарика отсутствовал.

– Тамара! – крикнул Егор. – Это мы!

Как будто это мог быть еще кто-то кроме них.

– У нас фонарь выключился, – сказала Тамара, когда подошли муж и сын. – Катя испугалась темноты, попросила меня петь.

– Так гудеж не слышно, – пропищала дочь.

– Вот незадача. И зарядить его нечем, и налобные фонари скоро сядут. Придется здорово экономить.