Детектив «Седьмой флот»

– Нет. И ничего странного в этом я не усматриваю.

? Значит, мы зря сушили мозги и просчитывали, как он мог очутиться в Николаеве.

? Похоже, не было здесь Гриба, ? высказался Семен. ? Наверняка действуют подражатели. Уводят нас по ложному следу.

Молодязев запил узваром очередной вареник и дополнил:

? По всем прикидкам подражатели и чистильщик работают вместе. Думаю, орудует банда. Синдикат. Мафия!

– Каким боком вписать в коза ностру Штейна? – спросил я и заприметил вышедшего из-за дома Брута. – Щас, пацаны, генерал нам все растолкует.

Никифорыч выглядел усталым, но старался не подавать вида, изображая на подмятом лице саркастическую улыбку.

– Водку спозаранку пьянствуете? – прогудел, подсаживаясь к столу. – Жаль, не могу присоединиться. Обстановка напрягает. Важняк до сих пор не отыскался.

– Отвалил на хаммере в сторону пальмиры, – уведомил Репа. – Вчера помощники Слона пропасли его до выезда на шоссе.

– Будто я не в курсе?! – раздухарился Брут. – Менты по моей команде до утра отрабатывали трассу аж до самой Одессы. Хаммер как в воду канул и прохиндей Штейн заодно.

– Чую копчиком, что он всех нас развел, – проворчал Бокал. – Никакого дела генпрокуратура не возбуждала. Важняк отрабатывает чьи-то бабки. Прикрылся ксивой и полномочиями, настращал, чтоб не мешали.

– Дело возбуждено, я проверил, – Никифорыч взялся за вилку, но поморщился и отодвинул в сторону. ? С утреца побеспокоил заместителя генпрокурора, который утвердил постанову. Нормальный оказался мужик. Признался, что инициатива всецело принадлежит Штейну. Тот приперся прямо к нему домой и запудрил мозги. Прокурор сам не понял, как подмахнул постановление.

В альтанку заглянул подполковник Слепчук.

– Прошу прощения, Борис Никифорович, – отчеканил, подавая сложенный лист бумаги. – Почта для Бокальчука.

Брут развернул депешу, сморщился пуще прежнего и продемонстрировал содержание.

В очередном послании снова фигурировал улыбчивый олимпийский мишка. Под рисунком красовалась надпись: «Слишком просто убить твое тело. Лучше постепенно сгубить твою душу».

– Сволочь! Измывается! – взвился Зуй и в самом деле стал похож на кота Матроскина.

– Тихо ша! – прикрикнул на него Молодязев, но согласился. – Налицо моральный садизм.

– Хитроумная угроза, – спокойно заметил Вадим. – За подобные слова к уголовной ответственности не привлечешь. Но я доволен. Главное – нет угрозы родным. За душу как-то смогу постоять. Чтобы сгубить, в нее еще залезть надо!

? Не мешало с Батоном перетереть, ? предложил Летописец.

? Само собой…

Меня же заклинило от прокравшейся гадостной мысли:

«Письмо пришло почти одновременно с появлением Брута. Не его ли это происки?! Генерал странно себя ведет. Стоп!! Что за бредятина лезет в голову?! Откуда взялась подозрительность и недоверие? Может оттого, что Никифорыч спасовал перед Штейном? Я сам спасовал! Вот и нечего гнать пургу!».

Словно издали прозвучал безмятежный голос Брута:

– Пора прощаться. Содержание письма свидетельствует, что опасность не миновала, но перешла в вялотекущую фазу. Посему желаю откланяться. По прибытию в столицу займусь плетением оперативных интриг. Общими силами укротим любителя олимпийской символики, – он перевел взгляд на Черноуха. – Вы домой, полковник?

– Со скоростью звука! Забросали эсэмэсками. Начальство грозится разжаловать в рядовые, а благоверная обещает намылить шею. Если серьезно, то возьму на контроль следствие по делам Кухаренко и Сарычева. Предчувствую, что Киев спуску не даст, благодаря вашим стараниям.

– Даже не сомневайтесь! – генерал выбрался из-за стола и, уходя, проронил. – Айда, Серго, проводишь.

Остановился на углу и дождался, пока подойду.

– Береги себя, Кучер, – заговорил вполголоса. – Чую, кулеш только заваривается. Не припомню, чтобы за полтора дня случалось столько ненормального. Подозрительность в край одолела – кто свой, кто чужой!

«Ты-то сам кто? Кому в натуре служишь? – снова закралась думка, но я был во всеоружии. – Не поведусь на вражьи происки! Без подтверждений или контрафактов это всего лишь бредни уставшего мозга».

Тем временем Брут продолжал:

– Ненавижу плакаться, но тебе скажу. Никогда так сердце не трепетало. Прилечу в Киев, поднапрягусь с делом маньяка и прямиком в госпиталь. Не забывай о кадровом предложении, пока я при полномочиях. Мало ли что…

Последнюю фразу он обронил, умащиваясь на заднем сидении служебного «фольксвагена». Спустя минуту генеральский кортеж в сопровождении микроавтобуса спецгруппы «Беркут» скрылся за поворотом.

Подходя к альтанке, я услышал заверения депутата:

– Не переживайте, парни! Езжайте спокойно. Здесь охраны – целая рота. Занимайтесь Боровиком, а я кое-кого здесь потрясу – есть соображение. Вечером отправлю подальше родичей, а с утречка подамся в Одессу. Совместно дожмем это дело! Найдется для меня пристанище?

? Можете не сомневаться, пан олигарх! – с хулиганским апломбом забалабонил Зуй. – Извиняюсь, конечно, но ваш уютный домишко по сравнению с моими хоромами – избушка садовода-любителя. А чтобы взять штурмом мой замок, не хватит гарнизона одесской милиции. Короче, милости прошу! В доме ни души – семейство греет кости на северном побережье Красного моря. Слона тоже разместим по высшему разряду.

? Премного благодарен, но во дворцах маюсь бессонницей. Хочу в каморку на улицу Красных зорь. Там диванчик, вентилятор и море рядом.

? Удел пролетариев, ? подзудил Летописец.

? От слова «пролетать», ? уточнил Репа.

– Не обращай внимания, Серый! Сами они маргиналы, – Вадим протянул на прощание руку. – Паша с Дашей уже убыли. Присматривай за дитятками.

???

Ласковая волна омывала купальщика, избавляя организм от физического и психического напряжения. Чем дальше я заплывал, тем легче становилось на душе, а с упразднением дурного предчувствия улетучились навязчивые помыслы о лазутчиках и предателях.

Наплававшись вдоволь, уселся на мокрый песок и стал наблюдать за юными ныряльщиками с пирса.

«Может, сигануть за компанию? ? подумалось ненароком, но вмешалась закомплексованность. – Детишки обсмеют. Подумают – дядька впервые на море и упился на радостях вдрызг».

Солнечный диск опустился за прибрежные сопки, уступив главенствующую позицию свежему ветру с моря.

Собрав вещички, подался восвояси, но по дороге перекусил в пиццерии. Когда же добрел до владений Марии – приметил цветастые Пашины шорты, сохнувшие на бельевой веревке. Предупредительно кашлянув, постучался к молодоженам.

– Входите, заждались уже! – откликнулась Даша. ? Вы кушать пошли, а мы бегом домой.

– Могли бы подать знак, что присматриваете, – добродушно проворчал, осматривая убранную комнатушку. – Хорошо хоть с пирса не нырнул. Поиздевались бы над пенсионером.

– Ни в коем разе! ? уверил вошедший следом Нюра. – Не до того нам было. Злодеев высматривали. Слежки вроде бы не было.

– Лады. Забрел сообщить, что готов поучаствовать в вечерних посиделках.