Рави, Шаши, Снежок и другие (сборник)

– Спасибо! – сказал я по-русски.

Чистильщик взметнулся:

– Рашен! Рус! Но! Но!

И бросил деньги на землю. Затоптал их и начал что-то кричать.

Признаюсь, я чувствовал себя не очень ловко. Деньги остались на земле. Чистильщик был раздосадован.

Я попрощался с ним и пошёл в гостиницу. Не дойдя до поворота, я повстречал знакомого ослика, который вёл за собой какого-то важного господина в грязных ботинках.

Мальчишки-чистильщики возле гостиницы негодовали.

Наутро ослик опять был возле гостиницы.

Но что это? Рядом с двумя маленькими ящиками у ослика и слева и справа были два куска белой материи, на которых русскими буквами написано:

«Рашен – хорошьё!»

«Хорошьё» значит «хорошо». А «рашен» – это «русский». Тоже – хорошо!

На шее у ослика висела верёвочка, а на ней – красный кусок материи с серпом и молотом.

Ослик встретил меня как старого знакомого. Только я вышел из гостиницы, подбежал ко мне, наклонил голову и обнюхал ботинки. Ботинки были чистые, блестящие, ещё со вчерашнего дня. Ослик лизнул меня в руку и пошёл в сторону – искать новых клиентов для своего хозяина. Ведь они оба работают: хозяин – работник и ослик – реклама…

Жаль только, что не узнал я тогда имени этого ослика.

Желтопузик

В Туркмении, в каракумских песках, мы остановились в колхозе. Приехали поздно, но нас ждали. Глубокой ночью мы расстались с друзьями, и меня повели спать – в маленький домик в саду, милый и спокойный. Там я и устроился и сразу уснул.

То ли во сне мне приснилось, то ли наяву я услышал страшную возню в комнате – и писк, и крик какой-то с придыханием. Показалось – змея!

Я зажёг свет, закурил и ничего не увидел. Никого. И звуки все стихли.

«Может, приснилось? – подумал я. – Я немного знаю змей. Когда-то ужи у меня водились. Давно – в детстве. Да и потом видел – разных».

Всё было тихо. И я опять попытался уснуть, выключив свет. Но только выключил – на полу началась возня. Сначала под моей кроватью. Потом шуршание, опять писк и крик с придыханием.

Я включил свет.

На полу было непонятное. Лежали две змеи. Одна – тонкая, длинная, плоская, с тёмными зигзагами на чешуе. Голова её, маленькая, но шире, чем тело, лежала отдельно. Гадюка! А рядом с ней победоносно лежал желтопузик. Как длинная, вытянутая шина. Сверху серо-чёрный, а по брюху жёлтый. Желтопузик!

Он лежал как победитель и смотрел на меня круглыми, очень круглыми глазами. Извивался, и хвост его дрыгал. Как у собак, в удовольствии.

Я позвал его, поманил, но он не пополз ко мне, а сильнее вцепился в голову гадюки и, извиваясь, поволок её куда-то, видимо на улицу, поскольку дверь я не закрывал. Потом вернулся, вновь бросил на меня взгляд круглых глаз и схватил остальное – потащил туловище гадюки.

Время шло к рассвету. И уже гудели Каракумы голосами птиц и насекомых – всё пело, жужжало и ожидало нового дня.

Конечно, я не уснул, хотя и старался. Лежал и думал, как утром расскажу своим новым друзьям про ночное приключение. И добавлю, между прочим, что если бы не этот желтопузик, то гадюка могла…

Настало утро.

– Как спали? – спросили друзья.

– Отлично спал! – ответил я.

И на всякий случай посмотрел на пол. Следов гадюки не было. Но не было и желтопузика. А жаль!

Грустный рассказ

В начале лета были мы с сыном в Крыму. Когда ходили в горы, поймали черепаху.

– Давай отпустим? – предложил я сыну.

– Давай возьмём? – предложил мне сын.

– Давай, – согласился я.

Взяли черепаху. Она оказалась почти ручная. Не прятала голову под панцирь, когда мы кормили её салатом и капустой и какой-то особо вкусной травой, которую находил для черепахи сын. Салат черепаха брала даже из рук.

Три недели прошло – вернулись в Москву с черепахой.

А в Москве у нас собака.

Как собака встретит черепаху? Как черепаха отнесётся к собаке?

Но всё обошлось. Собака полаяла удивлённо на незнакомое существо. Черепаха не с меньшим удивлением смотрела на собаку, но голову под панцирь не прятала.

Через два дня они стали друзьями.

Черепаха спокойно ползала рядом с лежавшей собакой, а собака смотрела на черепаху полузакрытыми глазами, а иногда и бросалась её лизать. И панцирь, и голову. И черепаха терпела. Вроде ей это и нравилось.

Вскоре мы уехали на дачу – до осени.

Для собаки это счастье: бегай и гуляй весь день, и не то что в Москве – три раза прогулка и то на поводке.

– И для черепахи – счастье, – сказал мне сын. – Она будет гулять по траве…

Прошёл июль, и август был на исходе.

Сын каждое утро выпускал собаку и черепаху на волю, они гуляли и даже играли. И ели какие-то травы: собака – свои, черепаха – свои.

К концу августа погода испортилась.

Похолодало. Пошли дожди.

Но жизнь шла по-прежнему. С утра сын выпускал на улицу черепаху и собаку.