Живая вода

СЫРОМЯТНЫЙ. Лейтенант?.. Это он? Слышь? По стати – генерал, только в цивильном.

ПРОНСКИЙ. Спокойно, это он.

СЫРОМЯТНЫЙ. А это что за чучело с ним? Охрана? Шофёр?

ПРОНСКИЙ. Тихо… Не шуми.

СЫРОМЯТНЫЙ. В бога душу… А если уйдёт? Лейтенант?

ПРОНСКИЙ. Не уйдёт… Заметил, как на костёл смотрел?

СЫРОМЯТНЫЙ. Ну, лейтенант!.. Говорил, давай в саду возьмём. В руках бы уже был.

ПРОНСКИЙ. Далеко не уйдёт, там забор… Скоро вернётся.

СЫРОМЯТНЫЙ. Слышь, они о чём базарят?

ПРОНСКИЙ. Ты что в школе делал? Надо было язык учить…

СЫРОМЯТНЫЙ. Рожей не вышел языки учить… А кто это с ним?

ПРОНСКИЙ. Сын, гитлерюгенд. Его поздний сын…

СЫРОМЯТНЫЙ. Кто?!. Сын? Это его сын?

ПРОНСКИЙ. Да, зовут Томас.

СЫРОМЯТНЫЙ. Папашка!.. Генерал, не мог сынулю спасти от мобилизации?

ПРОНСКИЙ. Не знаю, наверное не мог.

СЫРОМЯТНЫЙ. А ты удачливый, князь. Я как-то и не надеялся… Ё-моё! Притащим генерала – по звезде на грудь.

ПРОНСКИЙ. Кому по звезде, а кому по…

СЫРОМЯТНЫЙ. Только бы не ушли. А чую – будут звёзды.

ПРОНСКИЙ. Ты сначала притащи.

СЫРОМЯТНЫЙ. Выходит, генерал к сынку-волчонку на свидание приехал? Потому и тайно? Ах, сука…

ПРОНСКИЙ. Похоже на то, посмотрим. Они давно не виделись…

СЫРОМЯТНЫЙ. О чём говорят-то?

ПРОНСКИЙ. О еде говорят.

СЫРОМЯТНЫЙ. Видно, пожрать они оба не любят. Сынок-то с папашку весом…

ПРОНСКИЙ. Генерал рассказывал, как голодал в окопах. На первой мировой, что ли. А сын какой-то заторможенный, как больной.

СЫРОМЯТНЫЙ. Главное, охраны нету. И патруля близко не слыхать. Везуха! Только бы не сглазить.

ПРОНСКИЙ. А может, попрощаться приехал, с фронта…

СЫРОМЯТНЫЙ. Ну дела… Тихо! Кажется, идут назад. Сейчас приголубим.

ПРОНСКИЙ. Всё по моей команде. Своё место знаешь.

СЫРОМЯТНЫЙ (с обидой). Знаю, мог бы не тыкать носом… Аж сразу тепло стало, согрелся. Но два глотка мои!

Появляются ФОН ВАЛЬДБЕРГ и ТОМАС, шаг более энергичный, останавливаются у входа.

ТОМАС. Я говорил, отец. Костёл разбит американской авиацией.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Это не имеет значения. Русские говорят, даже в разрушенном и покинутом храме идёт служба…

ТОМАС. Там давно нет священника. Уехал сразу после бомбёжки.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. В этом костёле можно молиться без священника.

ТОМАС. Слушаюсь, мой генерал!

ФОН ВАЛЬДБЕРГ (после горькой паузы). Это же тот самый костёл, в котором всё и произошло. Нас услышит Дева Мария. Если искренние молитвы будут произнесены в этот праздничный день. Если быть точным, в эту праздничную ночь. Ты умеешь искренне молиться, Томас?

ТОМАС. За нас молится фюрер…

ФОН ВАЛЬДБЕРГ (после паузы). Господь нас всех лишил разума.

ТОМАС. Что вы сказали, мой генерал?

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. Идём в костёл. Только оружие следует оставить у входа, на ступенях. Где твоё оружие?

Генерал вынимает пистолет, кладёт на ступени.

ТОМАС (смущённо). Я оставил его у амбразуры… Там, в крепости.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ. А следует всегда носить с собой.

ТОМАС. Я не могу носить оружия, мой генерал.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ (вдруг). Не понимаю… Это твои убеждения, Томас?

ТОМАС. Пулемёт очень тяжёлый, станковый. Но я убеждён, когда пойдут русские, смогу переносить его не только от амбразуры к амбразуре, но даже на другой этаж.

ФОН ВАЛЬДБЕРГ (не сразу). Господь лишил нас разума…

Оба входят в костёл, присаживаются на камни у поверженного распятия в глубине храма.