Как заработать и потратить миллиард?

– Хорошо, но это как-то не укладывается у меня в голове.

– У СССР было украдено намного больше, чем представляется. – горько усмехнулся он.

– А вот и моя остановка. – огорченно сказала Вика. Ей не хотелось уходить.

– Вы торопитесь?

– Ну…

– Поехали со мной на конечную – покажу Вам чудесную столовую. – предложил Витя. Вика задумалась. В столовую ее еще не приглашали.

– А поехали! Все равно у меня по «Мировым рынкам» автомат, можно и пропустить одну лекцию. – согласилась она, с удивленным удовлетворением заметив, что обед в заводской столовке с этим газелистом прельщал ее намного более роскошных ужинов в лучших ресторанах города с теми, кто ей до сих пор это предлагал. – Интересно, что на это скажет мама. – весело подумала она. – Впрочем, маме, наверное, пока рано что-то говорить.

– Отлично! Вы влюбитесь в их компот, судя по всему, они его делают из настоящих фруктов.

– Надеюсь, это не единственное, чем можно там поживиться – со смехом сказала она.

– Ну что Вы, конечно, нет. Картошка у них хорошая, салатики неплохие, если майонез выложить. Вот только мясное не очень. Я не пробовал, но коллеги говорят так.

– Ну, слава Богу, меня это не трогает, я не ем мясо.

– Я тоже – сказал Витя и еще раз внимательно посмотрел на Вику. – думаю, мы подружимся – засмеялся он и они поехали в сторону нефтезавода.

Во время обеда Витя признался Вике что хочет стать миллиардером, написать книгу, которая изменит мир, найти свою единственную и завести шестерых детей. Вике план в целом понравился. После завтрака Витя взял у нее номер телефона, докинул до университета и поехал в налоговую – забирать готовые документы ООО «Контакт». Он собирался зарегистрировать новый маршрут 320М с крюком до магазина «Весна», и для этого ему нужно было ООО. В Москве было целое отделение налоговой инспекции, занимавшееся регистрацией юридических лиц, в Омске почему-то это можно было сделать только в налоговой по месту жительства. Вообще, Витя уже больше месяца жил в Омске и заметил много различий между Омском и Москвой. И если уже заводить о них разговор, то начинать нужно с того, что жить в Омске можно только если ты родился тут и ни разу не выезжал за пределы Омской области или, если приехал из глухой деревни, казахской степи или занесенного снегом заполярного города. Впрочем, это и были основные каналы относительной стабильности демографической ситуации, потому что активная молодежь массово уезжала из города в Москву, Санкт-Петербург, Европу, США и другие места. Ну, или, в крайнем случае, если ты относился к числу так называемой «элиты». Сам город являл собой нечто среднее между зоной и колхозом. И это неудивительно, потому что город вырос вокруг острога и наполовину состоял из частного сектора. Покосившиеся деревянные кварталы были даже в центре. Некоторые омичи держали дома кур, гусей и даже свиней.

В царские времена существовало такое уголовное наказание как ссылка. Оно оставило след во многих классических произведениях, из которых мы знаем, что провинившихся ссылали в Сибирь. Когда-то давно Витя читал книгу «Сибирь и ссылка» Джорджа Кеннана, 1906 года издания и у него до сих пор сохранились неприятные воспоминания от описаний каторжного быта. В ссылках бывали Пушкин, Лермонтов, Достоевский и многие другие хорошие люди. Омск как раз и был одним из тех мест в Сибири, куда ссылали арестантов в былые времена. И с тех пор все население незримо делилось на тех, кто стережет и тех, кого стерегут. В городе даже были улицы с названиями Тюремная и Лагерная, которые во времена СССР переименовали в 5 армии и Конева. В удалении чуть более 1 км от «нулевой отметки», то есть самого центра города, в Омске находится городская тюрьма. Кроме нее в городе и по его окраинам находится несколько колоний, десять, если точнее. К примеру, в соседнем Новосибирске, городе, в котором в полтора раза больше жителей, колоний всего 6, из них одна женская, в нее везут зечек со всей страны. В советское время в городе помимо милиции и заключенных появились строители, комсомольцы, озеленители, заводские рабочие, было выстроено гражданское общество советского типа, но, с развалом СССР, все вернулось на круги своя и Омск снова грациозно, как инь-янь, поделился на ментов и продавщиц. Продавщицы стали обслуживать ментов, менты – следить за продавщицами. Мужья продавщиц в это время мотают пятерку за украденный у соседа газовый баллон. Строителей посадили, комсомольцев, ставших бизнесменами, постреляли в девяностых, озеленители спились, а заводские рабочие поделились на зеков и торгашей. Омичи вроде жили, вроде чем-то интересовались, куда-то ходили, делали какой-то бизнес, но все это было как-то убого и мелко по Витиным меркам. Омич мог потратить день на разбирательства с коммунальщиками из-за переплаты в 300 рублей. Не каждый, конечно, но среднестатистический. Низкие доходы горожан компенсировались высокими ценами на еду, одежду, автомобили, отдых. Многое здесь было дороже чем в Москве, начиная с одежды и заканчивая автомобилями. Причем, чтобы оправдать космические накрутки на реализуемые товары, магазины и кафе гордо именовали себя элитными бутиками и ресторанами. Поэтому в Омске не было ничего среднего, все было либо элитным, либо социальным. Да что говорить, если даже МакДональдс, ставящий свои «рестораны быстрого питания» везде, где только можно, обошел своим вниманием этот город с миллионным населением. В соседнем Новосибирске МакДональдс, разумеется, был. Сами омичи в большинстве своем жили по понятиям. Понятия эти, чисто омские, являли собой удивительный сплав воровских понятий и сельской сердечности. Этот сплав порождал особый омский менталитет. Омич четко понимал рамки дозволенного обществом и никогда за них не выходил, заодно следя за остальными, чтобы никто не выделялся. Соответственно, талантам и гомосексуалистам жилось в Омске несладко. Средний омич словно ходил в тесных плавках – так много ему было нельзя. Чаще всего омич одевался в черную куртку из кожзама, черные брюки и черную кепку с заправленными внутрь ушами, наподобие той, что носил Гоша в фильме «Москва слезам не верит». Причем весь черный цвет на омиче был разных оттенков. Предпочтения в цветовой гамме объяснялись практичностью и нежеланием выделяться и лишь самые отчаянные нонконформисты носили темно-синее. Омич часто бывал удалым, но удаль его заключалась в нанесении вреда самому себе. Когда омич присаживался в общественном месте, он бессознательно закрывал руками паховую область, что указывало на состояние внутренней тревоги. Омича отличала страшная леность ума и его косность. Он избегал мыслительных усилий даже когда подписывал кредитный договор. Если средний москвич все время ожидал от окружающих подлянки и тем тренировал свой интеллект, омич обычно всем доверял и надеялся на авось. Однако, сам он был горячим патриотом, демонстративно любил свой город и мог оттаскать за волосы любого, кто смел отозваться об Омске плохо. В Омске сложно было быть вежливым – окружающие тут же принимали тебя за лоха и начинали дерзить, а попытки договориться часто принимали тут за слабость. Но была в Омске одна отрада и неоспоримый плюс – женщины. Омички чаще всего были весьма недурны собой, причем попадались такие красавицы, каких и в Москве нечасто встретишь. Одной из возможных причин наличия в Омске большого количества красавиц Витя обозначил столыпинские реформы начала ХХ века. В то время из Украины в Сибирь относительно массово переезжали крестьяне-земледельцы на освоение сибирского чернозема. С тех пор в Омской области даже сохранились деревни с названиями в честь украинских городов – Полтавка, Одесское, Крым и т. д. А может, Богу просто стало жаль омского Адама, и он дал ему омскую Еву, чтобы жизнь не казалась ему столь унылой.

Из достопримечательностей в Омске была пожарная каланча и хоккейная команда, которая десять лет назад стала чемпионом России и омичи до сих пор об этом не забыли. Еще в Омске был секретный нефтезавод, подробные виды которого доступны на Google maps. Именно от него и возил людей Витя несколько раз в день к заводу им. Попова, который секретным не был, видимо потому, что не работал. Впрочем, Витя не претендовал на объективность, это было его мнение, которое он успел составить за месяц.

Тем временем Вите позвонили из банка – кредит на полтора миллиона под залог квартиры был одобрен. Нужно было узнать все нюансы и последовательность дальнейших действий, и он поехал в банк, благо, в Омске все недалеко…

На следующий день провели сделку, наложили в юстиции обременение на квартиру, и Витя получил в кассе банка полтора миллиона наличными, почему-то тысячными купюрами. Видимо, чтобы заемщику не было так неловко – заложить квартиру за три пачки пятитысячных. Следующая неделя обещала быть жаркой – ему нужно было купить и поставить на маршрут десять машин. Но это было завтра, а сегодня ему предстояло свидание с Викой. Он пригласил ее в театр. Одному Богу известно, чего ему это стоило! Ведь официально Витя был Валерой и был женат. Кроме того, у него было трое детей. Витя категорически не хотел врать, даже честно сказал Вике, что его зовут Виктор, хотя, по легенде его звали Валера. Поэтому он должен был как-то преподнести Вике ситуацию, в которой находился, но понятия не имел, как это сделать. Кроме того, Аня была реальна. И дети тоже, как и штамп в его паспорте на имя Валеры Козлова. Разумеется, вопрос выбора не стоял перед ним, но, по сути, выбирать все равно приходилось. Витя никак не мог решить для себя эту дилемму. С одной стороны, он не имел к этой женщине никакого отношения, с другой, факт был в том, что ее жизнь и жизнь ее детей была завязана на нем. И он решительно не знал, как выйти из этой ситуации. Об отношениях с Аней речи идти не могло в принципе, тогда как Вика, очевидно, была той, которую он всю жизнь искал. И тогда Витя решил пригласить Вику в театр и решать проблемы по мере их появления.