Спать как мертвый. Рассказы, ужасы, мрачные сказки

– Чтобы ты там отоспался. Когда-нибудь спал в могиле? – вернулась веселая хрюкающая речь.

– Ты хочешь, чтобы я спал в могиле? Так разворачивай машину! – готов был я уже снова вступить в бой.

– Сиди смирно и без драки. Это крутая штука! Экзотика! С заграницы у богачей подсмотрели. У них это модно.

– Спать в гробу, как упырь? Это не нормально! – возмущенно воскликнул я.

– Наши клиенты были довольны. Особенно те, кто спать не может.

– А сам пробовал?

– Нет. У меня со сном все в порядке. Я на ночь водочки вмажу и сплю как убитый! – с излишней гордостью и восторженностью хрюкал Борис.

– У богачей подсмотрели…. Дорого берете? А то я гол, как сокол.

– Старым друзьям, таким как ты, на первый раз скидку делаем. Сто процентную.

Халява меня сманила.

– Точно поможет? Отосплюсь?

– Фирма гарантирует.

– Ладно. Посмотрю, что у вас там. А далеко еще ехать?

– Минут двадцать. На Соколовское кладбище. Там деревня рядом с ним. Заброшенная. Так что никто не компостирует мозг тем, мол, у нас бизнес аморальный. Нехристианский!

– В другом месте пробовали и вас достали? – поинтересовался я.

– А то, бабки эти глубоко верующие. Работать совсем не давали. Жалобы писали. В общем, сбежали мы от них в тихое местечко. Оно для бизнеса и лучше, – заулыбался Борис.

Двадцать минут до кладбища сопровождались вновь историями, а именно воспоминаниями про верующих надоедливых старушек. Я же ничего не слушал, а погрузился в собственные мысли и переживания. Вы бы не беспокоились, если б вас похоронили заживо? Откопают ли меня? А если поможет? Если снова смогу спать? Я словно видел в этом спасение. Как-будто если отосплюсь, то все в жизни наладиться. Борис вроде что-то говорил про энергетику. Видимо я подсознательно в это поверил.

Никогда прежде не бывал на кладбище ночью. Сразу же охватило неприятное чувство. Гнетущая атмосфера. Тишина. Бал крестов и надгробий, танцующих в лунном свете. Старые деревья медленно колыхались и хрустели как сломанные кости. Как тут уснешь? Столько неприятных ощущений. Да еще этот боров. Идет в своем кожаном пальто, словно чекист, ведущий на казнь. Источником света служил только фонарик, который по размерам для Бориса был как спичка. Он достал сотовый телефон и начал разговор с шефом. Делал это шепотом, чтобы я не слышал, от чего мне становилось беспокойно. Когда он вернул трубку в карман, я задал ему вопрос:

– Это был Альберт Алексеевич? Что он тебе сказал?

– Сказал идти в ритуальные услуги возле церкви. Это там! – указал жирный палец.

– Зачем туда?

– А гроб тебе подобрать? В чем ложиться будешь не подумал?

– Да, точно. Погоди, а как я дышать там буду?

– Тебе все расскажут!

Мы преодолели добрую часть погоста.

– Почему нельзя было подъехать с другой стороны, чтобы не шататься по этому ужасу? – вновь полюбопытствовал я.

– Во-первых другого подъезда нет. Во-вторых вечерняя прогулка и свежий воздух способствует сну.

– Кладбищенский свежий воздух, – уточнил я.

– Но ведь свежий! – прохрипел Борис.

Мы дошли до церкви. Она была старая, деревянная, гнилая. Видимо за ней никто не ухаживает, что не скажешь о здании ритуальных услуг, которое разве что неоновыми огнями не светилось. Внутри все цивильно отделано. Стены украшали ангелы, играющие на арфах. Я сделал вывод, что это намек на гарантию попадания клиента в рай, если он воспользуется услугами данного заведения. За столом сидела красивая девушка. Она нам мило улыбнулась. Борис пояснил ей цель нашего визита. «Добро пожаловать в агенство „Мертвый сон“!» – поприветствовала она меня и предложила заполнить анкету. Борис бубнил на ухо:

– Днем здесь простое похоронное агентство: местечко на кладбище организовать, гробик купить, все в этом роде. А ночью уже «Мертвый сон». Он куда прибыльней! – восторженно хрипел и хрюкал Борис.

– А в могиле, в которой я посплю, потом кого-нибудь похоронят завтра, послезавтра? – задал вопрос, на который знал ответ.

– В точку. Двух зайцев пив-пав. Шеф гений все продумал! – радовался Борис, как ребенок.

– Но видимо при первой вашей попытке все не так удачно вышло, раз вас бабки прогнали, – съязвил я.

– Во-первых, не прогнали, а мы сами ушли. Во-вторых, мы рекламу открытую сделали на том кладбище. Вот эти старые жопы и взбесились. Теперь хоть мы и в глуши, клиентов для этого дела подбираю я и привожу сюда без всяких громких агитаций. Вот кстати договор. Изучи. И смотри не пропусти пункт о неразглашении. Жене тоже не говори, где был.

– Хорошо. Скажу со шлюхами последние деньги прогулял! – пошутил я, Борис оценил и заржал.

С анкетой разобрался. Далее кабан повел меня к врачу. Тот спросил, есть ли у меня жалобы. Я ему все излил, причем в не самой добродушной форме. Он сделал выводы, что-то у себя записал, спросил, нет ли у меня клаустрофобии, на что я дал отрицательный ответ. Его заключение: «Вы определенно нуждаетесь в нашей процедуре».

Затем я пошел в примерочную. Там с меня сняли размеры и подобрали гроб. Как меня уже от всего этого тошнило. Когда я увидел эту загробную кровать, так вообще чуть все не загадил там. Сдержался.

В примерочную зашел высокий молодой человек в пиджаке. На груди красовался бейдж с его именем и должностью «инструктор». Он пояснил мне правила аттракциона: «Клиента кладут в гроб и заколачивают. Погружают в землю. Закапывают. Полное время процедуры 9 часов, после чего рабочие откапывают клиента. Связь с внешним миром одна – труба. Для нее есть отверстие в крышке гроба. Оттуда она берет свое начало, пронизывает землю и выходит широким концом (напоминала рупор граммофона) наружу. Если клиент хочет закончить процедуру раньше или возникнут иные причины или пожелания стоит только покричать. Наверху рабочие все услышат и сразу откопают. Труба устроена так, что звуки из могилы выводятся, но не могут проникнуть в нее с поверхности. Это сделано для того, чтобы посторонний шум не мешал клиенту спать. Перед погружением клиенту предлагают легко поужинать.»

После ужина меня повели на эту жуткую церемонию. Волнение и наплыв моих стандартных навязчивых мыслей просто устроили какой-то жуткий шторм. Я уже стал думать, что сон в гробу сделает мне только хуже и придется лечиться в сумасшедшем доме. Двое рабочих несли мое ложе, в котором мне предстоит провести следующие 9 часов. В голове я прогонял похоронный марш и невольно представлял, что это настоящие похороны. Вот члены моей семьи, они плачут, но не по мне. Они оплакивают источник денег, которые очень любят. Вот мои враги счастливые от того, что я отправился на небеса. Передаю им оттуда привет и град непристойных жестов. Вот мои друзья. Но не все. Стерва жена не сообщит многим о моей кончине, поэтому здесь только те, кто случайно узнает об этом от других людей. Вот меня принесли к раскопанной холодной земле. Каждый произносит прощальную речь… Внезапно из моих пессимистических фантазий меня вытащил шепчущий диалог рабочих:

– Его нужно предупредить! – шепнул седой рабочий.

– Степаныч, ты идиот? Работы лишиться хочешь? – шепнул рабочий в шапке.

– А ты совести лишился и облика человеческого.

– Заткнись. Он слушает!

– Вот и отлично. Молодой человек! – обратился ко мне седой Степаныч.

– Да. В чем дело? – спросил я, не удержав зевание.

Резко вперед вышел Борис и сурово посмотрел на Степаныча. Порыв того заметно убавился, глаза его забегали. Видно, что он искал слова, чтобы выкрутиться. Наконец он родил мысль:

– Не шумите там. Тихо спите. А то мертвых разбудите.

– Вот Степаныч! Ну, суеверный. Он всем так говорит! – засмеялся Борис.

Седой улыбнулся, но в глазах его было что-то другое. Не радость. Не искренность. Они говорили и кричали. А язык был связан. В тот момент я этого не понял – тормозил от изматывающей бессонницы.