Петля

– Ради бога, – вздохнул Бродяга, примирительно подняв перед собой раскрытые ладони, – давайте не будем поддаваться эмоциям. Не я засунул вас в этот лабиринт, и не я его создал. Я всего лишь наемный работник.

– Тебе, значит, платят деньги, чтобы ты ходил тут и всех убивал? – закричала Оля. – Хорошую ты себе работу нашел.

– Да кого всех? – тоже закричал Бродяга. – Кого всех-то? О ком вы говорите?

– О людях!

– Да это…. Слушайте, вы, и все остальные в этом лабиринте, не люди. То есть, биологически вы люди, это да, но юридически вы ими не являетесь. Ваши тела созданы искусственно, ваши личности скопированы с оригиналов. Вы, это не вы. Вы никогда не жили в двадцатом веке, или откуда вы там происходите. У вас никогда не было никакого прошлого. Вам некуда возвращаться. Вы созданы в этой временной петле, и в ней же и останетесь. Вопрос лишь в том, где именно: здесь, в лабиринте, или там, снаружи? Намекну – снаружи значительно лучше. Там, по крайней мере, на вас никто не станет охотиться. Вся эта локация расположена под землей, на поверхности находятся модуль управления и жилое помещение. Оно достаточно комфортное, снабжено всем необходимым. Имеется порядочный запас пищи. Это лучше, чем бродить здесь, вечно страдая от голода, жажды и желающих полакомиться вашим мясом. Вам, на самом деле, очень повезло. В иной ситуации я не стал бы поступать подобным образом, но у меня нет выбора. Так уж сложилось, что я застрял в этом лабиринте так же, как и вы. Мне нужно выбраться отсюда, но один я с этим не справлюсь. Помогите мне покинуть игру. И я позабочусь о вас.

– Позаботишься? – сквозь зубы процедила Оля.

Андрей заметил нож в ее руке, и поторопился отнять его. Девушка особо не сопротивлялась. Трудно было сказать, какое чувство преобладало в ее душе – злость или отчаяние. Андрей не мог сказать этого и о себе. Он определенно испытывал желание убить Бродягу, поскольку видел в его лице виновника всех свалившихся на его голову бед. Но, в то же время, этот человек был единственным, кто мог хоть чем-то им помочь.

– То есть, – попытался уточнить Андрей, – мы поможем тебе, а ты выведешь нас на поверхность и поселишь в некоем жилом помещении? И что мы там будем делать? Сидеть до глубокой старости в четырех стенах?

– Так долго не придется, – ответил Бродяга.

– Не понял.

– Ну, я же вам объяснил. Вы во временной петле. Являетесь ее частью. А когда петля совершает оборот, она перезапускается. И все, что ее составляет, перезапускается вместе с ней. Игровая локация была создана в другом месте и перенесена сюда одномоментно. Время включения мобов в игровой процесс тоже запрограммированно. Одни появятся сразу, другие чуть позже. Этакий приток свежей крови, чтобы контингент пополнялся по мере естественной убыли. Когда временная петля завершит оборот и достигнет своей стартовой точки, весь алгоритм перезапустится. Вы снова окажетесь в лабиринте с набором базовых воспоминаний, и начнете свой путь заново. Ваш путь не будет прежним, в следующем витке вы двое, возможно, вообще не встретитесь. Это как проживать одну и ту же жизнь бесчисленное множество раз, всегда начиная с одного и того же мгновения.

– И сколько осталось до конца витка? – спросил Андрей. – Как скоро мы… перезапустимся?

– Года три с чем-то, – неуверенно произнес Бродяга.

Оля громко выдохнула и закрыла лицо ладонями. Андрей изо всех сил старался держать себя в руках.

– Нельзя ли более конкретно? – спросил он. – Для нас это важно.

– Не могу сказать точно, – пожал плечами Бродяга. – Говорю же – я сам тут застрял. И провел очень много времени. Уже, честно говоря, со счета сбился.

Оля отняла ладони от лица, и Андрей заметил на ее щеках влажные дорожки слез.

– То есть, через три года мы умрем? – всхлипнув, спросила она.

– Перезапуститесь, – поправил ее Бродяга.

– А в чем разница?

– Для вас нынешних – ни в чем. Нынешние вы исчезните. Но вы базовые останетесь, и начнете все сначала.

– Опять в этом проклятом лабиринте?

– Да.

Оля вскочила со скамьи и выбежала в коридор. Андрей не пытался ее удержать. Ему и самому хотелось забиться в какой-нибудь темный угол и вдоволь там поплакать.

– Понимаю, все это нелегко принять, – произнес Бродяга. – Не думай, что я какая-то бессердечная сволочь, для которой вы игровые мобы. Я, можно сказать, сейчас нахожусь в том же положении, что и вы.

– Ты? – удивился Андрей. – Ты тоже перезапустишься?

– Если все сложится неудачно, то, в некотором смысле, да. Видишь ли, в чем дело: я, это не совсем я. Ну, в том смысле, что это тело, оно не мое. Оно создано искусственно, и на него просто записаны параметры моей личности.

– Значит, настоящий ты где-то в другом месте?

– Нет. Я и есть я, самый настоящий. Однако параметры моей личности скопированы и хранятся на специальном носителе. Если этот я погибну, они автоматически запишутся на новое тело. Понимаешь? Человеческая личность, это информация. Достаточно всего лишь уметь считать ее, скопировать и сохранить, а это не так уж и сложно.

– В таком случае, я не понимаю, почему ты до сих пор торчишь здесь, – признался Андрей. – Убей себя, и возродись заново.

– Я бы так и поступил, если бы потрудился сохраниться перед отправкой сюда, – проворчал Бродяга. – Но ведь нет, не удосужился. Подумал – ну что со мной может случиться в каком-то хорроре с элементами выживания? Я высаживался в Нормандии, ходил в штыковую атаку на Сомме, лез на стены Трои, воевал за марсианских сепаратистов. И ни царапины! Никогда ведь не знаешь, где влипнешь. Я влип здесь. Если я погибну в этом месте, то потеряю последние лет восемь. Представляешь? А там, поверь мне, есть что терять.

– То есть, если ты погибнешь в этом месте, то забудешь последние восемь лет жизни? – попытался уточнить Андрей.

– Я их не забуду. Для меня их просто не будет. Я начну с последнего сохранения, с последней записи своей личности.

– Как-то это непрактично, – заметил Андрей. – Почему было не отправить сюда дистанционно управляемое тело, ну или что-нибудь в этом роде? Чтобы не рисковать ничем.

– В том-то и вся штука, чтобы рискнуть, – ответил Бродяга. – Тебе это трудно понять. В твоем времени… ну, в том времени, которое ты считаешь своим, у людей хватало причин бояться. Опасности подстерегали их повсюду, а жизнь была одна, и она могла закончиться в любое мгновение. Но в нашем времени все иначе. Нам почти нечего бояться. Мы фактически бессмертны, перед нами не стоит проблема голода, болезней, нищеты. Цивилизация достигла пика своего развития. По причинам, которые я объяснил тебе ранее, мы не в состоянии направить свою энергию в дальний космос, просто потому, что никогда не сможем добраться даже до ближайшей звезды. Человечество заперто в пределах солнечной системы, где все его проблемы давно решены.

– То есть, вам просто скучно? – язвительно произнес Андрей.

– Напрасно иронизируешь. Поставь себя на наше место. Ты бессмертен, ты ни в чем не нуждаешься, тебе ничего не грозит, и ты имеешь неограниченный доступ ко всему, что может предложить тебе твой мир. Тебе просто кажется, что это звучит классно. Ну, первые лет пятьсот это, допустим, классно. Но рано или поздно развлечения заканчиваются, забавы приедаются, ничто уже не радует, ничто не вызывает интереса. Человек теряет вкус к жизни, когда осознает, что той больше нечего ему предложить. И остается только один выход – придумывать новые и новые развлечения. Они должны быть интересными, они должны быть необычными, и они должны быть опасными. Если в вашу эпоху рулили энергия и технологии, то в наш золотой век основой являются человеческие эмоции. Мы используем свое прошлое для создания игровых зон, и позволяем людям испытать новые ощущения. Перед отправкой туда, игроки создают записи своих личностей, которые смогут обновить только в одном случае – успешно пройдя игру. Проигрыш означает возврат к последнему сохранению. Поэтому каждый раз им приходится начинать заново, и всякий раз игровая зона становится для них открытием, дарящим массу эмоций, как положительных, так и отрицательных. Но не важно, в какой цвет окрашены эмоции. Главное, что они есть.

– Но ведь они все равно знают, что это игра, – заметил Андрей. – И знают, что им, в сущности, ничего не грозит.

– Эту проблему уже давно решили, – возразил Бродяга.

– Как?

– Путем изменения личности.

– То есть, человеку создается новая личность? – попытался понять Андрей. – Но ведь, в этом случае, он перестанет быть собой, и все полученные им в игре эмоции окажутся не его. Какой в этом смысл?

– Нет, ты не понял, – пояснил Бродяга. – Новая личность не создается. Создается имитация, с опорой на базовые точки личности. Ты ведь понимаешь, что личность человека не является стабильной величиной. Люди меняются. Постоянно. Сегодняшний ты уже не тот человек, каким был ты вчерашний. Любая информация, поступая извне в твой мозг, меняет тебя. Однако существует некая база, можно сказать – личностный скелет, который крайне слабо подвержен изменениям. Так вот, на основе этого скелета и создается новая личность. Ты остаешься собой, и одновременно становишься кем-то другим. Это трудно объяснить. Пока сам не переживешь подобный опыт, не поймешь.

– И люди, при этом, не понимают, кто они? Не осознают, что играют в игру?

– Это уже зависит от желания клиента. Кому-то нравится оставаться собой, кто-то, и таких большинство, стремится оказаться в чужой шкуре. Просто потому, что за сотни лет существования своя шкура успевает порядком надоесть. И, как ты справедливо заметил, игра теряет весь свой интерес, если ты понимаешь, что это игра. Только искренняя вера в реальность происходящего дарит действительно яркие и незабываемые эмоции. Есть люди, которые проходят одну и тут же полюбившуюся игру сотни раз, просто потому, что она оказалась особенно яркой в эмоциональном плане. И всякий раз она оказывается для них новой, неведомой, свежей.

– Я все равно не понимаю, – признался Андрей. – Если ваша цивилизация такая всемогущая, почему не создать какую-нибудь виртуальную реальность и погружать в нее людей….

– Да ведь я тебе объяснил, – перебил его Бродяга. – Виртуальная реальность виртуальна. А реальность реальна. И настоящие живые эмоции дарит только она. Сколь бы ни была детально проработана виртуальная реальность, эта проработка никогда не станет абсолютной. В отличие от реальности, где все настолько настоящее, насколько это возможно. Возьми хоть это место. Да, декорации созданы искусственно, но они настоящие. Вот, видишь, – Бродяга дотронулся рукой до стены, – это настоящий бетон. А это, – он постучал пальцами по столу, – настоящее дерево.

– И настоящие враги, – закончил за него Андрей.

– Да, это тоже. Мы бы могли создать человекоподобных роботов, могли бы разработать для них самую изощренную программу, но это была бы фальшивка, сразу бросающаяся в глаза. Все дело в деталях. В том, чтобы враждебные объекты игрового мира не просто наполняли его, выполняя заложенную программу, но жили, развивались, менялись, принимали подчас самые неожиданные и нелогичные решения и оказывали влияние на сам игровой мир и игроков. Понимаешь? Это двухстороннее взаимодействие. Игрок в такой системе не является центром мироздания и пупом земли, вокруг него не вертится вся вселенная. Он, по сути, ничем не отличается от мобов. Никто не станет двигать его по сюжету, давать подсказки, озадачивать квестами.

– Но ведь у игры должна быть цель, – заметил Андрей. – Игроку положено ее знать.