Шерлок Холмс и запертая комната
– Дорогой Ватсон, – сказал он, – сигары вы найдете в ведерке для угля. Будьте столь добры, передайте мне коробку, если, конечно, мисс Мюррей не возражает против того, чтобы я выкурил сигару.
– Я – дочь капитана королевской армии! – решительно заявила наша прелестная гостья, гордо выпрямившись и остро сверкнув темными глазами. – Тем более, полжизни провела в Индии. Так что вряд ли буду возражать, мистер Холмс.
Она пронзительно смотрела на моего друга и в этот миг была ужасно красива! Боже, как бы я хотел иметь такую жену! – вдруг остро поразило меня, заставив смутиться, покраснеть и совсем иначе взглянуть на нашу посетительницу.
Она прикусила нижнюю губку и несколько нерешительно добавила после паузы:
– Вообще-то когда мы с майором Эрншо и капитаном Лейшером ворвались в запертую комнату, там пахло сигарами полковника Уорбертона, это я точно помню.
Холмс вдруг неестественно замер и в комнате повисла напряженная тишина. Внезапно он вскочил и, не выпуская из рук сигарную коробку, уставился на мисс Мюррей.
– Не имею ни малейшего намерения обидеть вас, мадам, но вы вполне уверены в том, что говорите? – четко выговаривая каждое слово произнес мой друг, словно боясь, что она может неправильно понять его вопрос.
– Мистер Шерлок Холмс, – с достоинством ответила юная леди, гордо выпрямив спинку и твердо посмотрев на моего друга (ее глаза снова пронзительно сверкнули, а у меня в который раз екнуло сердце и мне почему-то захотелось придушить Холмса). – Я не из тех, кто привык бросать слова на ветер. Я очень хорошо помню, какая мысль посетила меня в тот миг. Я почему-то подумала, что в комнате, уставленной всеми этими медными безделушками, деревянными идолами и лампами с шелковыми абажурами, куда больше подошел бы запах фимиама, а не сигарного табака. Может, это от шока? – и она с вопросительной надеждой посмотрела на Холмса.
Секунду-другую Холмс молча и неподвижно стоял перед камином, о чем-то мучительно соображая.
– Возможно, вы и правы, мисс Мюррей, – наконец задумчиво пробормотал он. – Однако хотелось бы, чтобы вы подробнее рассказали о том, что произошло. – Холмс внимательно посмотрел на Кору Мюррей. – К примеру, вы упомянули майора Эрншо и капитана Лейшера. Эти джентльмены тоже гостили в доме?
– Да, майор Эрншо какое-то время гостил. А вот капитан Лейшер… – бледное личико мисс Мюррей слегка порозовело при упоминании последнего имени. – Капитан Лейшер зашел ненадолго. Он, знаете ли, племянник полковника Уорбертона, единственный его родственник, если быть точнее, и еще он… он гораздо моложе майора Эрншо.
Мисс Мюррей вдруг смутилась, а меня что-то неприятно кольнуло – в самое сердце, в самую середину. С огромным удивлением я понял – это ревность. И я снова украдкой посмотрел на мисс Мюррей и мое сердце забилось еще сильнее.
– Леди, не могли бы вы более подробно описать дальнейшие события? – мягко, но настойчиво произнес Холмс. – Начиная с того, что вы увидели через окно.
Мисс Мюррей, побледнев, собралась с мыслями.
– Оба французских окна были явно закрыты изнутри, но шторы опущены не были, поэтому мы все и видели, – начала она дрогнувшим голосом, стараясь изо всех сил взять себя в руки. – Джек схватил камень из сада и разбил им окно. Просунул в отверстие руку, открыл защелку и распахнул створку. Мы все быстро вошли внутрь – окна французские, почти до самой земли. Так что вы сами понимаете – никто не мог войти в эту комнату или спрятаться там – никакого доступа в нее не было. У правой руки полковника лежал на полу пистолет. Следов взлома на дверях и окнах мы не нашли, комната была заперта надежно, как крепость. Все это, мистер Холмс, непреложные факты.
Она замолчала и с надеждой посмотрела на Холмса. Также с надеждой посмотрел на него и я, почему-то именно в эту минуту ожидая от него ответа, что же там на самом деле случилось.
– Ну что ж, совсем другое дело, вы все очень точно описали. – Холмс довольно потер свои длинные тонкие пальцы. – А теперь, пожалуйста, если в ам не трудно, скажите, давно ли водилась за полковником Уорбертоном привычка запираться вместе с женой в этой, как вы изволили выразиться, антикварной комнате каждый вечер после обеда?
И он внимательно посмотрел на девушку, на лице которой отразилась полная растерянность.
– Господи, нет, конечно! – в отчаянии воскликнула она, невольно заламывая руки. – Я как-то об этом не подумала!
– Впрочем, боюсь, на сути дела это не отразится, – спокойно заметил Холмс. – Скорее, напротив, это лишь подтверждает внезапный приступ умопомешательства.
И я с удивлением посмотрел на Холмса. Хотя я его знал еще очень мало, но такие поспешные выводы были точно не в его стиле.
Серые глаза Коры Мюррей твердо посмотрели на моего друга.
– Я, как никто, убеждена в этом, мистер Холмс, – решительно произнесла она. – Что если полковник действительно вознамерился расправиться с женой, а затем убить и себя… он бы точно заперся изнутри!
– Заметьте, вы сами сказали «если», мадемуазель, – кивнул Шерлок Холмс. – Не могу не отметить, вы на удивление здравомыслящая юная леди. Ну а помимо коллекционирования индийских безделушек, замечали ли вы за полковником еще какие-либо… э-э… скажем, необычные пристрастия? – поинтересовался Холмс, откинувшись в кресле и многозначительно посмотрев на девушку.
Кора задумалась, уставившись в пол.
– Никаких, сэр, – наконец ответила она, покачав головой. – Хотя…
Мы замерли в ожидании, почему-то внутренне предчувствуя, что вот сейчас появится ключ ко всему этому происшествию.
– Мне почему-то все время казалось… – смутилась она, в замешательстве покусывая губы, – что все дело именно в этой жуткой маске. Что-то в ней не то. Какой-то магнетизм, сводящий с ума. То ли в дереве, то ли во всем ее облике, так сделанном искусным мастером, что стоит лишь раз посмотреть на нее, как твои мысли закручиваются во что-то невообразимое и непредсказуемое. Мне кажется, когда я смотрю на нее, в какой-то момент вдруг понимаю, что невольно хочу сделать что-то из ряда вон выходящее, вплоть до убийства! Словно какая-то злая сила начинает подталкивать меня! Словно какой-то гипноз!
И она с вызовом посмотрела на Холмса.
Но Холмс промолчал. И ее почему-то это сильно обидело.
– Ну вот, сейчас начнутся разговоры о пресловутом женском уме! – недовольно поморщилась мисс Мюррей, хмуро поглядев на нас с Холмсом.
– С чего это вы так решили? – вежливо поинтересовался Холмс.
– Но, сэр, что такое ваши суждения, как не проявления мужской интуиции? – вздернула она брови. – Сами подумайте!
И я поразился ее смелости. По поводу умозаключений с Холмсом, как правило, не спорили не только женщины, но и мужчины, и даже полицейские.
– Ничего подобного, мадемуазель, это чистой воды логика! – почему-то радостно воскликнул Холмс. – Впрочем, прошу прощения, что-то я сегодня разворчался с утра, – добавил он, поймав мой суровый взгляд и поняв, что так мы можем потерять клиента.
Мисс Мюррей грациозно склонила свою красивую головку в знак того, что прощает. И этот ее жест очень уж остро отозвался где-то в глубине моей души. Пора мне все-таки жениться, грустно подумалось мне и сердце уже в который раз за это утро тревожно забилось.
В гостиной снова повисла гнетущая тишина. Разгоревшийся в камине огонь приятными волнами распространял тепло, все больше захватывая собой гостиную. Туман за эркером все еще имел молочно-сметанную субстанцию, скрывая от нас строения напротив. Мисс Мюрей молчала от того, что она сказала все, что знала и теперь, поникнув в печали, ждала от нас ответных действий. Я же молчал от того, что очень уж сильно хотел ободрить нашу посетительницу, но я не знал – как.
– Гм, – наконец разочарованно буркнул Холмс. – Да, прискорбное событие, можно даже сказать, настоящая трагедия, мисс. Вот только не вижу, чем могу вам здесь помочь, – честно признался он – незаслуженных денег мы с ним категорически отвергали. – Полковник Уорбертон определенно потерял рассудок: сначала стреляет в жену, потом – в себя. Полагаю, эти факты не подлежат сомнению?
Мисс Мюррей тихо застонала. И меня тут же кольнуло где-то под сердцем. Боже, как я хотел сидеть рядом с этим неземным созданием и, утешая, держать ее за руку!
– К сожалению, нет, – прошептала она, потупив глаза. – Хотя сначала мы надеялись, что это дело рук грабителя.
– Вы надеялись, что это было делом рук грабителя? – как-то странно переспросил Холмс.
И меня задел его язвительный тон. Я укоризненно посмотрел на своего друга. К тому же мне было ужасно стыдно перед нашей посетительницей.
– Послушайте, Холмс, – довольно резко возразил я. – Мисс Мюррей лишь хочет сказать, что только вторжение грабителя и убийцы могло бы объяснить случившееся и спасти доброе имя полковника, снять с него обвинения в таких тяжких грехах, как убийство и самоубийство. Полагаю, вы не должны упрекать ее в небрежном подборе слов? – вопросительно посмотрел я на своего друга.
– От этого небрежного подбора слов, Ватсон, зависит жизнь или смерть самого грабителя, если таковой существовал, – сухо заметил Холмс, тем не менее моргнув мне ресницами, показывая, что он прекрасно понимает – нам нужны деньги – и он сделает все возможное. Тем более, что весь предыдущий месяц мы жили исключительно за мой счет.
– Ладно, не будем огорчать нашу юную леди, – примирительно пробормотал он. – Пожалуйста, расскажите, как вы познакомились с мисс Элеонорой?
К моему удивлению, личико мисс Мюррей немного порозовело, а на губах ее заиграло подобие улыбки.
Девушка несколько раз вздохнула, собираясь с мыслями, и ее остро очерченная грудь пару раз приятно колыхнулась вверх-вниз, что к моему стыду невольно привлекло мое самое пристальное внимание, что, впрочем было простительно – так как в данное время, повторяю, я находился в поиске своей спутницы жизни.
– Ну да, конечно.
Она кашлянула. Помолчала, словно собираясь с мыслями, затем заговорила тихо, но отчетливо.
5
– Я познакомилась с Элеонорой в Индии. Я жила там у тетки. А мир колонистов довольно тесен. Этакий клуб, где все друг друга знают, – добавила она. – Вскоре Элеонора стала моей лучшей подругой. Исключительно красивая девушка. И, признаться, всех нас удивило, когда она согласилась стать женой полковника Уорбертона. – Она почему-то вопросительно посмотрела на Холмса в ожидании вопросов, но он молчал, а я ей снова ободряюще кивнул и она продолжила. – Нет, то был человек сильного характера, с безупречной воинской репутацией. Но, насколько я могла судить, не из тех, с кем легко ужиться под одной крышей. Он бывал грубоват и очень вспыльчив, особенно когда дело касалось его коллекции индийских раритетов. – Она снова посмотрела на Холмса. – Нет, поймите меня правильно, мне нравился Джордж, иначе я не пришла бы к вам сейчас. И хотя супруги частенько ссорились, – кстати, последняя ссора произошла как раз вчера вечером, – готова поклясться, я не знаю, что могло спровоцировать вчерашнее происшествие! Мы уехали из Индии вместе; миссис и мистер Уорбертон поселились на Кембридж-террас, девять. И продолжали вести там привычную жизнь, такую же, как в гарнизоне в Индии, со слугой в белых одеяниях по имени Чандра Лал, в доме, полном странных божков и в немного странной, на мой взгляд, атмосфере. – Мисс Мюррей прервалась, собираясь с мыслями и снова посмотрев на нас, но Холмс пока не собирался мучить ее вопросами, а я – тем более. – Вчера вечером, сразу после обеда, Элеонора вдруг заявила, что должна поговорить с мужем. И они удалились в антикварную комнату, а мы с майором Эрншо остались в небольшом кабинете…
– Одну минутку, – наконец-то перебил ее Шерлок Холмс, быстро записав что-то на манжете. – Чуть раньше вы говорили, что в доме есть две комнаты, выходящие в сад. Одна из них так называемая антикварная комната полковника Уорбертона. А во второй, по-видимому, и находится этот кабинет?
– О нет, во второй комнате – столовая, – возразила она. – А кабинет находится сзади, и эти две комнаты между собой не сообщаются.
Холмс молча кивнул, принимая это к сведению, и мисс Мюррей, помедлив – не будут ли еще вопросы – неуверенно продолжила:
– Майор Эрншо все это время о чем-то разглагольствовал, довольно нудно. Но вдруг к нам вошел Джек. Джек…
– Очевидно, Джек появился как нельзя более кстати, – заметил Холмс. – И полагаю, Джек – это и есть капитан Лейшер?
Мисс Мюррей подняла на него честные и ясные глаза.
– Да, и я очень обрадовалась. – На ее лице заиграла улыбка, но тут же увяла. А я невольно нахмурился, уже испытывая к этому Джеку неприязнь. – Он сказал, что, проходя через холл, слышал, как дядя ссорится с Элеонорой. Бедный Джек, это страшно его огорчило! "Проделал весь этот путь из Кенсингтона, чтобы повидать старика, – воскликнул он, – и теперь, видите ли, к ним нельзя! Почему они только и знают, что ссорятся?"
Я заметила, что он несправедлив к ним. "Просто ненавижу скандалы, – сказал Джек. – И еще у меня такое ощущение, что Элеонора могла бы приложить немного усилий и научиться ладить с семьей".
"Но она очень предана вашему дяде, – возразила я. – Что же касается отношения Элеоноры к вам, в этом мы все с ней согласны, слишком уж безрассудную жизнь вы ведете".
Затем майор Эрншо предложил сыграть партию в вист втроем, со ставкой по два пенса за очко. Боюсь, что и с ним Джек был не очень любезен. Сказал, что, может, он и безрассуден, но предпочитает висту стаканчик доброго портера в столовой. Он вышел, а мы с майором Эрншо сели играть в безик.
– Скажите, а вы с майором Эрншо выходили после этого из комнаты? – поинтересовался Холмс.
– Да, – помедлив, кивнула она. – Майор вдруг странно засуетившись, сказал, что забыл табакерку с нюхательным табаком где-то наверху. – В других обстоятельствах, подумал я, все также пристально глядя на эту девушку, на ее мимику, на движения ее губ и ресниц, Кора Мюррей непременно рассмеялась бы. Но сейчас она только хмуро пожала плечами. – Ну и очень быстро выскочил из комнаты, на ходу ощупывая карманы и клянясь, что не может сесть за карты без нюхательного табака. И вот, мистер Холмс, я осталась одна, с картами в руках, сидела и ждала. И вдруг почему-то мне стало страшно. Аж вся сжалась и озноб пробежал по телу.
Она невольно поежилась и тут же поежился и я. И мне вдруг захотелось обнять ее за худенькие плечи, прижать к себе, успокоить, защитить.
– Мне вдруг вспомнился странный блеск в глазах Элеоноры, – после короткой паузы тихо продолжила она. – Я заметила его, когда мы сидели за обедом.
Он мне напомнил блеск глаз Чандры Лала – с тех пор как в доме появилась маска смерти, он смотрел на окружающих с каким-то тайным злорадством. В этот момент, мистер Холмс, я и услышала два револьверных выстрела. – Кора Мюррей резко вскочила, и я не успел ее придержать, как это ранее проделал Холмс. – Нет, не подумайте, я не ошибаюсь! – воскликнула она, возбужденно взмахнув руками. – Я точно помню! Не думайте, что я приняла какие-то другие звуки за выстрелы. И потом, я уверена, что именно эти выстрелы убили полковника и… – Глубоко вздохнув, она снова опустилась в кресло. – На секунду я оцепенела. А затем выбежала в холл и едва не столкнулась там с майором Эрншо. Я закричала – Что произошло?! В ответ он пробормотал нечто нечленораздельное. И тут из столовой выскочил Джек Лейшер с графином портера.
– Кто-то стрелял? Мне не почудилось? – растерянно спросил он, непроизвольно делая глоток прямо из бутылки.
– Я тоже услышала, – заверила я его.
– Тогда вам лучше побыть в кабинете, Кора, – сказал Джек, решительно снимая со стены одну из многочисленных сабель. – Кажется, в дом пробрались грабители.
Ну, и мужчины бросились к двери в антикварную комнату. И я за ними. А тут майор Эрншо воскликнул: "Заперто, черт побери! Джек, помогите выбить эту чертову дверь!".
И мужчины попытались выбить ее плечами, но у них ничего не получилось.
– Послушайте, сэр, – сквозь зубы возразил Джек, непроизвольно размахивая саблей. – Чтобы выбить эту дверь, нужен как минимум орудийный залп. Вы подождите здесь, а я обегу дом снаружи и посмотрю, нельзя ли пробраться через окно.
И он выбежал наружу. Ну и я невольно побежала за ним.
Мисс Мюрей замолчала, давая себе невольный отдых и собираясь с мыслями.
– Вы побежали одна? – прождав пару минут спросил Холмс, подавшись при этом вперед в своем кресле, в сторону посетительницы.
– Майор Эрншо остался. А у самого выхода к нам присоединился Чандра Лал, – задумавшись кивнула она. – Мы подбежали к окну и через стекло я увидела Джорджа и Элеонору. Они лежали на ковре лицами вверх. Джордж был неподвижен, а руки Элеоноры судорожно скребли ковер. И из ее груди обильно текла кровь.
Мисс Мюррей снова замолчала. Ее руки задрожали, глаза заблестели от влаги и мы с Холмсом тактично промолчали, пока она платком аккуратно промокала уголки глаз, пытаясь успокоиться.
– Ну а затем? – спросил Холмс, видимо решив, что наша клиентка все-таки взяла себя в руки.
– Выругавшись, Джек тут же схватил камень из сада камней – тот был совсем рядом, – продолжила Кора монотонно-усталым голосом. – И разбил окно. Сунул в отверстие руку и распахнул створки. Потом он быстро вошел внутрь. За ним – я. И тут же подбежала к Элеоноре.
Голос ее дрогнул и она снова замолчала, промокая глаза.
Мы тактично ждали.
– Она умерла у меня на руках, – сдавленно проговорила мисс Мюррей и снова замолчала, старательно протирая платком глаза.
Мы с Холмсом по-прежнему молчали.
– Джек подбежал к двери и открыл задвижку. На пороге стоял майор Эрншо. И тогда я поняла – никаких грабителей в доме быть не могло, мистер Холмс.
– Почему не могло?.. – переспросил он странным тоном, и я тот час с удивлением посмотрел на него.
– Дело в том, что Джордж страшно опасался за свою коллекцию, – пояснила мисс Мюррей. – Даже каминная труба в этой комнате была заложена кирпичами.
Холмс задумался, нахмурив брови. Что-то во всей этой истории явно ему не нравилось. Но я даже не стал напрягаться, чтобы понять – что. Холмс потом сам мне все расскажет.
– Скажите, вас что-нибудь поразило? – наконец поинтересовался он подозрительно тихим бесцветным голосом. При этом зачем-то взяв нож с журнального столика.
Кора добросовестно задумалась. И я снова с щемящей душу тоской подумал – вот бы мне такую жену, умную, красивую и послушную.
– Да, действительно, меня поразило… – тихо произнесла она, и снова задумалась. – То, что Чандра Лал завороженно уставился на маску смерти. И я тоже невольно посмотрела на нее. В это время майор Эрншо отбросил носком ботинка револьвер, лежавший у руки Джорджа. "Плохи дела, – вздохнул он. – Думаю, надо послать за полицией". А я все смотрела на маску. И вдруг поняла, что невероятно сильно хочу убить индуса. И даже поискала глазами пистолет на полу. Захотелось схватить его и выстрелить. Причем, стрелять до тех пор, пока патроны не закончатся. И эти мысли ужаснули меня! – Она снова посмотрела на нас, словно ища поддержки, но наши лица были скептическими – мы с Холмсом, не сговариваясь, оба не верили в потусторонние силы, и она сморщилась так, словно ее предали самые лучшие друзья. Обреченно вздохнув, тихо продолжила. – И тут мне стало по-настоящему дурно. Потом приехала полиция. Меня долго мучили вопросами… Ну вот, собственно, и вся история.
Кора, снова судорожно вздохнув, умолкла, виновато посмотрев сначала на Холмса, а потом и на меня – и мне снова захотелось обнять ее и утешить, и даже руки зачесались, но я сдержал себя и только в который раз ободряюще улыбнулся.
Какое-то время Шерлок Холмс неподвижно стоял перед камином, вертя в пальцах нож и разглядывая его с таким видом, точно острое лезвие могло подсказать какой-то ответ на эту загадку.
– Гм… – буркнул он. – Ну, а каково положение дел сейчас?
– Джорджа и Элеонору отвезли в морг. А я поймала себя на мысли, что только вы сможете разобраться в этой загадочной и ужасной истории. С помощью доктора Ватсона, разумеется. – Она невольно глянула в мою сторону и я ей тут же в который уже раз ободряюще улыбнулся, на что она, впервые, ответила мне вымученной улыбкой. – Да, полиция приезжала во главе с инспектором Лестрейдом. Но почему-то надежды на них у меня очень мало.
– Действительно, мало, – откликнулся Холмс. Но в его глубоко посаженных глазах вспыхнул огонек; он приподнял нож и с размаху, резко вонзил его в стопку конвертов на столе. – И все же, инспектор Лестрейд – это куда как лучше! Если юная леди изволит немного подождать, я возьму сейчас пальто и шляпу, и мы немедленно отправимся на Кембридж-террас.
6
Оставив мисс Мюрей в гостиной, Холмс ушел в свою комнату и быстро переоделся – я и так уже был в костюме – вернулся в гостиную, привычно сунул в левый карман увеличительное стекло и многозначительно посмотрел на меня. И я, невольно думая о наших оставшихся деньгах, о том, что половина из них уйдет на эту поездку, понадеялся, что наши траты все-таки не будут напрасны, одновременно стыдясь своей меркантильности. Надеясь, что правильно понял Холмса, я накинул пальто, быстро спустился по лестнице и решительно вышел на промозглую темную улицу. Торопливо прошел влево до стоянки кебов. Подошел к ближайшему. Сел. Дал указания. Громко цокая копытами по булыжной мостовой (а утром этот звук раздается особенно громко), лошадь остановилась у нашего дома. И тут же дверь открылась и вышел Холмс, который, шагнул в сторону, пропуская мисс Мюррей, от холода и переживаний старательно кутающуюся в плед, выданный ей миссис Хадсон.
Я распахнул дверцы и они быстро скользнули внутрь. Причем мисс Мюррей – первой. Снаружи ее придерживал за руку Холмс, а внутри уже я подал ей руку и она с благодарностью ухватилась за нее (причем ее пальцы были необычайно холодными) и села рядом со мной, прижавшись при этом ко мне бедром.
Садясь, она быстро, украдкой поправила свой турнюр (этакая подушечка сзади на бедрах – чтобы женские ягодицы выглядели более пышными – так было принято в наше время).
А я, чувствуя тепло ее бедер, вдруг заволновался как школьник.
– Кембридж-террас, девять, – сухо скомандовал Холмс и экипаж медленно тронулся.
Всю дорогу мы молчали. Я молчал потому, что мисс Мюррей своим горячим бедром касалась моего, и я просто замер, не в силах вымолвить ни слова. Холмс же явно думал о чем-то своем. А мисс Мюррей просто была опустошена всеми этими трагическими событиями.
Мы долго тряслись по извилистым булыжным улицам Лондона.
Но вот наконец мы остановились.
– Приехали, господа, – равнодушно произнес кучер.
7
Открыв дверь кеба я первым выскользнул наружу, на прохладный утренний воздух, невольно ежась от холода. И поспешно, боясь, что Холмс опередит меня, подал руку мисс Мюррей, и она, придерживая юбку и опираясь на мою твердую руку, все еще бледная, вышла так величественно, что у меня буквально замерло сердце – ничего более впечатляюще-красивого я в свой жизни еще не видел. А воспоминания от ее прикосновения к моей руке надолго врезалось в мою память.
Последним вышел Холмс, также как и мы поежившись от утренней промозглой сырости и прохлады. Изо рта у него шел пар. Он закрыл за собой дверь, расплатился и кеб тут же отъехал, быстро исчезнув в лондонском тумане.
Этим вялым апрельским утром Кембридж-террас выглядела какой-то особенно безлюдной и тихой. Сквозь высокую ограду из железных прутьев виднелся дом с зеленой дверью и высокими стеклянными окнами фасада.
Помня рассказ мисс Мюррей, я тут же посмотрел на окно первого этажа, расположенного для меня справа от входной двери. Первое окно было нетронутым, а стекло второго окна было разбито вдребезги, и фрамуги были все еще распахнуты настежь. Я невольно посмотрел на сад камней перед домом, увидев свежую выемку – именно отсюда был взят камень, которым разбили окно.
Холмс решительно вошел в приоткрытую калитку. Мисс Мюррей после непродолжительного колебания – за ним. А я – следом за ней, всегда готовый подхватить ее, если ей вдруг станет дурно. Зачем-то я закрыл калитку за собой и снова посмотрел на дом. И вздрогнул, заметив у разбитого окна ужасную фигуру в странном белом одеянии и в еще более странном тюрбане – он явно только что вышел откуда-то из-за дома.
Огромаднейший крепко сложенный индус стоял неподвижно, точно один из индийских идолов. Он с неприкрытой ненавистью глядел на нас, а потом вдруг шагнул в разбитое окно и скрылся из виду, словно растворился.
На Шерлока Холмса он произвел примерно такое же впечатление. Я заметил, как напряглись его плечи под широким плащом-накидкой, пока он провожал пристальным взглядом фигуру слуги-индуса.
По широкой аллее мы подошли к притихшему скорбному дому, словно эта груда камней вдруг осознала, что внутри нее совершилось нечто ужасное.
Парадная дверь тоже была открыта и мисс Мюррей решительно вошла внутрь.
