VHS, или Квадратный компакт-диск

– Я не знаю и не помню, что там с насосами и колесами, – ответил я.

На худощавом личике снова ничего не отразилось

– Ты кто? – спросил я.

И только тут у мальчишки даже рот от удивления открылся, он так с открытым ртом и простоял еще несколько мгновений.

– Я – Вовка, – проговорил он, наконец.

На его «востроносеньком» лопоухом личике в одно мгновение отразилась целая ниточка разных мыслей. Похоже, он еще и умен, в его глазах я не прочел ничего настораживающего или настороженного, но его следующая реплика прозвучала без паузы и ровно через секунду.

– Так ты и вправду ничего не помнишь, – согласился он с какими-то своими мыслями. – Ты должен мне девять фантиков.

Мы посмотрели друг другу в глаза: он сообразил, что я понял – никаких фантиков я ему не должен, и еще он прочел в моих глазах мое отчетливое понимание того, что и он обо всем догадался. Но нашу с ним молчаливую дуэль я закончил настолько для него неожиданно, что в этот раз он растерялся по-настоящему:

– Ну что ж, должен, значит, отдам. Эти, что ли?

Я выгреб из нижнего ящика целую колоду конфетных оберток и высыпал перед собой на стол.

– Они?

По его, мальчишеским, меркам эта горка цветных бумажек была настоящим сокровищем – на столе рассыпались и «Алёнка», и «Мишка», и «Гулливер», и что-то еще из моего собственного детства, но настолько далекого и прочно забытого, что даже их названия мне уже ни о чем не говорили. Помню лишь, что ценность фантика зависела от размеров конфетной обертки и качества бумаги, а также от того, шоколадная конфета в него была завернута или дешевый леденец. На столе лежала россыпь самых ценных фантиков того времени: из плотной атласной бумаги с яркими цветными картинками – Алёнками, Мишками и Гулливерами.

Его первой реакцией было – сгрести, прижать к себе и убежать.

Он даже чуть качнулся было вперед, но лишь самую малость. Что-то его остановило, хотя мыслил он правильно – бери, пока дают. Как на войне – сначала стреляем, а потом разбираемся, свои или чужие.

К чему это я тут про войну вспомнил?..

Я не знаю, что творилось в этой маленькой (большой) стриженой голове, но он все-таки шагнул в комнату из дверного проема, однако к столу не пошел, остался прислоненным к дверному косяку и на фантики не смотрел демонстративно.

– Я отведу тебя завтра в школу, хочешь?

Теперь я растерялся, но ответить ему я не успел.

Он продолжал:

– Ты ведь, наверное, даже не помнишь, где школа находится, да?

– Да, верно, – ответил я, не шевелясь и внимательно глядя ему в глаза.

Он своего взгляда не отвел, потом кивнул своей большой головой в знак того, что мы договорились, и только после этого прошел к столу и собрал фантики обеими руками.

Он аккуратно сложил их один к одному, словно игральные карты в колоде, что-то хотел спросить еще, но не стал. По его разумению, он и так уже был «в наваре», педалировать ситуацию не следовало…

Но – все-таки не удержался.

Уже в дверях оглянулся:

– И штык – он тоже мой.

Мы смотрели друг на друга, и в это раз я понял, что он не врёт.

– А я, небось, отобрал его у тебя и сказал, что тебе еще рано такие вещи, правильно?

Какое-то время он смотрел на меня, потом ответил:

– Вот видишь, а говоришь, что ничего не помнишь…

Глава 19 Езда в прифронтовом городе

Хроника войны, 2015 год, и тут – своя специфика

От: Александр Николаев[aleksander_nikolay@mail.ru]

Отправлено: 25 января 2015 г. 18:40

Кому: Сергею Андрееву, Донецк

Тема: Привет из Сибири

Серёга, как ты там, в Киеве? Что-то уж долго молчишь. Жив-здоров?

–-

Александр Николаев, Новосибирск.

Андреев поправил, выровнял параллельно краю стола клавиатуру и набрал:

Саша, привет!

Нет, я не в Киеве, я в Донецке; удивительная штука произошла у нас в нашей «большой» семье.

Чтобы ты понимал, нас тут, в двухкомнатной съемной киевской квартире, собралось семь человек: мы с женой, ее брат Игорь с женой и маленькой дочкой, плюс дочь Игоря от первого брака и их мама (моя нынешняя тёща). То есть, это даже не общежитие, а настоящий табор. И такая «домашняя обстановка» во многих донецких семьях, живущих ныне в Киеве, Бердянске, Житомире и тд.

Помимо раздрая, обид, гавканья друг на друга и тому подобного, ещё и Алла Ивановна (тёща которая) чуть не каждый день: отвезите меня домой в Донецк, у меня там свой дом неухоженный и брошенный, у меня там огород и тп и тд…

Вот и надумалось мне (точнее всем нам) на Новый 2014-2015 год съездить навестить-проверить оставленные квартиры, имущество и прочая.

Скажу честно, было страшновато, хотя (если ты помнишь) я в сентябре ездил домой за зимними вещами…

И когда я въехал в Донецк (завёз Аллу Ивановну домой на Ивановку, есть у нас такой поселок в Киевском, фронтовом, районе), вошел в квартиру, а было это вечером 28 декабря, то я посмотрел «вокруг себя»: как она выглядит, эта война, и утром 29-го сказал себе – я никуда не уеду, я остаюсь!

И представляешь, какой кайф!

Можно утром проснуться в своей (!), а не в чужой постели, дойти до самой кухни или туалета и по пути… НЕ ВСТРЕТИТЬ НИ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА!

Так что я теперь здесь!