Освобождённый

– Я хочу с ней поговорить, – заплетающимся языком пролепетал Костя.

– Вот, дурак. Ещё раз повторяю: будь выше их обоих. Ты должен гордо переступить через эту ситуацию. Пусть она потом жалеет, что отказалась от такого парня. Да, Мишка? – Олег повернулся в сторону. Мишка кивнул. – Вот, и он говорит то же самое. Посмотри вокруг – сколько девок ходит мимо, и все свободные. И не хуже твоей Алисы. Уже не твоей, вообще-то…

– Почему это не моей? Я не сдался, я… – Костя хотел встать с теннисного стола, но едва не рухнул лицом вниз в высокую траву, поддержали друзья.

– О-о, да ты, ваше благородие, нарезался, – засмеялся Олег, придерживая Костю рукой.

– Я-а? – шатаясь, проговорил тот. – Да я тебя сейчас за такие слова, знаешь…

Олег отпустил руку и совершенно опьяневший Костя, наотмашь ударив воздушное пространство, неуклюже свалился. Мишка с Олегом вопросительно взглянули друг на друга, но рассмотреть выражений собственных лиц не смогли. Ночь была такой плотной, хоть ножом на дольки нарезай.

– Куда его, такого? – спросил Мишка.

– На такси бы, но денег нет, – ответил Олег. – Придумал, давай в бурсацкую общагу его определим, пусть здесь до утра отлежится. Общага сейчас пустая, все уже на каникулах. Сторожу остаток водки предложим, тут ещё полпузыря, и шоколадку, а?

– А его мать? Надо ей как-то сказать, – предложил Мишка.

– Ага, среди ночи попрёшься на Нахаловку? Иди, если хочешь, я – пас, – злобно пробурчал Олег, представляя, как они с Мишкой тащат на спинах полуживого Костика по каменным мостовым рельефных улиц Нахаловки, повисшей на возвышенности у самого края города.

– Я тоже не пойду. Пусть сам утром матери объясняется, правильно? Потащили в общагу…

Сторож общежития оказался на удивление добрым и сговорчивым. Да и мужик с пониманием, видно, с такими незадачами имел дело не только по роду своей нынешней деятельности, но и сам в них когда-то попадал.

– А-а, заносите вот в эту крайнюю комнату, кладите парнишку на любую кровать, все свободны, – улыбаясь в седые усы, сказал сторож. – Где ж его так угораздило, вы двое трезвые, а он – третий – мёртвый? В ресторане так нализался?

– Да кто его знает, нашли таким, – пробубнил Олег.– Вы его, если что, пораньше толкните, нечего тут отлеживаться. Чтоб до ухода матери на работу успел домой. Хорошо?

– Не беспокойтесь, всё сделаем, как требуется, и умоем, и чайком отпоим, и на путь истинный наставим. Парень, вроде, чистенький, ухоженный, быва-ает…

*

Утром, ничего не понимающий Костя с вопросами, где он находится и как сюда попал, отказался от предложенного улыбчивым пьяненьким сторожем чая с сахарком, и стремглав, почти бегом, бросился домой. По пути кипятил свои мысли, вываривая в голове решение о дальнейших отношениях с Алисой. Да и не только о них, давила на темечко и внутрисемейная неразбериха и так не вызревшая идея – куда идти учиться или работать.

С Алисой всё ясно, она предала его, причём сделала это публично, на глазах у всех, кто был вчера на танцах и видел её с Маратом. Больно? Очень! Но переживаемо, в прочитанных книгах встречались любовные истории и с более жестокими окончаниями. А вот куда теперь деться самому? Как сделать так, чтобы долго-долго не видеться и не слышаться ни с кем из родных, друзей и знакомых, кто так или иначе знал об отношениях Кости и Алисы? Куда исчезнуть, но так, чтобы никто не подумал, что он сломался, и так, чтобы Алиса поняла, что она ему теперь не нужна? Пусть живёт со своим Маратом, выходит замуж, если ей так угодно!

Решение пришло в тот самый миг, когда, ворвавшись в прихожую, Костя услышал рыдающий голос матери:

– Где тебя носило, Костя-а-а? Я всю ночь не спала, я уже и на Васильевку ходила, тебя искала, всех и знакомых и незнакомых спрашивала. Ты же был там, тебя у кинотеатра видели. Где живёт твоя Алиса, я не знаю, хотела уже и к ней идти. Что случилось? Ты у неё был? Не рановато? Подожди, а что за запах? Ты пил?

– Мама, я еду в Жданов. С Алисой всё кончено. Мы расстались. А я хочу поступить, – Костя сделал паузу, пытаясь быстро вспомнить хоть какое-нибудь учебное заведение города Жданова. Моряки! В Жданове есть моряки! – Хочу поступить в мореходку. Моряком хочу быть, мама. В плавания ходить.

– К отцу, значит? – сев на стул и ударив руками по тонким коленям, вздохнула мама.

– Да, и то, что там живёт бабушка, это плюс, не надо будет в вонючей общаге скитаться, – Костя демонстративно понюхал в районе правого плеча свою рубашку и кисло сморщился.

– Бросай рубашку в стирку, вечером постираю, – сказала мама.

– Не надо. Я сейчас еду. Где мой паспорт, аттестат, свидетельство о рождении, рюкзак и спортивная сумка? И медицинская справка, – засуетился Костя.

– Да как же так, мне ж тогда тебя собрать надо, а мне на работу…

– Не надо, сам соберусь. Еду сейчас, там документы только до тридцатого июня принимают, конкурс большой, – соврал Костя.

– Так уже и ждановский автобус ушёл, и на бердянский ты опоздываешь. Чем же ты поедешь?– запричитала мама.

– Через Донецк поеду. Доберусь. Не переживай, – быстро бросая вещи в спортивную сумку, гаркнул Костя.

– Так скоро? Хоть поешь с матерью?

– Чайку хлебну, только быстро.

Костя не мог сам себе объяснить, зачем нужна такая спешка, но ему до боли в подреберье хотелось именно сейчас уехать из города, в котором живёт Алиса. Косте казалось, что именно так ему станет легче. А там, в Жданове, он отведёт душу на белых россыпях Песчаного пляжа, половит с отцом рыбу на Старокрымской плотине, подышит морскими ветрами на площадках Городского сада.

Поцеловав маму, Костя перекинул через плечо рюкзак, взял под мышку свою спортивную сумку, купленную ещё в восьмом классе, и – на вокзал. Расстроенная мать долго сидела на опустевшей кухне, сложив руки, не понимая, что происходит с её старшим сыном. Течение её мыслей нарушил энергичный гул милицейского «бобика», остановившегося у самой калитки, где жили Ниловы. Из машины, громко хлопнув дверцами, выскочили три человека в форме, и быстро вошли во двор, один постучал в дом, двое нырнули под окна.

– Откройте, милиция, – послышался строгий голос.

– Открыто, – протянула мать, пятясь от ворвавшихся в дом милиционеров.

– Разрешите представиться, капитан Чижиков… Нилова Ангелина Павловна? – резко выговаривая слова, спросил моложавый высокий милиционер с рыжими волосами и лёгкой щетиной на щеках.

– Да, я. А…а что случилось, не понимаю?

– Где ваш сын, Нилов Константин Георгиевич? – протокольно продолжил капитан.

– Мой сын? Так это…– Ангелина Павловна стала быстро перебирать все возможные варианты ответа человеку в голубой форме. Если сказать, что Костя только что ушёл на вокзал, то его догонят и задержат. Но за что? Что произошло у него этой ночью? Почему за ним приехала милиция? – Так это я у вас хотела спросить, где он.

– То есть он ночью дома не был? – сузив мелкие глаза и сморщив лоб, изображая недоверие, спросил капитан.

– Да его и вчера не было, выпускной у них… Где-то шляется уже двое суток, сил никаких нет. Искала всю ночь, хотела уже к вам заявление писать. А что случилось, вы мне можете пояснить? Я имею право узнать?

– Имеете, – козырнул капитан, достав из кожаной папки лист с печатью. – Вот ордер на обыск в вашем доме. Ваш сын, Нилов Константин Васильевич, подозревается в убийстве. Пока подозревается.

– В каком ещё убийстве? Что происходит, товарищи?

– А вот этого вам уже знать не нужно. Пока не нужно, – клацнув зубами, отчеканил капитан и, вальяжно забросив ногу за ногу, сел на кухонный стул. – Понятых нашли? Прошу приступить к проведению обыска. Вы, мама, можете присутствовать, давать пояснения сотрудникам. А муж ваш где?

– В разводе мы, он с нами не живёт уже, – неуверенно почти прошептала Ангелина Павловна.

Услышав шум, из дальней спальни дома в зал опасливо вышел Андрей. Он растерянно смотрел недоумевающим взглядом то на милиционеров, то на понятых, то на белую как мел, мать.

– Иди, погуляй, сынок, – сказала Ангелина Павловна, глядя в глаза капитану. – Это мой младший, извините, он ещё не завтракал, мне можно с ним выйти на минуту?

– Выйдите, если нужно, – безразлично кивнул Чижиков.

Мама взяла за руку Андрея, аккуратно потянула его в сени, стала перед ним на колени и шёпотом изрекла:

– Андрюша, умоляю тебя, беги на автовокзал, и если Костя ещё не уехал, если увидишь его там, скажи, чтобы он уезжал быстрей и не возвращался. Не возвращался совсем. Ни при каких обстоятельствах. Что бы ни происходило. Мы всё выясним. Я не знаю, может, Костя и правда совершил что-то ужасное. Но я чувствую, что здесь какое-то недоразумение. Ты понял, Андрюшенька? И никому, никому, слышишь, ничего не говори, если ты его увидишь.