Охотник за НЛО

Центр словно вымер, наши шаги гулко отдавались, когда мы шли по коридору.

На улице было тепло. Весна медленно входила в город. Тает лишь днем. К вечеру асфальт покрывается льдом, но все равно дни уже длинные, настроение весеннее.

Мы пошли по направлению к метро.

– Поехали куда-нибудь погуляем. – Предложил я. – Ты, похоже, сегодня никуда не торопишься.

– Хорошо. А куда? – Она задумалась. – Я очень люблю старую Москву.

– Прекрасно. Что ты скажешь о Чистых прудах?

– Идет.

Метро уже опустело после часа пик. Мы зашли в подошедший поезд, сели на короткий диван в голове вагона.

– Ты опять на меня смотришь. Почему? – Она улыбнулась и повернулась ко мне.

– Мне нравится твое лицо.

– Ты в этом уверен?

– Странный вопрос. Если бы я, например, сказал, что ты красивая, тогда, действительно, в связи с тем, что это было претензией на объективность…

Наташа засмеялась.

– Перестань хихикать, ты прерываешь мою творческую мысль… В данном случае все определяется лишь субъективными ощущениями…

– И тем не менее, если бы ты сказал, что я красивая, у меня не возникло бы никаких вопросов. Потому что это я знаю.

– О, мадемуазель, какое у нас самомнение.

– Это лишь мнение окружающих. – Она посмотрела на меня уже без тени улыбки.

– Может быть, – решил я не спорить, – но в смысле своеобразия тебе не откажешь. У тебя неординарное лицо.

– А мне предлагали позировать…

– И ты, конечно же, отказалась.

– Да.

– А в кино тебе не предлагали?

– А я снималась.

– М-да, мы явно избалованы вниманием. Но достойны ли мы нашей физиономии?

– Что ты хочешь сказать?

– Есть такой роман, про человека, у которого было очень загадочное и необычное лицо, которое привлекало всеобщее внимание. К сожалению, он оказался слабым человеком и не смог подняться до своего лица. Поэтому плохо кончил. Интересно, а мы насколько соответствуем нашей маске?

– Мы соответствуем, – уверенно произнесла она.

– Это уже много, если ты так в себе уверена, во всяком случае, без этого трудно убедить других…

– Слушай, а почему ты всё время задираешься?

Я почувствовал, что она обиделась.

– Извини, по правде говоря, не знаю, что-то сегодня какой-то действительно агрессивный. Больше не буду. Во всяком случае, постараюсь.

– Нет-нет, ты можешь говорить всё, что хочешь, только не обижай меня…

Мы немного помолчали.

– Ты обычно в метро не читаешь? – спросил я, вспомнив, что не закончил изучение труда Иванова.

– Читаю, – сказала она и немного удивленно посмотрела на меня.

– У тебя сейчас есть что-нибудь? Я бы хотел полистать одну статейку.

Она кивнула и достала сборник стихов Петрарки.

– Ого! Тебе нравится средневековая поэзия? – спросил я, действительно удивившись.

Наташа утвердительно кивнула.

«В том плане, в каком мы понимаем трудовую деятельность, на Труфо обстоит всё совершенно иным образом, чем у нас.

Трудятся там только те, кто хочет этого. Оказывается, у них есть такие категории жителей, которые в принципе могут не работать. Таких очень много в каждый определенный момент времени. Когда я это узнал, первой моей реакцией было возмущение. Как такое может быть? Кто-то работает, а кое-кто живет за чужой счет. Мне пояснили, что это совершенно естественное явление, которое наблюдается в любом обществе. Всё дело в том, что это можно всячески скрывать, а можно изучить и понять это явление. Часто оно определяется генетическим кодом. И что ни делай, всё бесполезно, если действовать с помощью какой-либо формы насилия или принуждения. К тому же в принципе не может быть существа совершенно бесполезного. Даже если оно просто сидит и смотрит в небо. От этого бывает толк. Тем более что именно из этой категории существ чаще всего выходят философы и поэты, которые остаются жить в веках. Там, на Труфо, считается, что желание трудиться на благо общества – естественное желание, которое само по себе возникает у всех в конце концов. А раньше или позже зависит от квалификации труда или рода деятельности, к которому генетически предрасположен каждый индивид. И, конечно же, способностей. В принципе, конечно, можно заставить потенциально гениального математика стать, предположим, дворником, объяснив это тем, что еще черт знает когда его работы начнут приносить эффект, но есть ли в этом смысл?

То есть понял я, всегда существует часть населения, которая является потенциальным производителем в будущем. Но выяснилось, что у них есть и такие индивиды, которые не будут сами производить ничего и никогда. Я этого не понял и попросил объяснить. Оказывается, у них есть жители, которые могут ничего не делать просто потому, что в будущем у них будет потомство, благодаря которому цивилизация сделает большой шаг вперед. «Вы можете предвидеть будущее?» – удивился я. «Нет», – ответили мне. «Просто у тех индивидов такой генетический код, который при определенном стечении обстоятельств приводит к рождению гениев. Одного или нескольких. Как получится. Тогда я спросил, как часты случаи, когда обстоятельства не стекаются и гения не получается. Мне ответили, что очень часто. Ну, тогда какой в этом смысл, не понял я. Дело, оказывается, в старинных традициях. Мне стало смешно от таких глупых традиций, я засмеялся. Тогда мне сказали, что на Земле существуют сотни традиций, например, передача всяких титулов по наследству. Просто так отпрыскам, которые неизвестно, достойны ли этих почестей. Или возвеличивание заслуг какого-либо человека до небес. За дела, которые он совершил в юности, часто совершенно случайно или по воле роковых обстоятельств, в результате этого данный индивидуум может жить в почете до смерти, не делая, вообще-то, ничего, кроме как поучая остальных, как надобно жить…»

Что-то подобное я где-то уже встречал. Пролистал несколько страниц вперед. Нашел заголовок «Время». Решил, что ничего не потеряю, если продолжу отсюда. Может, не такая белиберда…