Украинский каприз

– С чего это вдруг?

– Родычка она нам, – пропела Евгения Ефремовна. – Ее батька и твой – двоюродные братья, а вы, считай, троюродные. По сельским меркам – близкая родня.

– Двоюродной кобыле троюродный хомут! – вмешалась в разговор тетя Маня. – Не слушай бабку, Венечка! Гуляй с этой Ленкой сколько хочешь! Она девка ушлая – вмиг тебя, олуха городского, окрутит. Так чему быть, тому не миновать. Она хоть и конопатая, но девка неплохая, отличница в школе. Командовать, как ее батька, любит. Построит тебя, будто в армии, а сама впереди колонны попрет! Ать-два, ать-два! – И толстенькая теткина тушка смешно замаршировала по хате.

– У нас, Веня, в селе все промеж собою родня. Почти все. Ты сам в этом скоро убедишься. Мы тут с нашей бабусей надумали старый сарай ломать и новый строить. Будем большой сбор родне объявлять, чтоб помогли – нам с ней такое дело вдвоем не потянуть. Так что будем скликать родичей. Родня – великая сила. В городе без нее плохо, а в селе просто никак нельзя. Денег на строительство я поднакопила: слава Богу – коммунисты дают селянам заработать. Зарплата в школе хорошая, продукты все свои. Бабушка на базар ходит: сыр, сметанку с маслицем продает. А то и на станцию пару ведерок яблок отнесет к поезду. Пассажиры покупают! Яблоки у нас, сам знаешь, вкуснее всякого апельсина или, как там его, мандарина. Ты посмотри на наш садок-огород: шелковица, черешня какая хочешь – хоть желтая, хоть красная, хоть серо-буро-малиновая. Абрикосы – видеть их уже не можем, как сорняк какой! Все лесопосадки ими засажены! Сливы, орехи грецкие, груши – дули называются – сочные, что тот арбуз! Да и арбузов этих с дынями – кушать не перекушать. Земля, природа – никакого курорта не надо! Живи да радуйся жизни такой. Все трактористы и комбайнеры нашего колхоза после сбора урожая такие деньжищи получают, что не знают, на что потратить. В каждом доме – холодильники и стиральные машины. Чтоб на речку пойти белье постирать – дорогу уже забыли! Посмотри, вокруг нас соседи: если не «Москвич» какой, так мотоцикл с коляской почти у каждого. А если б еще не ленились да водку меньше трескали – жили бы как в раю.

Я слушал тетю Маню и наслаждался ее голосом. Мне было совершенно неважно, о чем она говорила. Главное, что я слышал ее родной голос, что кругом пахло моим детством, что за окном в саду ворковали дикие голуби. Все это и есть счастье!

– Теть Мань, а как там мои друзья – Толик, Андрий, Сашко?

– В селе остался только Сашко, твой дружок безалаберный. Толя уехал в Кировоград поступать в сельскохозяйственный институт, Андрий в Александрии на электрика учится. Но девчата все здесь! Так что скучать не будешь. Но и рассчитываю я немного на тебя, скрывать не буду. Один-два раза в месяц, когда очередь подойдет, надо будет выходить стадо наше сельское пасти. По хозяйству немного помогать: воды в бочку натаскать и все такое.

Придя немного в себя, я отправился на Камень. Как выяснилось, с похмелья прохладная вода – очень даже целебное средство. Если не утонешь, вылечишься точно. Когда я пришел на речку, было часов десять утра. Для купания время неподходящее: рабочий народ – в поле, бездельники еще не проснулись. К моему удивлению, на Камне уже была какая-то стройная девушка. Еще издалека, спускаясь с горки, я увидел ее загорелую спину и плотные стройные ноги. Она смотрела на другой берег реки, точнее на солнце, стоявшее высоко над домами, и, вероятно, жмурила глаза. Подойдя совсем близко, я с удивлением узнал в девушке Тамару – подружку своего детства.

– Тома, это точно ты, или мне просто приснился симпатичный сон? – спросил я.

Девушка улыбнулась, по-хозяйски разглядела меня с ног до головы и, ни слова не говоря, нырнула в воду. Я быстро снял треники, футболку и нырнул вслед за ней, пытаясь угадать направление ее движения. Думаю, она мне просто поддалась: я настиг ее почти сразу. Мои руки вцепились в ее щиколотки и по телу пробежала какая-то незнакомая волна, похожая на разряд электрического тока. Мы вынырнули и, глотнув воздуха, вновь погрузились в воду. На этот раз я схватил ее за талию и плотно притянул к себе. Томка больно ущипнула меня за бок. Мы вынырнули, и я удивленно посмотрел на подругу детства.

– Уж больно ты быстрый, Веня. Может, поздороваешься, прежде чем прихватывать? А вдруг я замуж собираюсь? Мне скоро шестнадцать. По закону советской Украины девушки в шестнадцать лет могут замуж выходить, не то что у вас в России.

Я обескураженно смотрел на Тому – настоящая молодая женщина: две «дыньки» спелой груди, стильно подстриженные короткие каштановые волосы. И лицо тоже взрослое. Смуглое не только от загара, но и от природы. Огромные карие очи, крохотный вздернутый носик, а губы сочные и красные, как вишня-шпанка.

Мы выбрались на берег и разлеглись на не по-утреннему горячих камнях.

– А ты ничего, подрос. На человека стал похожим, – сказала Тома.

– Раньше смахивал на обезьяну?

– На симпатичную городскую обезьяну. У тебя девушка есть?

Я не знал, что ответить. Вспомнились нарисованная Настя и вполне живая Марина.

– Нету! Вернее, есть. Даже две.

Тома посмотрела на меня удивленным взглядом.

– Тебя что, жизнь совсем врать не научила? Сказал бы, что нет, и я, может быть, согласилась бы с тобой ходить.

– Неловко как-то врать, – промямлил я и сам устыдился своих слов.

– Все врут, Веня. Весь мир врет. Врут дома, в школе, в телевизоре. Кто не врет, тот не умеет жить.

– Я очень жениться хочу, – вдруг, не ожидая этого от себя, признался я. – Понимаешь, так вот, чтобы все было по-честному, на всю жизнь. Чтобы никаких там измен и детей было много, человек семь.

Тома посмотрела на меня задумчивым взглядом:

– Возможно, я отобью тебя у тех двух городских метелок и нарожаю тебе хлопчиков и девчат. Знаешь, городские жены – ненадежные, капризные. А мы, сельские бабы, к труду привычные, до грошей не жадные и верные до самой смерти.

Домой я пришел в тяжком раздумье.

– Теть Мань, – спросил я с порога, – а Томка, что на хуторе живет, нам тоже родичка?

– Томка? – удивилась тетушка. – Это, знаешь ли, Веня, с какого боку посмотреть. Батька ее, Николай, был женат на моей родной сестре Лиде. Дочка у них есть общая – Оля, которая сейчас в Киеве живет. Да ты ее хорошо знаешь, она раньше часто к нам приезжала. Но во время войны Николая этого угнали в Неметчину, и там он встретил свою Зину, которую после войны привез в наше село. Моя сестра Лида тогда помыкалась, помыкалась, как дура, да и вышла замуж за фронтового дружка твоего батьки, за Ивана. Получается, твоя двоюродная сестра Оля Томке – сестра родная. Вот и понимай, как хочешь: родичи мы, или нет. Кровно с Томкой ты не связан никак. А вот семейная история общая имеется, да еще какая! Хоть кино про любовь трагическую снимай.