Раненые Звёзды – 2: Хрупкий мир

– Что у нас по горючему?

– Плохо, – я покачал головой, – челнок вообще не был предназначен для межпланетного перелёта. В первый раз на торможении сожгли много… впритык хватит на один старт и одну посадку.

– Ясно, – кивнул Кай, – долго ждать будем?

– Мы не будем ждать, – ответил я, – нам надо сушу найти. Надежную платформу для старта.

– Есть идеи, как её искать? Спутников у нас нет! А планета ваша очень уж текучей оказалась!

– Это если ты за сутки шагаешь на сотни миллионов лет, – усмехнулся я, – идеи есть, – я смутно припоминал фотографии реставрации земной поверхности по периодам, которые были в одном из учебников по палеонтологии; сам учебник принадлежал собрату-поисковику, и на раскопках он каждый вечер устраивал лекции об отдаленном прошлом Земли. Собственно, мои познания в этой области, крайне полезные сейчас – прямое следствие тех лекций. Хотя тогда я относился к ним не слишком серьёзно, – если правильно помню, – продолжал я, – на юге, в районе полюса сейчас Гондвана. Она огромна, точно не промахнёмся. А, если повезёт, по дороге встретим Лаврентию, Сибирь или Балтию.

– Это что, названия материков? – уточнил Кай.

– Ага, – подтвердил я.

– Как-то сложно у вас всё, – он покачал головой, – у нас во всей геологический истории – или один материк, или два. Запомнить не сложно.

– Так у вас и планета поменьше, – хмыкнул я, – чего уж там. Ты, кстати, как? Перед Венерой ты хотя бы на корабле адаптировался. А тут – из невесомости сразу сюда…

– Нормально, – ответил Кай, – привык.

Чтобы поберечь горючее, шли на водомётах. Челнок был почти такой же конструкции, как тот, на котором мы прибыли на Венеру, и тоже умел приземляться на воду. Только у него была ещё добавлена возможность вертикальной посадки – иначе мы бы не смогли безопасно сесть на ледяной панцирь. К сожалению, у нас на борту не было термоядерного реактора – как в том челноке, который мы нашли с Катей. Марсианские технологии не успели достичь таких вершин. Поэтому энергетическая система была основана на батареях (правда, исключительно ёмких), генераторе, способном преобразовывать горючее в энергию, и солнечных панелях, вмонтированных в верхние части плоскостей крыльев. Панели тоже были отличные – давали КПД под девяносто процентов.

Ночью шли на батареях. Благо заряд был на максимуме. Звёзд на небе было на удивление мало. А когда на горизонте появилось расплывчатое белесое пятно, я даже не сразу понял, что это Луна. Конический шлейф на небе тоже двигался, вместе со звёздами. Значит, я был прав – и это всё-таки не атмосферное явление.

Батарей хватило аккурат до утра. И тут нас ждал неприятный сюрприз: поток солнечной энергии, поглощаемый батареями, был аж на тридцать процентов меньше, чем в эдиакарии. Поэтому пришлось ждать, пока батареи зарядятся до уровня хотя бы в двадцать процентов. Пока мы ждали, Солнце поднялось достаточно высоко над горизонтом. Конусообразный шлейф исчез вместе со звёздами. Температура быстро росла – за бортом был уже плюс тридцать пять по Цельсию.

– Может, выйдем на крыло? – предложил Кай, тоскливо глядя в горячее марево за иллюминаторами, – хоть воздухом подышим, раз уж занесло сюда…

– Дышать без фильтра я бы тут не стал, – заметил я, – посмотри – тут какая-то взвесь в атмосфере. Возможно, от извержения. Или, действительно, не так давно крупный метеорит упал.

– Думаешь, нас ещё может накрыть? – тревожно спросил Кай.

– Нет, – я покачал головой, – не накроет. Уже поздно. Пока мы шли ночью, ударная волна бы до нас уже добралась бы с противоположной точки земного шара. Но дышать этой гадостью всё равно я бы поостерёгся.

– Так давай анализ сделаем!

– Делай, – кивнул я, – если тебе охота возиться.

Кай с энтузиазмом неофита побежал в отсек с научной аппаратурой. Я, немного полюбовавшись жарким морским пейзажем под непривычным грязно-жёлтым небом, последовал за ним.

– Ну? Что там? – спросил я с деланым равнодушием, когда вошёл в отсек.

Кай с напряжённым видом тёр подбородок, глядя на показания спектрометра на мониторе.

– Пыли, действительно, много, – констатировал он, – хорошая новость – это не вулкан. Пыль не ядовита и не радиоактивна.

– Что, есть и плохая? – я подозрительно поднял бровь.

– Что плохая? – не понял Кай.

– Новость, – пояснил я, – ты сказал, что есть хорошая. Значит есть и плохая?

– А, – стушевался Кай, – нет, совсем не обязательно. Точнее… не знаю. Пыль, похоже, имеет метеоритное происхождение. Это большей частью типичный L-хондрит.

– Большей частью? – уточнил я.

– Угу, – кивнул Кай, – при столкновении картина была бы другая.

– Ясно, – сказал я, – что ж. Похоже, ситуация проясняется.

– Серьёзно? – удивился Кай, – объясни! А то чувствую себя дураком.

– Похоже, Земля попала в шлейф то ли кометы, то ли мельчайших осколков, оставшихся от столкновения астероидов, или другой небесной мелочи…

Подумал я уже после того, как слова вырвались. Кай старался не подать вида, но по глазам было видно – его это задело.

– Осколки Марса, наверно, тоже можно принять за хондриты… – выдохнул он.

– Нет, – я покачал головой, – планета столкнулась с частью железного ядра Фаэтона. Так что марсианские метеориты чаще всего железистые.

– И они падают на Землю? – спросил Кай подчёркнуто нейтральным голосом.

– Падают, – подтвердил я, – найдено несколько десятков.

– Должно быть, вы много знаете о Марсе…

– Слушай. Хватит ходить вокруг да около, – сдался я, – да, мы много знаем о Марсе. Каким он будет через несколько сотен миллионов лет. Это вторая по изученности планета Солнечной системы. Мы даже роверы туда высаживали.

– И… как он?

– Я говорил уже – ничего похожего на твою родную планету, – ответил я, и отрезал: – доберёмся до нашего времени – покажу.

Кай опустил взгляд, и вздохнул.

– Ты, кажется, хотел выйти подышать, – заметил я, – самое время. Батареи через двадцать минут будут готовы к движению.

Море было довольно спокойным, а небо – ясным. Поэтому, несмотря на продолжающую висеть в воздухе коричневатую дымку, солнечный свет пробирался на несколько метров вглубь мутноватой воды. Там, в воде лениво шевелились странные тени, в которых я не сразу опознал водоросли. Их было много. Оставалось только порадоваться, что водозаборники движителей были прикрыты мелкой сектой.

– Ннда… грязновато, – констатировал Кай, – не окунешься.

Я внимательно поглядел на напарника, пытаясь понять – это он серьезно, или у него вдруг проснулось своеобразное чувство юмора?

Словно в подтверждение его слов откуда-то из глубины показалась длинная веретенообразная тень. Она слега ткнулась в крыло, отчего огромный челнок чуть покачнулся, а потом рванула с невероятной скоростью куда-то дальше в океан. Из-за скорости о размерах существа было судить довольно сложно, но мне показалось, что в длину оно было не меньше десяти метров. Её прямое веретенообразное тело заканчивалось венчиком длинных пульсирующих щупалец.

– Пожалуй, ты прав… – согласился я, – пошли-ка обратно в челнок. Не нравится мне тут.

Берег показался на закате. За полосой прибоя начиналась пологая каменистая равнина, очень похожая на ту, которую мы оставили в далёком прошлом, только безо льда и снега. Сам берег был завален то ли высохшими водорослями, то ли какой-то рыхлой породой – в закатном свете сложно было разглядеть точнее.