Тихий маленький городок

– Уладим – ответил Кабан.

– Да, и на всякий случай, вспомни, тебя зовут Пётр, а не Кабан.

Я убрал отвёртку от его шеи и бросил её за верстак. Пётр сидел и не делал попыток подняться. Взял ведро, вышел на улицу, набрал в луже воды, вернулся и выплеснул её на Пузыря. Тот зашевелился и, пытаясь строить из себя блатного, начал что-то говорить. Пришлось подождать ещё немного, пока он очухается и реально начнёт оценивать остановку. Через некоторое время я обратился к нему:

– Что, несостоявшийся родственник? Пришёл в себя?

– Да ты чё, кореш, творишь?! Ты знаешь, кто я?

– Кто ты? Ты тот, кого зовут Пузырём, который строит из себя блатного, ничего в этом не понимая. И я для тебя не кореш. Да и Пётр, которого ты прикормил и сейчас как пушечное мясо используешь в своих разборках, он тоже тебе не кореш, на крайняк, он будет твоим подельником. Зная тебя, я сразу скажу, ты его сольёшь при первом же шухере, и всё своё на него повесишь. Пустишь его за паровоза, а сам пойдёшь последним вагоном, если прицепят. Так вот, Пузырёк, запомни, если я случайно узнаю, что ты устраиваешь козни против моей сестрёнки и её молодого человека, я прямо тут, в гараже, тебя и закопаю. Увидел её на улице, перейди на другую сторону, и шестёркам своим это скажи. Помни, если что-то с ней случится, буду винить тебя и приду за тобой. И, второе, если увидишь меня выпившего на улице, лучше беги. Потому что я, тебе гниде, захочу морду, просто так, набить, но не трогаю тебя, пока трезвый. Всё понял?

Я поднялся и подошёл к нему вплотную.

– Да понял я, Сергей, всё понял – испугался Пузырь, думая, что я опять его буду бить – я не буду их беспокоить, и она, и её парень могут по району спокойно ходить в любое время.

В это время за моей спиной раздался голос Петра:

– А не слишком ты с ним круто обошёлся из-за мелочи?

– Да нет, Петро, не слишком, и моя сестра для меня не мелочь. Ты то сам за своих не беспокоишься, что в их жизни к ним, такой как Пузырь подвалит? А я не такое дерьмо, как Пузырь, который тут, на твоих глазах, свою сестрёнку под Тихого кладёт за бутылку коньяка. Он же сам это всё рассказал мне при вас.

– И то правда, я как-то и не подумал.

Я распрощался с Петром, сказав ему:

– Бросай ты его, займись лучше делом, а воровская романтика с таким вот предводителем тебя на нары приведёт или на кладбище.

Через 20 минут я был дома.

Во второй половине дня я решил прогуляться по городу. Надел опять свой спортивный костюм и пошёл, неспеша, по знакомым улочкам, где бегал мальчишкой. Неожиданно, из кустов, возле пустой автобусной остановки, меня окликнули:

– Серёга, поговорить надо.

Это был Петро. Я остановился, оценил обстановку, поскольку понимал, что кинул вызов местной шпане, избив их предводителя. А от них можно ждать всего, чего угодно. Знал, что Петро – парень крепкий, но он был мне не ровня, тем не менее, бережёного бог бережёт. Осторожно зашёл в кусты, там стояла лавочка с остановки, на ней сидел Петро. Он был один.

Поинтересовался у него:

– Ну, что за проблемы?

– Проблемы. Да ты был прав, там в гараже. Обманул меня Пузырь, другом прикинулся, а сам просто меня использовал, ну, там припугнуть кого, по репе настучать, при этом, сам всегда, как бы, ни при чём. Я вчера, после твоего ухода, высказал ему это. Он в бутылку полез, ну, я ещё ему пару оплеух влепил. Морду разбил, любо дорого посмотреть.

– Зачем? Махнул бы на него и ушёл.

– Уйти-то, я ушёл от него, но проблема остаётся. Я понял, что Петро мне что-то хочет сказать и не договаривает. Потому, сказал в лоб, не крутись, как уж под вилами. Говори, что натворил, по указке Пузыря. Ну, тут мы с ним вдвоём-то натворили! В общем, ты Валентина Иоффе помнишь?

– Помню. Головастый черт. Слышал, что он свалил куда-то.

– Да никуда он не свалил. Пузырь сказал, что Валентин должен Тихому большую сумму денег. Что он его напарника по бизнесу кинул. Попросил взять этого Валентина без шума, чтобы никто не видел, упаковать и привезти к нему живого, для беседы. Привезти надо было в его загородный лесной дом и передать Слону. После передачи Валентина он и исчез. А потом, Тихий вдруг стал владельцем всего, ранее совместного, бизнеса, и что странно, за три месяца до исчезновения Валентина.

– Думаешь, они его убили?

– Нет, думаю, он ещё живой. Он им ещё зачем-то нужен.

– А кто такой Слон?

– Это не из наших. Его Тихий откуда-то притащил. Но здоровый чёрт и взгляд недобрый. Вот я сижу и думаю, что теперь делать. Ведь, если убили, то на нас и повесят. Украли то мы.

– Да, тут задача.

– Кстати, вчера, до твоего прихода, когда Пузырь выкатил коньяк, он сказал, что поскольку его сеструха на контакт с Тихим идти не желает, сегодня её пригласили на день рождения подруги в кабак.

– И что?

– У подруги день рождения зимой. А когда она туда придёт, там, совершенно случайно, появится Тихий. Ну, он и решит, как её к себе на ночь заманить.

– Жалко девку. Ладно, пойду.

Я распрощался с Петром и потихоньку пошёл в сторону центра. И тут меня окликнул женский голос:

– Сергей? Привет!

Это была сестра Пузыря – Варя, она была настроена воинственно против меня.

– Варя? Привет. Что такая хмурая?

– Я не хмурая, я к подруге на днюху иду, а вот ты, зачем моего брата избил?

– Варя, не поверишь, разок приложился, но за дело.

– Да у него всё лицо разбито! И за какое дело ты так его отоварил?

– Да он собрался мою сестру в койку к себе уложить, покувыркаться. Тебя вот продал, за коньяк, Тихому. Ты ведь куда идёшь?

– Я тебе уже сказала.

– Ну да, к подруге, на днюху. Только вот днюха у неё зимой была.

– Точно. Вот ведь бог брата послал. Гнида. Похоже, ты ему мало дал. Что теперь делать? Как от этого Тихого отвязаться? Может, совет дашь?

– А что тут думать. В кабак не ходи. А вот я – парень свободный. Ты, я думаю, тоже, так что пойдём, погуляем. Причём, подольше. Потом я тебя домой провожу. Предполагаю, Тихий тоже туда придёт, разыскивая тебя. Ты ему и скажешь – вот мол, Серёжка, мой парень, из армии вернулся, дождалась я его! При мне он не вякнет. Просто побоится.

– А приставать не будешь?

– Я к тебе? На первом свидании? Нет, не буду.

– Тебя ведь Светка ждала?

– Со Светой мы были просто хорошими друзьями. Ничего между нами не было.