Сансарум

Не дойдя до нужной капсулы пару метров, он резко остановился и развернулся в сторону Артема.

– Постой, объясни. А как вы проектируете эти сцены, если у вас самих нет нейроразъема? Тебе же его только недавно пришили?

– Да, перед отпуском, накануне перевода к вам.

– То есть ты сам не был внутри своей «симуляции с маньяком»?

– Не был.

– Не понимаю. Объясни.

– Что объяснить?

– Как можно сделать лучшую сцену для экспертной симуляции, ни разу не бывая внутри хотя бы для теста?

– Слушай, да нечего объяснять, – ответил Артем. – Достаточно немного понимать, как работает психология, для этого необязательно самому через все это проходить.

– Но сейчас ты оператор, и проходить через все это иногда придется. Ты же знаешь, чем нам тут иногда заниматься приходится. Почему к нам пришел?

Артем посмотрел на ряды капсул, уходящие вдаль коридора, как будто ища ответ у их узников.

– Устал создавать миры. Хочу теперь сам в них немного пожить.

***

Артем зашел в свою ячейку, запер дверь и, не включая основного освещения, упал в кресло. Несмотря на наличие лифтов и эскалаторов, путь с поверхности до рабочего места требовал долгой ходьбы. На секунду у него даже мелькнула мысль, что ЦЭССу неплохо бы организовать самокатное движение в комплексе, но он сразу отогнал её как явно социально деструктивную.

Голова была ватная, хотелось спать. Адаптироваться к тяжелому северному климату он еще не успел. В коридорах было относительно тихо. Где-то внизу, в машинном зале, шумел суперкомпьютер, или просто «машина», как его называли сотрудники, обсчитывая десятки ночных автосимуляций. Еле слышно гудела аппаратура по периметру капсулы, периодически помигивая индикаторами, где-то на верху в вентиляционном канале поскрипывал вентилятор.

«Ячейка» Артема, как тут называли рабочие места операторов, была небольшого размера – примерно три на четыре метра, и имела скругленные углы. Посередине ячейки в углубленной нише находилось рабочее место – кресло, стол с шестью мониторами, клавиатуры и панели управления, от которых тянулись бесчисленные толстые провода к оборудованию по периметру ячейки. С потолка, закрепленный на подвижной консоли, обвитый вокруг гибкой многошарнирной штанги, свисал «Питон» – толстый кабель для подключения к нейроразъему, использовавшийся при необходимости личного участия в симуляции.

Это было неофициальное название, которое ему «подарил» много лет назад генеральный директор ЗАСЛОНа Александр Горбунов. Эту историю знали все сотрудники ЦЭССа. Первые прототипы интерфейсов симуляций не были такими компактными, как сейчас. Они могли занимать целые залы, в центре которых располагалось кресло для оператора, а в разных частях зала стояли вразнобой серверные шкафы, между которыми по потолку и полу, торча свисая и извиваясь, тянулись бесчисленные кабели. Увидев все это в первый раз, Горбунов пошутил, что они не заказывали косплей на Каа и Маугли, но питон получился весьма убедительный. С тех пор это название прилипло намертво. Несмотря на то, что технологии развивались и проводов становилось все меньше, Питон напротив обрастал проводами, и все больше напоминал объевшуюся исполинскую змею, вальяжно развалившуюся на ветках дерева.

– Шторы открыть не забудь, через две минуты машину выводят на дневную мощность, красотищу пропустишь! – раздался голос Олега из-за двери.

– Спасибо! – прокричал Артем и услышал звук попытки открыть дверь.

– Ты там закрылся, что ли? Ну ладно, не мешаю, погружайся!

Артем мысленно поблагодарил Олега за тактичность и подошел к задней стенке ячейки, которую закрывали плотные рулонные шторы. Он нажал на кнопку, и шторы медленно поднялись вверх, открыв великолепный вид на сердце ЦЭССа – машинный зал.

Машинный зал представлял из себя исполинское помещение в форме цилиндра диаметром около пятидесяти метров и высотой около двадцати пяти. В центре зала находился еще один цилиндр – суперкомпьютер, разделенный на три сектора, каждый из которых представлял менее мощный суперкомпьютер и отвечал за отдельный аспект симуляций. На внутренней части зала-цилиндра кольцами в три яруса располагались капсулы операторов, от которых к суперкомпьютеру тянулись толстые тяжелые кабели. В некоторых капсулах уже горел свет и мелькали коллеги, готовящиеся к работе, некоторые были еще плотно зашторены.

Вдруг шум усилился и на дне зала засуетились люди в теплых белых защитных костюмах. В верхней части зала находилось больше табло, на котором, судя по всему, отображалась температура внутри. Цифра стремительно падала вниз и уже приблизилась к отметке минус 45 градусов. Артем потрогал стенки капсулы – они были слегка прохладными.

Шум стал еще сильнее. Люди в костюмах куда-то исчезли. Вдруг машинный зал наполнил приятный неоновый голубоватый свет и помещение начало наполняться густым белым туманом. Вдруг начали формироваться снежинки, похожие на маленькие звездочки, которые издавали свое собственное сияние, и тут же таяли, сменяясь новыми. Великолепная картина продолжалась, пока машинный зал полностью не заполнил белый туман. Последняя цифра, которую Артем увидел на табло, была минус 196 градусов.

– Красиво, да? Я же говорил. Кстати, если не хочешь заживо замерзнуть, я бы не рекомендовал там засиживаться, – раздался голос из-за двери.

Артем встал с кресла и открыл дверь ячейки. В коридоре на небольшом диванчике сидел Олег, погрузившись в планшет.

– Обогрев капсулы запускается одновременно с охлаждением машины. А так как охлаждение быстрее нагрева происходит, первые минут 20 в капсулах холодно. Поэтому мы обычно работу ранее полдевятого и не начинаем, – продекламировал Олег с умным видом.

– А ты чего тогда так рано пришел? – спросил Артем.

– Да скучно в городке, что там делать, сотую снежную бабу лепить? Ей-богу, такой центр отгрохали, а развлечений для взрослых людей не завезли.

– Ну они, наверно, считают, что нам в симуляциях развлечений хватает. Ну ладно, я пойду прогуляюсь тогда, – сказал Артем, и закрыв дверь капсулы, направился вдоль по коридору.

– Давай! Автомат с кофе этажом ниже, бейджик не забудь, а то платить придется! – прокричал Олег, не отрываясь от планшета.

Артем сделал круг по этажу. Похоже, что Олег сказал правду. Несмотря на то, что на часах было уже 08:20, кажется рабочий день только начинался. По коридорам ходили сотрудники со стаканами кофе, двери многих помещений были открыты, коллеги готовились к работе. Он обошел свой этаж, и не найдя ничего интересного, в нерешительности остановился напротив капсульной.

– Опять на осмотр? – услышал из-за спины голос Артем.

К двери подошла вчерашняя тетечка-дежурный и разблокировала дверь бейджем. Капсульная находилась явно далеко от машинного зала чтобы хоть сколько-то промерзать по утрам. Похоже, начинать работать не раньше полдевятого было местной традицией.

– Да, – сухо ответил Артем, вспомнив, что вчера они не осмотрели третьего «пациента», о котором упоминал Олег.

– Ты новенький, да? – спросила дежурная и уселась за рабочее место. – Меня Анна Сергеевна зовут.

– Да, сегодня первый день у меня. Артем.

– Ну ходи-ходи, смотри. У нас тут спокойно, подсудимые не кусаются. Мне даже оружие не положено, – сказала Анна Сергеевна и рассмеялась. – Новенькие часто ходят да смотрят, изучают все, любопытничают, а как опыта наберутся, так из виртуальностей своих не вылазят.

– А вы давно работаете? Часто операторы меняются?

–Ну часто, не часто, а сам же знаешь, ни импланты эти, ни симуляции здоровья не добавляют. Даже если имплант приживется идеально, «псевдонейропатия» – это всего лишь вопрос времени. «День за пять», ты же в курсе. Хочешь совет? Не нужно делать за машину ту работу, которую она хорошо сделает сама. Раньше было все по-другому, все руками сами делали. Участвуй в симуляциях сам только в крайних случаях. Главное ведь – результат, а не участие, у нас тут не детские конкурсы…

– А вы откуда все это знаете? – не скрывая удивления, спросил Артем.

Анна Сергеевна вздохнула и опустила глаза.

– Ладно, иди давай к своим подопечным, они уже, наверно, все «желтые», заждались тебя.

Артем прошел вглубь коридора, где находился пропущенный вчера подсудимый. Анна Сергеевна явно знала больше, чем казалось.

Он подошел к пропущенной вчера капсуле, протер запотевшее стекло и замер. Изнутри на него смотрело знакомое с детства лицо. Не поверив своим глазам, он начал изучать информацию, указанную на капсуле, а потом достал планшет и открыл материалы дела. «Летягина Анастасия Вячеславовна, статья 1.61 – Террористический акт», это действительно была она, «летняя соседка» Артема, которая приезжала каждое лето к своей двоюродной бабушке, живущей по соседству. Последний раз он видел её, когда им обоим было по шестнадцать лет. Это было последнее лето, когда она приехала, но потом связь резко оборвалась.

Все еще до конца не веря, что перед ним находится Настя, Артем протер руками запотевшую капсулу. Невысокого роста, худая, с пухлыми щечками и немного грустным лицом – такая же, как двадцать лет назад. Волосы были явно короче, чем раньше, а на наполовину выбритой голове блестел нейроразъем. Тюремная роба была явно больше размером, чем нужно, и сидела мешковато, обнажая части тела с незажившими ссадинами и синяками.

Артем облокотился на капсулу и погрузился в раздумья. Решение было на поверхности – дойти до кабинета Виталия Андреевича и попросить передать экспертизу, но ему не давала покоя мысль, что он никогда не узнает, как «летняя подруга» из его юности оказалась в капсуле подсудимого с таким серьезным обвинением.

Он выпрямился, вытер руки о свитер и направился к посту дежурного, где за электронной книжкой скучала Анна Сергеевна.

– А скажите, капсулу 146 давно прооперировали?

– Почти месяц назад, еще один день – и она твоя, герой, – ответила Анна Сергеевна, не отрываясь от книжки.