Компромисс

– Там фигурирует зверь.

– Ну.

– Это что же получается? Выходит, эстонец – зверь? Я – зверь? Я, инструктор Центрального Комитета партии, – зверь?!

– Это же сказка, условность. Там есть иллюстрация. Ребятишки повстречали медведя. У медведя доброе, симпатичное лицо. Он положительный…

– Зачем он говорит по-эстонски? Пусть говорит на языке одной из капиталистических стран.

– Не понял.

– Да что тебе объяснять! Не созрел ты для партийной газеты, не созрел…

Час спустя заглянул редактор:

– Жюри штрафует вас на два очка.

– Какое еще жюри?

– Вы забыли, что продолжается конкурс. Авторы хороших материалов будут премированы. Лучший из лучших удостоится поездки на Запад, в ГДР.

– Логично. А худший из худших – на Восток?

– Что вы этим хотите сказать?

– Ничего. Я пошутил. Разве ГДР – это Запад?

– А что же это, по-вашему?

– Вот Япония – это Запад!

– Что?! – испуганно вскричал Туронок.

– В идейном смысле, – добавил я.

Тень безграничной усталости омрачила лицо редактора.

– Довлатов, – произнес он, – с вами невозможно разговаривать! Запомните, мое терпение имеет пределы…

Компромисс пятый

(«Советская Эстония». Ноябрь. 1975 г.)

«ЧЕЛОВЕК РОДИЛСЯ. Ежегодный праздник – День освобождения – широко отмечается в республике. Фабрики и заводы, колхозы и машинно-тракторные станции рапортуют государству о достигнутых высоких показателях.

И еще один необычный рубеж преодолен в эти дни. Население эстонской столицы достигло 400 000 человек. В таллиннской больнице № 4 у Майи и Григория Кузиных родился долгожданный первенец. Ему-то и суждено было оказаться 400 000-м жителем города.

– Спортсменом будет, – улыбается главный врач Михкелъ Теппе.

Счастливый отец неловко прячет грубые мозолистые руки.

– Назовем сына Лембитом, – говорит он, – пусть растет богатырем!..

К счастливым родителям обращается известный таллиннский поэт – Борис Штейн:

На фабриках, в жерлах забоев,
На дальних планетах иных —
Четыреста тысяч героев,
И первенец твой среди них…

Хочется вспомнить слова Гете:

«Рождается человек – рождается целый мир!»[1 - Фантазия автора. Гете этого не писал.]

Не знаю, кем ты станешь. Лембит?! Токарем или шахтером. офицером или ученым. Ясно одно – родился Человек! Человек, обреченный на счастье!..»

Таллинн – город маленький, интимный. Встречаешь на улице знакомого и слышишь: «Привет, а я тебя ищу…» Как будто дело происходит в учрежденческой столовой…

Короче, я поразился, узнав, сколько в Таллинне жителей.

Было так. Редактор Туронок вызвал меня и говорит:

– Есть конструктивная идея. Может получиться эффектный репортаж. Обсудим детали. Только не грубите…

– Чего грубить?.. Это бесполезно…

– Вы, собственно, уже нагрубили, – помрачнел Туронок, – вы беспрерывно грубите, Довлатов. Вы грубите даже на общих собраниях. Вы не грубите, только когда подолгу отсутствуете… Думаете, я такой уж серый? Одни газеты читаю? Зайдите как-нибудь. Посмотрите, какая у меня библиотека. Есть, между прочим, дореволюционные издания…

– Зачем, – спрашиваю, – вызывали?

Туронок помолчал. Резко выпрямился, как бы меняя лирическую позицию на деловую. Заговорил уверенно и внятно:

– Через неделю – годовщина освобождения Таллинна. Эта дата будет широко отмечаться. На страницах газеты в том числе. Предусмотрены различные аспекты – хозяйственный, культурный, бытовой… Материалы готовят все отделы редакции. Есть задание и для вас. А именно. По данным статистического бюро, в городе около четырехсот тысяч жителей. Цифра эта до некоторой степени условна. Несколько условна и сама черта города. Так вот. Мы посовещались и решили. Четырехсоттысячный житель Таллинна должен родиться в канун юбилея.

– Что-то я не совсем понимаю.

– Идете в родильный дом. Дожидаетесь первого новорожденного. Записываете параметры. Опрашиваете счастливых родителей. Врача, который принимал роды. Естественно, делаете снимки. Репортаж идет в юбилейный номер. Гонорар (вам, я знаю, это не безразлично) двойной.

– С этого бы и начинали.

– Меркантилизм – одна из ваших неприятных черт, – сказал Туронок.

– Долги, – говорю, – алименты…

– Пьете много.

– И это бывает.

– Короче. Общий смысл таков. Родился счастливый человек. Я бы даже так выразился – человек, обреченный на счастье!