Бастард рода Неллеров. Книга 4

– Что тут у нас? – спросил у сержанта.

Мы стояли на довольно высоком взгорке, с которого вниз шла дорога, через сто – сто пятьдесят ярдов сворачивающая влево и полностью скрывающаяся среди деревьев.

От нас где-то в полутора милях впереди полотно жёлто-красных верхушек лиственных деревьев сменялось большим овальным пятном зелени хвойных деревьев. Сосны, ели или кедрач, с такого расстояния я не разберу. На этот хвойник мне и показывал сержант Ромм.

– Там, ваше преподобие. Там явно кто-то скрывается. Если я прав, то неподалёку от нас, скорее всего за этим поворотом или чуть подальше, находится наблюдатель. Могу попробовать его обойти через дубровник, зайти сзади и схватить. Убежать ему не дам. Или им. Там может быть двое или трое.

Идея неплохая. Нет, есть вариант идти напролом. Во-первых, враг может не рискнуть атаковать столь многочисленного противника, как мы, во-вторых, я и мой вассал можем нанести по подозрительному ельнику – или что там? Сосняк? Кедровник? – превентивные удары магией. А затем наши бойцы добьют выживших.

Как по мне, так хорошая идея. Вот только есть одно но. Вдруг там не обычный диверсионный отряд в десяток-два солдат, не жалкая шайка разбойников, не успевших покинуть ставших опасными для них места, а крупное подразделение в сотню или две рыл, умудрившееся незаметно миновать выставленные генералом Лейнским заслоны? Где гарантия, что среди врагов нет своих магов?

Пожалуй, идея Эрика захватить наблюдателя-наблюдателей выглядит более предпочтительной. Тогда, допросив пленников, можно будет применить и мою задумку. Ну или вызвать подмогу, коли противник вдруг окажется нам не по зубам.

– Мы поступим немного по-другому, – сказал сержанту и обернулся. – Сергий, где там свиток с плетением сковывания, который мне маркиза Агния подарила?

– У меня в сумке. – Секретарь объехал Ригера и приблизился ко мне. – Найти?

– Нет, Серг. Закопать у дороги. Что за привычка постоянно ерунду спрашивать? Конечно ищи. Мы сейчас спокойно поедем дальше. Эрик, ты рядом со мной, смотри внимательнее, и как поймёшь, где сидит эта кукушка…

– Простите, кто, милорд? – удивился разведчик.

Они все, что ли, решили мне нервы трепать? Сергий, теперь ещё этот герой времён Очакова и покорения Крыма.

– Наблюдатель, – сказал спокойно. – Незаметно мне покажешь его гнездовище. Точность неважна, онемение работает на большой площади, ярдов десять в круге. Надеюсь, не расшибётся насмерть, когда с дерева сверзится.

– Вряд ли он на дереве, – качнул головой Ромм.

– Ну значит, так нам ещё легче, – усмехнулся. – Нашёл? – спросил у секретаря.

Тот молча протянул мне пергамент. Дорогой для меня. Сестрица Алёнушка братцу Иванушке, то есть маркиза Агния для бастарда Степа Неллерского собственноручно из своей тетради перерисовала плетение, уважила, никому не доверила.

Развернул, посмотрел изображение заклинания и описание к нему. Учить его пытался, и хоть не выучил пока, зато смогу создать минут за пять. Пока наблюдатель сообразит, что обнаружен, если вообще это поймёт, пока начнёт собираться к отступлению, думаю, для него будет уже поздно.

Свиток свернул, но в сумку не убрал. Скомандовал:

– Поехали.

Глава 3

Никто наблюдателем сержанта не пошлёт, да и из простых солдат выберут того, кто помоложе, остроглазого. Это я к тому рассуждаю, что шанс на наличие у вражеского соглядатая защищающего от магии амулета достоверно нулевой, такие обереги даже у унтер-офицеров редко встречаются. Так что сейчас поймаем языка, уверен на все сто. Лишь бы Эрик смог точно определить, где лазутчик скрывается, тогда поимка займёт меньше времени.

Разумеется, никто меня во главу колонны не пустит. Даже у такого уважаемого настоятеля, как я, имеются границы полномочий, и заканчиваются мои возможности отдавать приказы там, где начинаются риски для моей безопасности.

Если поначалу мне удалось Ригера под себя подмять, заставив признать мои правила выше установленных ему герцогиней Марией, то позже маркиза Агния вкупе с миледи Юлианой и приставленным ко мне лейтенантом сыска Николасом Арденом заставили бывшего опекуна вернуться к соблюдению жёстких приказов моей мачехи.

Теперь, задумай я рискнуть своими жизнью и здоровьем, сперва придётся выдержать бескомпромиссный бой с собственной охраной. И, думаю, пожалуй, это правильно. Заботятся обо мне, родные мои. Не все любят, но все ценят. Ещё бы! Я на их месте тоже за такого родственника переживал бы.

Когда наш отряд направился по дороге вниз с высотки, я ехал в первой трети колонны, прикрытый со всех сторон. Впереди бывший наёмник, справа милорд Монский, слева Ригер. Обернулся, сзади молодёжь – секретарь Сергий и новик Николас. Мой приятель весел, бодр, как обычно в походе, надут от важности, и не скажешь, что отстоял несколько часов на плацу в полной боевой выкладке.

– Дядя, а за что Ник-то был наказан? – вспомнил о своём недавнем любопытстве.

Иногда позволял себе обращаться к бывшему опекуну неформально, по-родственному. Вижу, как ему это жутко приятно, и считаю, он этого чувства вполне достоин. Ведь не просто формально выполнял приказ, душу, можно сказать, в Степа вкладывал.

– На посту у казармы вместо бдительной службы со служанками – вашей и милединой – языком болтал. И пирожное, которое они ему принесли, лопал.

У нас на районе детвора хоть и драчливая, зато дружная, особенно когда требуется дать отпор чужакам или заступиться за своего. Почему-то приятно, что друзья Степа продолжают поддерживать тёплые отношения между собой. Наверное, так и должно быть.

Непонятно только, с чего вдруг старший сержант взъелся на новика. Тут, в отличие от той армии, в которой довелось служить мне, часовые вполне могут есть, пить, разговаривать, прислоняться, принимать от кого-либо какие-нибудь предметы или передавать их, подозреваю, что разрешалось бы и курить или досылать без необходимости патрон в патронник, имейся в Паргее табак или автоматы. Вот спать да, нельзя, но Николас же бодрствовал.

– И? – посмотрел недоумённо.

– Копьё выпустил из рук, – пояснил Ригер. – Прислонил к стене. И арбалет у него при себе был опять со снятой струной. Сто раз его уже предупреждал.

А, тогда понятно. Оружие – это серьёзно. Раз тебе дали копьё, будь добр его хоть под мышкой, хоть на спине или плече держи, но в сторону не откладывай. Пожалуй, Ник ещё легко отделался. Пороть гвардейцев, в отличие от обычных солдат, нельзя, однако под арест загреметь они могут, аж до месяца содержания в узилище.

За коротким разговором доехали до поворота в густую желтизну дубровника. Люблю я пышное природы увяданье, хоть и не Александр наш Сергеевич Пушкин, и места здесь не болдинские. Скажу крамолу: тут у нас лучше. Всю жизнь мечтал пожить в мягком климате, да на Земле была не судьба. В Паргее же, что называется, нате, распишитесь.

– Внимание, – негромко сказал бывший наёмник, мой нынешний сержант Ромм.

После достаточно крутого поворота здесь бы дорожный знак соответствующий не помешал. Шучу, конечно. Дальше дорога шла почти милю прямо, среди деревьев, подступающих к ней настолько близко, что она вся находилась в тени их ветвей. Где-то через четыреста-пятьсот ярдов начался новый некрутой подъём, в начале которого среди дубов разросся большой густой ельник.

– Ваше преподобие. – Эрик не оборачивался, говорил громко. – Видите справа? Зелёное пятно. Уверен, что там. Вон и сойки над верхушками вверх-вниз летают. Точно, там кто-то прячется.

– Я догадался, – не удержался и похвастался, нет, реально молодые гормоны давят на сознание. Часто, слишком часто веду себя действительно как юнец. А может, это и хорошо? В целом да. Меньше вопросов ко мне и сомнений разных. – Только вот про соек не знал. Как-нибудь научишь меня лесным премудростям?

Зачем мне это? В охотники, что ли, собираюсь или в разведчики? Ладно, знаний лишних не бывает. Будет возможность, и егерским умениям поучусь.

Мысли и разговоры не мешали мне создавать плетение. Свиток уже развёрнут, освещение идеальное, а навыки в магии у меня выросли заметно. На моей родине говорят, опыт приходит с годами. Врут. Не с годами, а с месяцами, неделями и даже днями.

Сам собой доволен, оценивая, как ловко у меня получается магичить. Коричневая нить, так, их надо две. Одну оставляем прямой и соединяем вот с этой бледно-красной, почти розовой, как цвета одежды для новорождённых девочек, у моей Леськи такого же оттенка чепчик был. Помню, не забыл ещё после стольких-то лет.

Так, не отвлекаться. Вторую сгибаю дугой и креплю концы белым жгутом. Сюда же синюю, а сбоку – опять коричневую, что ли? Ну да, только темнее, вот эту. Ещё красная, опять синяя. Какая-то кривая рожа получилась, большая, гротескная, разноцветная. То что нужно.

Наблюдатель может сейчас сбежать, отправиться оповещать своего командира. Только вначале он должен наш отряд пересчитать и определить его состав. Кто быстрее? Я в плетении или виргийский разведчик в арифметике? Уверен, что я.

Всё. У меня готово. Активировал и направил сеть заклинания в сторону подозрительного ельника.

Оно полетело со скоростью стрелы, выпущенной из лука. Достаточно быстро, но окажись наблюдатель магом и вовремя заметь мои энергии, то мог бы успеть отбежать в сторону, заклинание не самонаводящееся.

Да, разрушить моё плетение своим вряд ли смог бы по времени, а вот отскочить на десяток шагов в сторону – вполне. Площадь, накрываемая обездвиживанием, всего пять-шесть ярдов в диаметре. Только кто же пошлёт одарённого, офицера, дворянина лазутчиком? Никто. Так что жду положительного результата, а пока тороплю своих:

– Гоните вперёд! Хватайте!

Не успели отзвучать мои слова, как увидел действие заклинания – сеть вспыхнула и, разделившись на две части, растворилась среди подлеска.

Ого. Получается, наблюдателей-то там двое. Хорошо, что они оказались рядом. Обездвиживание спадает само по себе спустя час-полтора, ну, так в описании к рисунку сказано. Однако его можно снять и обычным причинением парализованному через пару минут боли, необязательно сильной, достаточно просто чувствительной.

Если бы мой магический удар накрыл только одного, то второй, выждав короткое время, смог бы помочь своему товарищу освободиться от энергетических оков. Сейчас же оба, голубки, попались в сеть. Чёрт, а если их там трое?