Цифер

«Ого! Это что-то новое. А не замерзну я так под водой? Или она теплая? И зачем она?». Но, на самом деле, я это понял сразу. Жидкая сфера вплотную облегала меня, и в случае резких поворотов выполняла роль лучшего в мире демпфера. Но неудобного, неприятного.

«Зато нам не страшны никакие пе-ре-грузки. Поехали!»

Машина резко стартанула вверх и по касательной пошла вперед. Словно меня швырнули с катапульты, но ничего страшного, 2-3-5 секунды, 2-3-5 километров высоты – полет нормальный, все вижу во внутренние камеры обзора, они на стеклах шлема, как будто и нет ни стекол, ни воды.

«Аля-улю! Бьюсь об заклад, стекол реально никаких нет. А зачем они? Так, бутафория. Ну, а если вдруг камеры ослепнут, что тогда?» – мысленно задал сам себе вопрос. – «Тогда пойдем по приборам,» – так же и ответил. – «Тра-та-та, мы везем с собой кота. Угу-гу! Добавляем скорости, 12 тысяч километров в час – это хорошая скорость, высота – 35 километров. Уровень критический, стрелка замигала. Значит, выше нельзя забираться. Почему? Атмосфера этой машине не нужна, более того, она мешает, это, своего рода, – ракета. Скорее всего, чем выше, тем сильнее напряженность электромагнитного поля земли, рядом ионный слой. А это, считай, электричество в чистом виде, но другого знака, знака «плюс». А я – «минус». Может произойти незапланированный расход энергии. Но это еще проверять нужно. А вдруг наоборот, легче двигаться,» – отметил про себя, но рисковать не стал, необходимости такой пока не было.

Суть да дело, но я забыл о международных границах, рядом Эстония, Евросоюз, Альянс НАТО и противоракетная оборона, которую США давно хотят испытать в деле, приближенном к боевому.

Видимо, меня они приняли за ракету без характерного шлейфа. И, вообще, как меня могли заметить? Неужели нет антирадарного покрытия, но факт остается фактом: на второй минуте полета от точки взлета в сторону эстонской границы я был атакован сразу тремя ракетами. Видно, мне их не было, но на экране появились три характерные точки, двигающиеся прямо по курсу.

«Ага! Быстро сработали, уходим вправо. Но, черт! Что-то медленно поворачиваю… Видимо, инерция на скорости 18 тысяч километров в час при 150-ти тоннах снаряженной массы слишком высока. Так, думай быстро, что можно предпринять? Я же не ракетоносец, быстро атаковать не могу. Да и нечем. До столкновения осталось 11 секунд. Если нельзя красиво уйти, может, попробовать затормозить всеми двигателями? Сбросить скорость?» – рычаг пошел в другую сторону. – «Осталось 5 секунд. Да пошли вы к  черту!»

В самую последнюю секунду до столкновения ручку перевел до нуля. То есть напряжение на корпус перестало подаваться и за 0,2 секунды до столкновения вывернул рычаг силы тока до максимальных значений, что высвободило 80 процентов моей батареи питания. Но зато весь корпус покрылся толстым слоем заряда. В видеокамеру было видно, что раскрасневшаяся внешняя обшивка от трения по корпусу и создала свистящее облако с огромной плотностью и давлением, которое соответственно отбросило все НАТОвские боеголовки в разные стороны, не причинив самолету никакого вреда. Единственное, что было заметно, как вода вокруг меня заметно нагрелась, почти кипяток. Были бы люди внутри салона, непременно зажарились бы, температура обшивки на одну секунду превысила 20 тысяч градусов, но потом быстро пошла вниз. Хорошо, что сталь была специального состава, плавилась при десяти тысячах Цельсия. Ну понятно, за одну секунду она если и расплавилась при двадцати тысячах, то тут же и остыла, а инерция торможения машины не позволила ей рассыпаться в воздухе. Расплавленный металл теряет свое свойство жесткости, но еще есть и внутренний каркас, он-то и расплавлялся… Ну, успокаивал я себя. А сам продолжал лететь в сторону Балтийского моря на северо-запад от точки атаки.

«Вот наглецы,» – недоумевал я. – «Даже не предупредили, что за манеры! Где они воспитывались?! Подумаешь, зацепил чужую территорию на 100-200 километров, это разве повод для беспокойства. Я совершенно мирный объект, высота – 15 километров, скорость – 2 000 километров в час. Двигатели не работают. Режим радиомолчания…»

Я уже понял, что оставляю волновой след, словно молния при грозовых разрядах, но такова специфика работы моих двигателей… Что поделать…

Как только скорость и высота стали обычными, на хвост начали садиться серые натовские истребители. Насчитал 7 точек на экранах заднего обзора, но были они пока далеко. Интересно, захотят они меня взять живым или нет, неизвестно. Вот, показалось зеркало моря. Угол падения – 30 градусов, в принципе, нормально, самый оптимальный, высота 1000 м… 800 м.. 500… 300.

«Эх, как хорошо было жить и приятно!»

Скорость – 800 километров в час. 200 метров… 100 метров.

«Ну, здрасьте, добро пожаловать в водный мир!».

Плюх! Отрикошетил от воды, пролетел метров 200, еще раз плюх! уже 100 метров, и на третий уже ушел под воду… В этом плане для меня ничего не изменилось, я и так был в горячей воде и хотелось побыстрее охладиться. Иначе не выдержит сердце. Главное, мои реакторы работали и выдавали на гора энергию, заряжая мою батарею. Правда, при оставшихся 20 процентах заряда мне потребуется тут плавать, как рыба, не менее восьми часов. В лучшем случае. А кислород в маске может закончиться раньше. Вот послышался легкий удар, это носом зарылся в илистое дно или песок. Кстати, глубина небольшая, что-то около 60-ти метров, и тут я чуть не вспотел. А если самолет не совсем герметичен? А зальет реакторы? Как-то подозрительно он легко вошел в воду? С другой стороны, усиленная конструкция, тяжелые металлы.

«А если не сработают катоды? Одно дело, накапливать заряды на обшивке, на воздухе разряженная среда, и, другое дело, в плотной воде. Не растекутся ли они? Тут трудно что-либо сказать, и вода соленая, и соль – хороший проводник электрического тока.»

В общем, ничего об этом в инструкции по эксплуатации не было. Тут на меня навалилась усталость событий прожитого дня, и я решил не сопротивляться этому чувству, тупо отключился…

Снилась мне почему-то Ксю, она мне говорила, типа как отчитывала за нехорошее, неосмотрительное поведение, что не приношу денег домой, как все приличные люди ее круга.

Ну так иди и живи со своими, меня-то чего донимать?

Потом другой сон, снова прошедший бой над Эстонией, потом гладь моря и самолеты-истребители, словно стервятники, кружат надо мной. Все что-то высматривают, не всплывет ли кто, или что там на поверхности, хотя бы масляное пятно, словно я подлодка какая. Затем – переключение, и уже другой сон. Болото, и я собираю клюкву, а вокруг тишина, сосны мелкие, багульник, и ветерок шевелит мои волосы. А запах какой! Нет, вы не представляете, какой запах. Обалдеть и не встать! Сердце радостно забилось, и я проснулся.

Прошло четыре часа. Заряд батареи – 60 процентов, это уже радует. Вода по плотности больше, чем воздух. А значит двигаться в ней легче, надо попробовать рискнуть. Тем более, рано или поздно, но, скорее, в ближайшие часы начнется поисковая операция, и, когда меня обнаружат, уйти так легко будет очень сложно. Если вообще возможно. Кстати, если заряд очень высокого напряжения, то обычные законы физики на него не действуют. К примеру, соленая вода перестает быть таким уж хорошим проводником, и внешний корпус корабля держит весь заряд на себе, но это, начиная от 800-900 тысяч Вольт и выше. У меня – напряжение больше миллиона. Просто гении мои конструкторы, просчитали кое-какие моменты. Самым сложным было – оторваться от вязкого ила, и я сновать чуть не израсходовал всю батарею, но вовремя опомнился и изменил тактику. Оказывается, чтобы понапрасну не расходовать заряды, подавать напряжение нужно сразу большими, но короткими, насколько это возможно, импульсами. Счет идет на сотые секунды.

Как-то дома я проверял скорость движения своей руки, оказалось, что могу создавать ускорение равное 200 километров в час. А, если чуть поднатужусь, то и все 300. То, что импульс от мозга по нервным волокнам идет некоторое время с задержкой, я знал, поэтому использовал принцип нескольких мелких сигналов. То есть мысленно я их посылала один за другим, не дожидаясь, пока рука закончит движение. Так тренируются мозг и голова. А уже довести соответствие мышц импульсу головы, это, как говорят, дело техники и тренировки. Вообще, чего они не поставили автомат, хоть допотопный, я бы выставил частоту в одну сотую секунды, и дело с концом. Вот черти прошлогодние! Но мало-помалу сдвиг корпуса произошел, хотя разряд снова упал до 40 процентов, меньше половины. Но потом вовсе не снижался, даже мне показалось, что он медленно растет. Все хорошо, кроме одного. Меня снова могли слышать все, кому не лень, как бы не кинули глубинную бомбу. В подтверждение моих слов где-то недалеко ухнуло так, что судно качнуло. Мать их за ногу! Они что сдурели, не хотят меня взять живым и здоровым? Еще раз ударило, но дальше. Ясно, они не успели развернуться.

«А мы пойдем на восток, на восток, на восток!» – запел я себе под нос.

Скорость уже около 80 километров в час, но больше не хочет расти, сказывается, видно, сопротивление или еще что-то. Но за пару часов я уже буду в нейтральных водах. Всплывать, честно, не хотелось. Но вдруг какие препятствия, островки, скалы… Нет, так точно можно разбиться. Стал забирать выше и выше. Была не была!

Выскочил из воды и заскользил по поверхности. Скорость сразу увеличилась, рывком на 3 порядка. Уже около 400 километров в час. Но для истребителей это, конечно, ерунда. Они сразу взяли цель, хотя было темно, и ринулись вниз.

«А что?» – думал я. – «Вода – это та же самая взлетная полоса при убранных шасси. А они у меня, надеюсь, убраны. Почему бы и не попробовать оторваться на пустой батарее, заряд 35 процентов. Эх, была не была! Если что, опять нырну!» – и добавил газу, хотя это слово в данном случае не совсем подходит.

Вы поняли меня. Стрелка заряда побежала к нулю, а я прыгнул на высоту 200-400-600 метров. Низко летящие натовские истребители не успели сориентироваться и взять вверх, видно, обалдели, что это за чудо-юдо – самолет-лодка – на высоте 3 километра и скорости 2900 километров в час.

Заряд батареи кончился, и я перестал ускоряться, но больше и не нужно. Лучший американский «раптор» может идти больше 3000 километров в час. А остальные «F-16» или «Стелс» – это все тихоходы нашего времени, и больше 2500 километров в час не разгоняются. Сэкономили в Европе на скоростных машинах, а потому и упустили из виду русскую разработку. Отставшие летчики это поняли и со злости послали вдогонку аж 8 ракет класса «воздух-воздух». Впрочем, уйти от них не составило большого труда, это как в компьютерной игре экстремального вождения. Уклон, поворот, ребром. Что хорошо, на сравнительно небольшой скорости джет-100 слушался исключительно, управлять, петлять, крутиться на нем – одно удовольствие. Ходовые шлейфы ракет чуть подзатуманили обзор, как бы они не были умными и не развернулись обратно после того, как все 8 штук меня обогнали.

Только об этом подумал, как пришлось быстро снижать высоту до 2 километров, потом до 500 метров над водой, мне надо было во что бы то ни стало их утопить. Но не пришлось, разминувшись со мной, они, по-моему, взяли другие цели, моих преследователей. Чего-то там не сработало в системе «свой-чужой», хакеры, наверное. Четыре яркие вспышки окрасили ночное небо. Я вам не сказал, что уже стемнело, как надо, и это было красиво наблюдать. Потом в новостях передадут, что Россия нарушила пакт о ненападении с Евросоюзом и атаковала Эстонию в двух местах. Жертвами стали 16 самолетов-истребителей и маленький эстонский городок Тарту, разрушенный ракетами С-400 до основания, камня на камне не оставили, погибли 50 тысяч человек мирных жителей. В связи с этим в СовБезе ООН будут рассматриваться санкции против нашей страны. Германия и Франция настаивают на частичной военной операции, и только Осетия, Абхазия и Белоруссия против. Понятно, что до войны остается один шаг со всеми вытекающими последствиями. Но это будет только через 12 часов. А пока они совещаются.

Я лечу вперед и вижу огни большого города. Конечно, это – Санкт-Петербург. Заработала связь.

–Первый, первый, прием. Какого черта ты туда полез?! Рули сейчас же обратно на базу!

Понял и так, иду, – и уклонился вправо на Сольцы, и ту точку, откуда стартовал. Через пять минут я был на месте. Всего полет длился 4 часа 40 минут, меня встречала та же компания, но не хмурые, а повеселевшие. Приземлился я, правда, не там, где взлетал, а на известном мне Солецком военном аэродроме. Но ребята знали, что именно там я и приземлюсь, больше негде, потому как энергия аккумулятора на нуле. Ну, это не так уж и важно в данной ситуации.

Как только вода схлынула, я покинул кресло, которое мне что-то опротивело, снял шлем и маску одновременно. Обтек так чуток, насколько это было возможно, и похлюпал к выходу. Вместо приветствия генерал-шеф ФСО просто по-дружески приобнял меня и сказал:

–Молодец! Ты настоящий герой! А то мы думали – капец аппарату, столько сил и средств, времени в него вложили, что на второй экземпляр у нас не хватило бы ничего из ресурсов. Ну, иди в машину – переодевайся, отдыхай. Завтрашний тест отменяется, ты его сдал сегодня. -Объявляю: сутки – выходной. Кругом! Шагом марш!

«Служу Советскому Союзу,» – надо было сказать, но я только махнул рукой и пошел, сил не было совсем.

Глава III

Через два часа я уже стоял у дверей своей квартиры переодетый, практически сухой, как после бани, порозовевший. Нажал на звонок, словно и не к себе домой. Открыла Чак, немного заспанная, видно, только заснула, и воскликнула:

–Ого! Какие люди в гости к нам пожаловали! А говорил, что не вернешься…

–Да, я пришел оттуда, откуда не возвращаются, может, войдем внутрь?

–Да! Конечно! Располагайтесь, как дома, может, чего-нибудь разогреть?

Нет, спасибо. Хотя, давай! Спать я не хочу. -Телевизор работает? – спросил я.

–Да, а что?

–Там ничего такого не говорили про международные события?

–Да нет, вроде, не было ничего. Да я его и не смотрю. Вот по интернету один блогер из Литвы говорит, видел воздушный бой над Балтикой. Другой утверждает, он был, но над землей. И, кому верить, непонятно.

– Ого! А ты Чак не такая простая, какой кажешься на вид. Следишь за всеми международными событиями. Так, что там у нас есть поесть? – и полез в кастрюлю, стоящую на огне.

И тут же получил по рукам.

–Тихо, оно еще в процессе готовки. Мой руки и садись за стол, – вежливо и настойчиво сказала она.

–Понял, не дурак, уже иду. А насчет блогеров, – не сдержался я.

– Они оба правы, по моей информации, боя было два, вернее, не боя, а так, два воздушных инцидента, и, боюсь, как бы завтра не началась война, как ни крути, мы на приграничной территории, и, в случае блиц-крига, окажемся на острие удара, – закончил мысль я.

Но, неужели, царь нас не спасет? Вернее, армия не отразит удар? Как в 1941 году? – и сама вдруг замолчала, видно, поняв, что сморозила.