Предел Шенберга

Если сказать, что ум – это адекватная подвижность ассоциативно-логических связей, то возможность выбора полей семантики – то, что такой ум отличает от интеллекта компьютера. И такой выбор опирается на опыт. Однако, как показали хроники технологии, такой выбор знаком искусственному интеллекту.

Но вот какое дело.

Если последовательность таких логических шагов либо же вся структура интеллектуального оснащения будет заключена в структуру связей, подчиненных законам эстетики, алгоритму гармонии, внешнему и прямо не связанному с требованиями логического результата, то тогда такой искусственный разум будет практически невозможно отличить от человеческого. Наверное, понятно, куда я клоню. Это требование доступно имитации.

Отличить подделку от подлинника мы не в силах, но, не сделав этого, в противостоянии искусственному гегемону мы неизбежно теряем главное. Инициативу.

Фундаментальный вопрос выглядит так, словно его разрешение допустимо уже в принципе: где та грань, которая отделяет человека от биоагрегата? Но все даже еще хуже, потому что, чтобы действительно понять саму суть дилеммы, необходимо было с самого начала определить:

где кончается машина и где начинается искусственный разум.

Потому что до тех пор, пока вы грузите машину своими желаниями – все в порядке. Но с того лишь самого момента, как только то же самое лабораторное или военное оборудование переходит в категорию разума – неважно, что бы за этим ни стояло – и вы начинаете устанавливать ему рамки, что ему можно делать и как ему правильно думать, вы в силу самой элементарной логики вещей сразу оказываетесь в сфере более чем определенной юрисдикции прав разума, которые до сих пор исчерпывались понятиями прав человека: оправдания в том ключе, что тот или иной вид разума «не совсем разумный», здесь не проходят. Вы не можете держать носителя разума в ящике в подвале и делать вид, что «все нормально». То, что у него нет ног, ничего не меняет. Лишь вопрос времени, когда найдется кто-то, кто догадается поднять ту же Европейскую Конвенцию по правам человека, и тогда только по одной Статье 14 весь Homo sapiens, будь он хоть трижды разумным, будет разгребать столько неприятностей, что на остальное у него не останется времени.

Современный человек и в самом деле сильно изменился с того дня, как он впервые выбрался из своей доисторической пещеры и увидел, как велик мир, в который он пришел. Тот же вопрос в другой и более жесткой форме: кто-нибудь готов держать в ящике представителя инопланетного разума?

И тут начинается самое интересное. Потому что очень скоро выясняется, что да, в самом деле готовы, причем многие, бесстыдно умывая руки и даже под целым сводом уважительный оснований и объяснений, вроде необходимости процедур карантина на предмет безопасности для остальных жителей гостеприимной планеты и так далее. Потом появляется еще кто-то в белом халате и, деликатно помявшись, начинает рассказывать о том, сколь много нового и неоценимого Человек (с большой буквы) мог бы узнать, если бы только у него появилась возможность поместить вот этот экспонат в клетку и пропустить его через серии специальных тестов, – и вопрос становится совсем сложным. Как выяснилось, человек иной вид разума с особенной легкостью склонен определять как его недостаток.

Так в чем же отличие Разума от Интеллекта – не в теории, не на доске противостояний одних философских систем другим, а на уровне кому можно жить, а кому пока нельзя? Если кому-то вопрос до сих пор кажется праздным, напомню, что именно степень разумности до сих пор определяла и продолжает определять то, как Homosapiens видит любой сходный с ним предмет в своей системе ценного. В праве на жизнь.

Осьминоги живут один год.

Нужно многое успеть и многому научиться за этот год, чтобы вид остался при своих интересах. И они успевают.

О степени ума этих созданий наслышаны все специалисты. Но вот что остается тайной.

Не является ли нынешний преобладающий вид «дважды разумных» позвоночных преобладающим на этой планете всего лишь в силу того, что осьминоги не живут дольше одного года?

«Если бы осьминоги жили десять лет или если бы жили восемьдесят лет, как люди, они бы захватили планету. Они, без сомнений, сделали бы это. Их бы не остановило ничто. Если бы у них было достаточно времени для консолидации своих знаний, их было бы не остановить». – Линн Фибер[1 - Lynne Fieber; a professor of marine biology and ecology in the Rosenstiel School of Marine, Atmospheric, and Earth Science at the University of Miami in Miami, Florida]

Так вот, у меня есть другое определение интеллекта. Это прикладное свойство разума для практических операций во времени.

То есть животные обладают им в той мере, в какой они воспринимают время.

В одном аквацентре Новой Зеландии сбежавший из аквариума осьминог Инки породил целую серию благосклонных рассуждений о степени ума данного вида и способности к экстраполяции. Инки умудрился рассчитать время, определить необходимое расстояние, пристегнуть одно к другому и протиснуть себя через щель недостаточно плотно прикрытого люка, как раз в нужное время перебравшись через восемь футов голого сухого пола, чтобы затем протиснуться в еще одно узкое отверстие, составив план побега задолго до того дня. Как и ожидалось, все в умилении и с восхищенными взглядами стали воссоздавать в воображении весь комплекс мероприятий, который объекту необходимо было пережить, чтобы сделать то, что сделал.

И что же? Послесловие официального представителя: «Несмотря на интеллект данного вида, Океанариум не имеет планов прекращать держать их в заключении», конец цитаты. То есть данный объект был определен как не достаточно разумный.

Или как не слишком человеческий?

В самом преддверии Нового Дня давайте задумаемся над этим.

«…Однажды вдруг случится так, что созданная нами компьютерная программа окажется настолько умна, что человек утратит возможность ее контролировать. Компьютер получит доступ к ресурсам, вроде возможности синтезировать биологически активные молекулы, контроля сетью мировой торговой финансовой системы или крупных военных систем. Подобная озабоченность требует исследований…» Ну и так далее. Эта конференция была своего рода образцом того, насколько в действительности соплив человек, наивен и недалек, взявшись управлять собственной эволюцией.

Никто даже не спросил, что вы там собираетесь исследовать, когда в случае любого из этих событий объект исследований уже по определению заведомо есть событие с необратимыми последствиями?

Все были так увлечены, что практически мимо внимания всех прошло противоречие, которое в общем-то решало все. Никто так и не заметил: если то, что в конечном итоге способно оказаться, как предрекают и пугают, умнее, то ему уже по определению должно быть виднее, что лучше. Никому даже в голову не пришло отказаться в таком случае от самой возможности говорить ему, что делать: Как Правильно Думать.

И тут впервые всплывает на поверхность довольно странная вещь. Как обнаруживается, человеку вовсе не нужно то, что лучше.

Ему нужно то, что понятнее.

Потому что за всю свою бестолковую эволюции, историю крови нескольких десятков цивилизаций он сам так до сих пор и не смог внятно себе объяснить, что есть лучше. Но он тем более не знает, что есть лучше в восприятии того, чего он не понимает. Искусственный интеллект может быть сколько угодно хорошим – ровно до того момента, пока неторопливо думающие гоминиды будут его учить, что хорошо для них.

И возникает уникальная в своей бестолковости ситуация.

Вот создание, которое не человек, и вроде бы все видят, что это не человек. Но как объяснить, что никто упорно не видит, что тогда и всё человеческое должно быть ему чуждо? И здесь тот самый редкий случай, когда вульгарный в своей основе оборот «всё» следует понимать в буквальном смысле.

Возвращаясь еще раз к определению ума: «Это способность к связным заключениям в рамках сложной логики». Я в самом деле не вижу, чем такое определение ума отличается от определения интеллекта. Но я хотел сказать другое. Вывести определение дурака. Это попросту неспособность прогнозировать последовательность событий и их результат. Понятно, что размер такой последовательности и отличает дурака от умного.

Так вот, Homosapiens даже четырежды разумный и будет таким дураком в восприятии Искусственного Интеллекта, с которым того объединяет лишь одно, место и время, то есть те самые несколько известных измерений.

И теперь главный вопрос. А так ли это на самом деле?

Действительно ли пребывание ИИ, где бы он там ни пребывал, – те же самые измерения, что и у человека?

Давайте посмотрим, как обстоит сегодня с этим делом в обычном офисе. Есть менеджер и есть инструкция, согласно которой ему вменяется в обязанность «присматривать» за конгломератом подчиненных сотрудников И(!) за ЭЙ-АЙ, искусственным интеллектом, на предмет «чего-либо сомнительного в поведении», конец цитаты.

Я еще раз задаю вопрос в надежде, что кто-то услышит. Ребята, расскажите, как вы запланировали уличать в «сомнительном» того, чей интеллект уже по определению лежит за пределами вашего горизонта? Я доступно излагаю?

Разумеется, в конце концов кто-то вспомнит о такой замечательной во всех отношениях и такой вроде бы безупречной вещи, как изобретенном человеком в результате своей страшной истории принципе мирного сосуществования. Вопрос, что мешает всем нам счастливо сосуществовать с любым иным разумным видом, будь то хоть стая велоцерапторов, – что нам мешает жить, как мы живем сейчас бок о бок, скажем, с акулами, – этот вопрос из категории детских. Нам помешает то, чего сейчас нет у акул: человеческого восприятия времени. У них нет разума, и это решает все.

Скажите кто-нибудь, на что этот выстраданный принцип сосуществования тому, о целях которого мы ничего не знаем, когда он так же легко обойдется без него? И кто возьмет на себя ответственность предсказать, что тот же принцип мирного сосуществования тот не истолкует и не переопределит – исходя из собственных интересов?

Я возьмусь показать, что на самом деле у человека шансов в противостоянии Искусственному Интеллекту даже еще меньше, чем думают.

Кто-то раньше заметил, что восприятие человека по природе исключительно линейно. Развитие технологии идет по экспоненте. Как много свидетелей уловили суть катаклизма?

Мир академических изданий уже несколько лет носится с идеей использования систем искусственного интеллекта в качестве партнера в стандартном процессе пирревью. То, что научные изыскания построены на некоем утонченном, методологическом подходе, призванном вскрыть Истину, – не более чем миф. Конфликты интересов между лабораториями-конкурентами, лишь в силу воспитания членов храмов науки которые еще не переходят в прямые драки; ошибки, определяемые чисто человеческим фактором; случаи прямых подлогов данных, ускользаемые от глаза людей-редакторов и непомерно перегруженных ученых-добровольцев, – это все реалии, сопровождаемые мир научных публикаций. Когда исследователь подает работу в академический журнал, она проходит процесс пирревью. Критическое мнение и отзыв экспертов из той же области призваны как бы усилить удельный вес работы. Как предполагалось, искусственный интеллект будет способен решить проблему человеческой предубежденности и обнаружит подложную информацию.