9
на голове без убора,
будто терновый венок,
венчали меня на распятие всем
перекрёсткам, и всем поворотам,
всем закоулкам, парадным
и злачным местам.
я тот отщепенец, козёл отпущения,
что всем отпускает грехи
в этом городе грёз,
мелькающих между гудящих колёс,
как бабочки – только на день:
лишь раз избавленье, а после –
извечный осадок и горечь и сладость,
и кто-то другой однажды займёт
моё место на троне, на самом обрыве
крыши того небоскрёба, откуда всё –
будто сквозь птицы глаза, немного ещё –
и солнце уж в клюве твоём
сызнова семенем нового дня
в окнах домов прорастает.
так я тебя полюбил, что вовек разлюбить
не успею, как же я буду скучать,
хотя никуда и не еду.
время не властно – его вечно мало,
но малое правит большим, и в этой
извечной ослепшей погоне, город,
ты всё ещё дышишь,
я буду с тобою дышать
смогом и дымом, гарью и пылью
в единой вибрации трасс.
тобой порождён я и вскормлен
в утробах твоих подворотен
сточной водою дождей,
вымя твоё – небеса,
руки вздымаю я к ним, и вижу, как ты
их столпами высоток своих подпираешь –
город, ты храм для заблудших,
пристанищем служащий им –
я среди них
на улицах вечных скитаний,
что вровень талмудам любым,
и то – за края берегов
выходят они иногда,
как-будто бы снова всемирный потоп,
о, где же тогда мой ковчег?
но мне не дано утонуть в твоей благодати,
и, как моисею, ты воды раздвинешь –
и толщи их будут как стены твоих
10