Причины гусситско-таборитского движения

Известен громоносный трактат Блеманжи об упадке церкви. Яркими красками описывает он злоупотребления римской курии и указывает на роковые последствия папской симонии. Чтобы поддержать свой сан, который папы ставили выше сана королей и императоров, им ничего не осталось более, – говорит он, – как броситься сломя голову, после того, как они разграбили наследие Св. Петра, на другие овчарни и похитить у овец все их достояние, их шерсть и молоко. Они забрали себе право распоряжаться всеми церквами мира, назначать епископов и клириков по своему произволу, и все это для того, чтобы привлечь в бездну апостолического казначейства все золото христианского мира. одни и те же бенефиции продавались два раза». После этого Клеманжи рисует отвратительную картину невероятного невежества и разврата духовного сословия; он нам показывает, как священники играют, пьянствуют, безобразничают. От развращения светского духовенства он переходит к развращению, господствующему в монастырях: «В настоящее время отдать девушку в монастырь значит лишить ее невинности»[80 - «Les rеformateurs avant la Rеforme. Jean Hass et le Concile de Constance», par Emile de Bonnechose. Paris 1846 г., т. I, стр. 65.].

Фраза эта, как и некоторые другие, гораздо энергичнее в самом трактате Клеманжи, но Боншоз не решается приводить их во всей их резвости.

Клеманжи – не единственный клирик, у которого хватило нравственной силы посмотреть правде в глаза.

«Послушаем кардинала камбрэского, Петра д'Альи, учители и друга Жерсона[81 - Знаменитый парижский богослов, один из наиболее ярых противников Гусса в Констанце, – следовательно, ярый католик.]. Он пишет в одном из своих трактатов: „Растление церкви так велико, что возникла пословица, которая говорит, что во главе церкви могут стоять только люди отверженные“. Послушаем наконец самого Жерсона: „Римская курия выдумала сотни должностей, чтобы добыть денег, но ни одна из них не служила целям нравственности. При римском дворе с утра до вечера говорят об армиях, завоеванных областях и городах, о деньгах, но очень редко – или вернее никогда – там не говорят о целомудрии, о помощи бедным, о справедливости, верности, добрых нравах. Все это привело к тому, что этот двор, некогда блиставший умственною возбужденностью, стал мирским, полным дьявольского и тираннического духа (mondaine, diabolique, tyrannique) и вообще хуже какого бы то ни было светского двора… Светские власти не должны допустить, чтобы жена Христова была недостойным образом превращена в публичную женщину“. Жерсон сильно ополчается против порядков папской канцелярии, по которым церкви, каноникаты и другие бенефиции раздаются ничтожнейшим людям, поварам, конюхам, погонщикам, убийцам, между тем как люди действительно достойные и способные устраняются»[82 - Bonnechose, т. 1, стр. 66.].

Во всему этому невероятному безобразию присоединился столь знаменательный в летописях католического мира «великий раскол», когда разом появилось трое пап, из которых каждый в площадных выражениях проклинал другого. Эти факты настолько известны из элементарных учебников истории, что нам о них распространяться не стоит. Для истории гусситства «великий раскол» важен как последняя капля, переполнившая чашу. Дальше терпеть стало невозможным для нравственного чувства чешского народа и он выдвигает Гусса, который потому и имел такое всемирно-историческое значение, что проповедь его была воплем отчаяния, вырвавшимся из наболевшей души целого народа.

Итак, в великом растлении нравов мы имеем один из несомненных факторов гусситско-таборитского движения, но все-таки не самый корень его. И действительно, если бы в нем была суть дела, в таком случае история должна бы была представить нам целый ряд протестующих движений в Германии, Франции, а всего больше в Италии – этом очаге католического бесстыдства и разнузданности. Мы только-что привели ряд фактов, свидетельствующих о том, что распущенность чешского духовенства была лишь частным случаем, и притом далеко не самым ярким, распущенности всего католического духовенства. И почему же, однако, в Германии, Франции и Италии дело ограничивается несколькими обличительными книгами, а в Чехии проливается море крови для искоренения несчастья? Значит не в этом несчастий главный корень движении, – оно обусловило собою только быстроту взрыва. Настоящая же и единственная причина гусситско-таборитского движения – нравственная чуткость чешского народного духа, не потерпевшая отступления от идеалов добра и справедливости. Растление нравов, также как и национальную вражду можно назвать только второстепенными факторами, внешними раздражителями, вызвавшими нервное потрясение народного организма, – все равно, как при нервном потрясении отдельного организма. Главное, конечно, нервная сила, а не электроды, например, которыми вы произвели потрясение. Так и в гусситско-таборитском движении корень дела – страстная приверженность к идеалу, жестоко мстящая всем поносителям его.

И, вот, этот-то страстный идеализм, эта-то необыкновенная нравственная чуткость чешского народного духа и дает нам право, отбросив все другие эпитеты, назвать гусситско-таборитский взрыв чисто-нравственным движением.

Кончаем тем же, чем начали. Корень движения, единственная причина его – не в том, что чехам чинили много неправды, а в том, что в их душевном строе было необыкновенно сильное стремление к правде, к насаждению на земле добра и справедливости.

notes

Сноски

1

Настоящая глава представляет собою отрывок из большего этюда «О гусситстве и таборитстве», который в свою очередь составляет часть приготовляемого к печати исследования о «народных движениях славянского племени».

2

Fontes rerum Austriacarum. Erste Abtheilung, Band. VII, Theil. III. Geschichtschreiber der Hussitischen Bewegung in B?hmen. Herausgegeben von Konstantin H?ffier. Wien. 1866.

3

Paiazky, Geschichte von B?hmen, Band. I, стр. 23.

4

Hermergild Irecek, Das Recht in B?hmen nnd M?hren, стр. 71: «Sciant nostri posteri, nnde sint orti et nt semper vivant pavidi et suspecti, nec homines a Deo sibi commissos injuste opprimant per superbiam, quia facti sumus omnea aequales per naturam».

5

Palazky, Band. I, стр. 161.

6

Умер в 1125 г.

7

Томек, «История Чешского королевства».

8

Palazky, Band. I, стр. 396.

9

Ibid, стр. 464.

10

Ibid., Band. II., Abth. I, стр. 19.

11

Ibid, стр. 11.

12

Dudik, M?hrens Allgemeine Geschichte, Band. I, стр. 123

13

Иречек, Recht in B?hmen und M?hren, стр. 28.

14

Ibid.

15

Palazky, Band. II, Abth. II, стр. 27.

16

«Qui sont in captivitate apud eos, non omni tempore, ut apud gentes alias, in servitute tenentur, sed certum eis definitur tempus, in arbitrio eorum relinI qnendo, si oblata mercede velint dein reverti ad suos. aut manere apud ipsos lij beri et amici».

17

Macejowski, Slawische Rechtgeshichte, Band. I, стр. 138.

18

Palazky, Band. I, стр. 173.

19

Dudik, Band. IV, стр. 210.

20

Средневековая чешская энциклопедия.