Забудь «треугольник»! Любовные истории на фоне… шашек!

Гинзбург проинструктировал всех участников, что за каждую ничью против Марии Петровой он платит 10 тысяч баксов. Поэтому во всех партиях девушке приходилось преодолевать ожесточённое сопротивление. И иногда даже довольствоваться ничьей.

Наконец, состоялась неизбежная личная встреча. Гинзбург бросился менять шашки. Петрова получила преимущество и стала его наращивать. Вдруг соперник провёл сложный неочевидный маневр и красиво форсировал ничью.

– Шлиф? – догадалась Мария, что в переводе на нормальный язык означает «домашняя заготовка».

– А что? Нельзя? – «по-одесски» поинтересовался чемпион Карелии.

– Можно. И даже нужно! Молодец!

…Наступил предпоследний тур. Гинзбург выиграл свою партию и собрался уходить. Тут к нему подошёл невысокий скуластый парень. Это был слабенький второразрядник Иван Кемов.

Ваня, как и Яков, относился к национальному меньшинству, но к другому. Он был представителем титульной нации, то есть карелом.

– Яша, ты уходишь?

Чемпион вновь «блеснул» всё тем же одесским фольклором:

– А что? Нельзя?

Гинзбург небезосновательно считал, что одни и те же «хохмы» повторять можно, только разным людям. Правда, в нашем случае читатель один и тот же. Но Яков-то не знал, что про его деяния читают!

КарЕл ответил на вопрос … «по-еврейски» (хоть и по-русски), то есть вопросом:

– А ты ничего не хочешь мне предложить? … Ну, то, что всем предлагаешь.

– Во-первых, не всем! От Петровой я честно «уполз»! А во-вторых, Ванюша, я тебя всегда «драл», «деру» и буду «драть»! … Как драник!

– А мне бы тысчонка не помешала! Я сейчас в полных нулях!

– На баб потратился?!

– На одну… Но в хорошем смысле. Моя одноклассница в автокатастрофу попала и нужна была срочная дорогая операция. Пришлось кредит взять под залог квартиры. Пока ещё не выселили, но это дело поправимое…, то есть неизбежное.

– И твои родители не возражали?!

– Мама ещё от родов умерла, а папа год назад.

– Карельская сирота! – усмехнулся Гинзбург, намекая на «казанскую сироту». – А ты уверен, что твоя одноклассница, когда выздоровеет, осчастливит тебя законным или постельным браком?

– Совсем не уверен. Мы дружили, но о любви даже разговоров не было.

– Если она тебя продинамит, потребуй с её предков компенсацию твоих денег на операцию.

– НЕ с кого требовать. Её отец и мать погибли в той автокатастрофе.

– Не завидую я тебе, Ваня, и даже сочувствую. Конечно, если бы от моих денег зависела жизнь этой девушки, я бы дал деньги, … то есть одолжил… возможно даже без процентов, … То есть под минимальный процент. Ну а так… Швыряться деньгами там, где их можно сэкономить – не мой стиль!

На другой день начался последний тур. Маша подошла к лидеру:

– Поздравляю с победой в турнире!

– Так и у тебЯ шанс есть.

– Для этого я должна сегодня выиграть, что вполне возможно, а ты – проиграть Кемову, что невозможно в принципе! Но даже, если «невозможное станет возможным», и мы сравняемся, то ты сможешь в переигровке у меня выиграть, … если сможешь!

Вскоре тур начался. Гинзбург больше следил за позицией Петровой, чем за своей. Противник Маши получил преимущество. Он отвёл лидера в сторону:

– Ты говорил о «десятке» за ничью. А вдруг я её «трахну»?! Тогда «двадцать тыщ баксов»?

– Меня вполне устроит ничья. А если ты ещё её и «трахнешь», то о цене этой (надеюсь, приятной) услуги сам с ней и договаривайся.

Собеседник опешил, но через минуту напряжённых размышлений проникся:

– Ты не так понял! Я имел в виду, что на шашечной доске.

Гинзбург ухмыльнулся:

Очень пикантная поза! На шашечной доске я ещё не пробовал! Спасибо за совет! Подружкам должно понравиться! Почувствуют себя шашистками… или даже шахматистками!

– Не-е… Это без меня. За свой счёт я – примерный семьянин! … А если я её побе… дю… или побежу …? Ну, ты понял!

– Если победишь, то вместо 10 тысяч получишь аж … 11!

– 11 баксов?!

– 11 тысяч баксов.

Гинзбург вернулся к своей доске и почувствовал смутное беспокойство. Вариант, который он посчитал, вёл к его проигрышу. Но ведь этот вариант не единственный. Если бы Яков «забил тревогу», то ещё не поздно было хоть и с трудом, но спастись. Но он ошибочно решил, что может даже проиграть – ведь главная конкурентка в лучшем случае сделает ничью, что выводит его в следующий этап.

Неожиданно Петрова провела опять таки «неожиданную» комбинацию и получила преимущество. Деморализованный соперник не нашёл спасительного маневра и быстро проиграл.

Яков слишком поздно понял, что у него безнадёжно! Причём, не в одном варианте, а во всех.

Он встретился с противником взглядом и кивнул на дверь. Догадливый Ваня тоже кивнул. Гинзбург вышел из зала. Вскоре к нему присоединился Ваня.

– Ты, помнится, предлагал мне ничью за тысячу, – начал… пока ещё чемпион Карелии.

– А ты, помнится, отказался. И о какой ничьей может быть речь, если на горизонте неизбежно маячит эндшпиль: три моих дамки, владеющих большаком против твоей одинокой дамки?! А «треугольник (не про Машу будет сказано) Петрова» я худо-бедно ещё помню!

– А ты, Ванечка, … забудь «треугольник»! Причём, не бесплатно, а… страшно сказать… аж за 10 тысяч баксов!