Алекс из Магадана

– А? Да? – я приоткрыл глаза и в таком расфокусе еле узнал своего спасителя.

– Слушай внимательно, – он стал говорить тише. – Ты слушаешь?

– Да. Да.

– Мне с тобой нельзя. Ты идёшь один. Я так понимаю, ты вообще ничего не помнишь, так что повторю: ты показываешь рану в боку, – он показал на неё пальцем, – он тебя починит. Им нельзя знать, что в тебя забили какую-то мерзость. Ты им ничего не говоришь о своём побеге, скажешь, что обокрали. Затем говоришь, что, по слухам, Зелёный дом разобрали. Понял?

– Да, я понял.

– Хорошо, давай, я буду ждать снаружи.

Мне пришлось вставать самому, я слабо ориентировался в пространстве, и мои ноги шатались из стороны в сторону. Охранник открыл дверь картой, толкнул её, и я попал внутрь.

Комната была как одноместный номер в гостинице. Сразу справа проход в ванную. Дальше какой-то небольшой зал, слева в конце был поворот, откуда бил синий свет. Сама комната была освещена как в рентгеновском отделе. В центре стоял стул, похожий на стоматологический, со спинкой, длинным концом для ног, широкими подлокотниками. Под стул входили какие-то провода, большие в диаметре, а вместо столика для инструментов – монитор. Окон, к слову, здесь в зале не было. Я подошёл к стулу и сразу же лёг, будто я здесь не в первый раз и знаю процедуры.

Из прохода послышались шаги. Вдруг перед моим взором появился старый мужчина лет сорока. Он подкатил ко мне ближе на небольшом кресле. Почти лысый, с густыми бровями, на его лице были многочисленные шрамы, уши торчали в стороны. Оставшиеся на голове седые волосы были прилизаны. На нём была классическая кожаная куртка, под ней чёрная футболка. Руки в резиновых перчатках. Строгие чёрные брюки и резиновые тапки.

– Ну-с, показывай, что случилось, – сказал он, поправляя перчатки.

Я оттянул плащ, под ним показались окровавленные алым цветом ткани, что дал мне старик. Красные пятна покрывали всё тело, а синяки от живота до подбородка украшали меня после падения и бега по лесам.

– Ох, Алекс.

Он резко вскочил с кресла и ушёл за поворот, вернулся через пару секунд. В руках он держал прозрачный тянучий красный мешок, также какой-то свёрток.

– Так, отвернись, – он махнул ладонью в противоположную от раны сторону. – Судя по гематомам, ты пытался приложить что-то холодное сюда, да?

– Ага, – я приподнял края губ, он чем-то обрабатывал порез.

– Давно ты так не приходил, видимо, стареешь, да?

– Есть немного.

– Так, сейчас не дыши.

Он вколол мне что-то в бок, взял со стола небольшую иглу и какие-то стальные пластиковые нити, принялся зашивать. На вид они были съедобные, как длинные макароны. Очень странная здесь медицина.

Я не ощущал, что там происходит, просто смотрел в стену. Как по ней плавают мёртвые узоры, строимые моим разумом, будто туман, застилающий всё пространство между нами, глаза уставали.

Мелкие горки снега ещё ждали на вершинах гор, солнце приятно прикрывали беглые тучи…

– Эй! – он крикнул мне в правое ухо. – Ты здесь? Не отключайся, рассказывай что-нибудь. Как тебя угораздило так попасться?

– Я шёл по шоссе, в город, уже подходил к магазинам, когда пару ребят напали на меня, – я врал как мог.

– И что, хочешь сказать, ты не управился с парой Роз?

– Один подошёл сзади, – я начал было поворачивать голову, чтобы говорить с ним, но он резким движением руки развернул меня обратно, – а пока держал, другой сбоку ударил ножом.

– Понятно, скажу старшим, что Розы опять шляют по городу.

– Угу. Вдруг найдут чего.

Около минуты мы провели в тишине. Затем он отъехал на кресле за каким-то инструментом и продолжил операцию. Свет во всей комнате на секунду моргнул, он начал нажимать что-то на мониторе.

– Вот, – продолжил он тихо, – а забрал бы пушку у Аппарата, не было бы такого, разве не так?

Аппарат? Тот самый, про которого говорили парни за полустенкой? Кто это такой, своего рода механик или техник? Похоже, он работает и на людей Ромы, и на людей Розы. Смутные воспоминания терзают меня, но я уверен, что любое огнестрельное оружие сейчас – это непозволительная каждому роскошь.

– А? Да-да-да. Завтра заберу у него.

– Смотри, завтра он вроде занят.

– Долго ещё? – я указал левой рукой на место ранения.

– Ну дык, а ты думал. Сейчас, сделаем тебе гемотрансфузию…

– Куда? – последнее слово я абсолютно не понял.

– Переливание, Алекс. Всё сделаем, отоспишься, поешь. Будешь как новенький! Вижу, бледный весь, как ты себя чувствуешь? Холодно, жарко? Судороги?

– Сушит во рту, тошнит, холодно.

– Угу, понятно, значит, три четверти.

Док открыл шкафчик под столом и достал спирт и вату.

– Всё хотел спросить, – он протёр мою правую руку и вставил иглу, – чё за одежда у тебя дебильная? Они твою забрали?

– Да, ну нет, короче, там сложная история – не обращай внимания.

– Ну на такое сложно не обращать внимания, – Док подвёл ко мне капельницу с перевёрнутым пакетом крови. – Так, всё, разрешаю повернуться, подождём, пока кровь вновь наберётся в твои прожилки, и потом пойдёшь ляжешь. – Он взял со стола с медицинской аппаратурой бутылку и стаканы. – Бахнем?

– Какой-то ты неправильный врач, – я взял стакан с круглыми разводами, чуть меньше чем на половину наполненный жёлто-карей жидкостью, от которой резко пахло алкоголем.

– А ты теперь какая-то неправильная Падла. – Мы чокнулись и выпили всё залпом.

Мелкая дрожь пробрала всё тело, по ощущениям, я даже на пару секунд вернулся в своё обычное состояние. Только сейчас пригляделся, на пакете было написано маркером «1п».

Я устроился поудобнее перед самой серьёзной частью. Пару раз подумал перед тем, как начать говорить, но всё-таки решился.

– Это… хм-хм. А ты слышал, что Зелёный дом снесли?

Док резко поставил стакан обратно на стол и прикатил ко мне.

– Нет, не слышал. А ты уверен?

– Однозначно, – я подвинулся к нему и продолжил вполголоса, он подъехал ещё ближе, – я сам видел.