Путешествие на Запад

Внизу действительно было теперь слишком много народу. Они с Кирианом пошли дальше за Люциусом. Миновав две комнаты, они оказались перед деревянной дверью. Через одну комнату была Холька. Её не было слышно. Эльф напряжённо смотрел, как культисты принесли тело погибшего явно недавно человека в невзрачной простой одежде и расчленённого кабана.

– А может она уже стала человеком? – Энрик подошёл к нему и хотел протянуть к нему руку.

Люциус резко одёрнул его. – Нет. Я бы это почувствовал. Чего встали? Открывайте и кидайте их туда.

Из за комнаты раздался драконий рык. Все пригнулись. Люциус медленно достал из рюкзака зелье. Мимо него прошли два культиста, которые пронесли и кинули через следующую комнату сначала труп человека, затем кабанчика. Они едва успели выскочили, как им вслед пронеслась волна огня. Они тут же разбежались по сторонам.

Раздался ещё один рык. На минуту установилось молчание. Слышно было только громкое звериное дыхание.

– Подождём. – Люциус кивнул культистам и они отошли в сторонку.

Из комнаты с Холькой послышалось громкое чавканье.

К Люциусу подошёл Кириан. – Мессия. Позвольте спросить, Что вы собираетесь делать?

Люциус смерил его недовольным взглядом. – То, что необходимо – влить ей это зелье.

Кириан смиренно поклонился. – О мессия. Как же мы это сделаем?

– Я не вижу другого выхода, кроме как накормить её и попытаться заставить проглотить склянку.

Ответом на это предложение были четыре скептических лица.

– А если просто кинуть в неё склянкой. Она разобьётся и часть зелья прольётся на пасть и она это выпьет? – Предложила Дулфия.

Мавон посмотрел на неё с плохо скрываемым стыдом.

– Дулфия, это зелье. Его нужно выпить, а не вылить.

– И выпить нужно целиком. – Добавил Люциус.

Кириан неуверенно замялся. – Тогда, мессия, позвольте мне это сделать.

– Ещё чего! – Люциус резко отмахнулся. – Стой здесь и не мешай.

– Не так давно вы спросили меня, готов ли я будут лечь на стол по вашему приказу. Вы спрашивали, готов ли я будут пожертвовать ради вас жизнью, если так будет необходимо. Тогда я не ответил вам, но теперь могу это сделать.

– Хватит выслуживаться, Кириан. Мне уже всё понятно про твою «жертву». Ты сам хотел убить её, а теперь просишь позволить её спасти. – Он прищурился. – В другой ситуации я бы тебя сжёг.

Лицо Кириана наполнилось удивлением. – Нет, о мессия! Это не так. Простите, что перечу вам, но позвольте мне объяснить. То, что я увидел между вами и этой женщиной просто не может не навести меня на мысль, что она для вас ценнее нашей цели. Я – ваш верный помощник, а потому если она имеет такую важность для вас, то и для меня её жизнь и судьба должны быть столь же важным и ценны, как и ваши. И потому прошу вас доверить этот риск мне. Потому что если умру я, мир не изменится. Но если погибнете вы, то пророчество не сбудется. И пусть вы не хотите его исполнять, но вы ещё можете изменить своё решение. А ваша смерть станет концом, который невозможно обратить вспять.

Он встал перед Люциусом на одно колено.

– Я готов принести себя в жертву, если вам будет угодно. Ради вашего блага. И ради её блага. И простите, что не понял этого сразу. Может вы и не тот мессия, каким я вас представлял, но ваша любовь к ней воистину мессианская. И для было бы величайшей честью помочь вам в ей спасении.

Тот смотрел на него внешне равнодушно. Даже презрения, с которым он часто общался с Кирианом, теперь не было.

– Ты все ещё лезешь не в своё дело. – Он говорил тихо и неспешно. – Но ты начинаешь понимать. И всё-таки тебе ещё предстоит понять, что есть вещи, к которым ты не имеешь отношение, просто потому что… не имеешь. Потому что они касаются других, но не тебя. И это – одно из таких. Будь это важно для пророчества, я бы отправил на смерть тебя. Но то, что здесь происходит – наши с ней отношения и только наши. В произошедшем виноват я. И исправить положение должен я. Не потому, что никто больше не справится и не потому, что я справлюсь лучше других, а потому, что причиной всему этому стал я. И понести ответственность обязан я. Как подобает мессии. Имею ли я право отвечать за судьбу мира, если не могу ответить за одно разбитое сердце?

Кириан смиренно склонил голову.

Люциус сжал кулак. Его глаза на мгновение вспыхнули. – Заткнись. – Он разжал кулак.

Чавканье за стенами закончилось. Благословив жестом Кириана и кивнул Энрику, Люциус вошёл.

Медленно пройдя пустую комнату, он подошёл к разломанной двери и прислушался. Раздавались равномерные тяжёлые шаги. Сердце Люциуса громко колотилось.

Последний раз усомнившись в том, что собирается делать, он на секунду закрыл глаза, глубоко вдохнул и, не обращая внимания на усиливавшиеся голоса, шагнул внутрь.

В комнате повсюду лежали наполовину съеденные трупы. Стены были, в большинстве своём, обуглены. На них везде были следы когтей. Стоял сильный запах гари, жаренного мяса и гнилой мертвечины.

Дракон уже готовился свернуться калачиком у дальней стены. Увидев вошедшего, он сразу же развернулся, расправил крылья, вытянул шею, смотря на Люциуса сверху вниз.

Под его хищным взглядом тот отошёл в сторону, к стене.

Он смотрел в глаза чудища и видел, что их радужка была голубой.

– Холька. – Он старался говорить спокойно, но тут же стал срываться на просящий тон. – Холька. Ты хочешь убить меня. И имеешь право.

Дракон сделал два медленных шага к нему и обнажил белые острые зубы.

– Ты права. Я заслужил смерти. Я обманул тебя. Я был готов пожертвовать тобой ради себя. Ради моего демона. Ради силы.

Он медленно снял маску и уронил её. Дракон сделал шаг вперёд. Теперь между ними было около трёх метров.

– Но всё же я не хотел, чтобы ты страдала, Холька. – И дракон перестал громко дышать, будто стараясь слушать его. – Я был зол на тебя. Я всё время завидовал тебе. Но я не хотел, чтобы ты мучилась и ненавидела меня. – Он сделал паузу, ожидая. Что дракон бросится на него, но тот стоял неподвижно. – Я пришёл сюда, Холька. Потому что ты нужна мне. – На секунду его голос стал громче и он почти прокричал последнюю фразу. – Я хочу, чтобы ты вернулась. Чтобы была часть моей жизни. Чтобы ты снова была человеком. Потому что ты достойна быть простой смертной больше меня. И обладать той силой, которая скрыта в тебе. Как бы я не хотел её заполучить. – Он осторожно протянул ей флакон с зельем. – Прости меня. Хоть я этого не заслуживаю. Хоть я и причинил тебя боль. Хоть и обрёк тебя на эту ужасную участь.

Дракон подошёл к нему почти вплотную и выпустил из ноздрей облако пара. Он выпустил из ноздрей облако пара.

– Хоть я и предал тебя. – Он протянул обе руки и второй почти коснулся головы дракона. Тот стоял неподвижно. Люциус медленно откупорил флакон и протянул дракону.

В это время у него в голове сквозь кучу бессвязных голосов, послышался всё громче один, самый мощный и злобный голос – Ничтожество! Ты войдёшь в историю, как самый бесполезный, самый слабый мессия! Самый мерзкий, лживый и трусливый! Как мессия, который предал и убил того, кем дорожил, а потому сам же убился об неё!

– Нет! – Резко ответил Люциус. – Этого не будет!

Дракон отвёл голову назад. Его передняя лапа, готовая к бою, резко подавал вперёд и, пронзив насквозь Люциуса, вдавила его в стену.

Не в силах даже вздохнуть, пытаясь не кричать от резкой боли, он поднял руку с зельем. Дракон издал рык, схватил, зубами кисть руки и резко дёрнув, вырвал её и принялся жевать, вместе со склянкой.

Вопль Люциуса разнёсся по подземелью. Он не мог пошевелиться, прижатый к стене мощной лапой, всё ещё находившейся внутри него. Дракон задвигал челюстями, жуя одновременно стекло и руку. Раздался звон, хруст костей. Тут дракон застыл. Спустя миг он открыл рот, издав рёв и тут же начал на глазах уменьшаться. По мере этого его хвост, рога и крылья исчезали, чешуя из тела будто превращалась в одежду, блестящую кольчугу под ней и большой меч в ножнах. На месте рогов быстро выросли волосы. Рука уменьшалась, превращаясь в сильную, но в остальном обычную женскую руку, вышла из него. Люциус осел на пол и из широкой раны начала обильно течь кровь. Прошли долгие десять секунд и сквозь боль и закрывающиеся глаза он увидел перед собой Хольку. Она стояла на четвереньках, грязные растрёпанные волосы закрывали лицо. Она закашляла и вместе с кровью изо рта выпадали куски плоти и стекла. Она схватилась за горло и пыталась отдышаться. Убрав с глаз волосы, она подняла взгляд на Люциуса.

Тут же она бросилась к нему и обняла.

– На помощь! Кто-нибудь! Несите мазь! Кто-нибудь! – Осмотрев рану, она порвала часть одежды Люциуса. – Потерпи, милый!

Видя, что его взгляд расплывается, она в отчаянье влепила ему пощёчину. – Смотри на меня! – Она одним движение порвала часть своего плаща, свернула его в плотный ком и прижала к ране Люциуса с одной стороны, потом повторила тоже самое с другой.

Вбежав, Энрик с Кирианом увидели, как Холька, сидя в обнимку с Люциусом, зажимает с двух сторон огромную рану. Основная часть его костюма была порвана. Правая рука с отсутствующей кистью лежала на полу. Из неё также обильно текла кровь.