Следопыт Бероев

– Это да. Это как не хрен делать, – согласился Гена. Море и впрямь свирепело. Катер постукивало кранцами всё энергичней.

– Говнюк не появлялся? – поинтересовался вдруг Моревой. Пассажиры на причале озадаченно переглянулись.

– Да не о вас я, – успокоил их капитан. – Механик мой запропал. Такой уркаган! Тюрьма по этой падле плачет.

– Замучаешься сажать! – ответили ему. Стоящих у трапа окатило густым сивушным духом. Подле них покачивался выступивший из темноты очень крупный мужик в бушлате, в болотных сапогах. Маленькие глазки на бурой, распаренной физиономии затянуло пьяной поволокой.

– Толян Вишняк, механик и штурман этой галоши, – представился он. Сжал волосатый кулачище. Икнул. К сивушному перегару добавился сильный чесночный дух. – Насчёт волны – не боись, сухопутные салаги! Мореманы в болотах не тонут! «Лапти» ваши мне как два пальца!..

По трапу сбежали два якута – за остатками посуды.

Толян насупился.

– Копаетесь, звери?! – Подобно капитану на палубе, он попытался долбануть сапогом по пробегавшему мимо якуту. Поскользнулся. Пьян он был просто изумительно.

– Ничего! Их же двое. Капитан как будто потрезвее, – неуверенно успокоила то ли других, то ли себя Виталина.

– Отчаливаем спехом! Вот-вот Боден заявится! – выкрикнул Моревой.

И будто накликал: из свинца, накрывшего Тиксинскую бухту, вынырнул портовый катерок.

На палубе, ухватившись за мачту и широко расставив ноги, стоял приземистый, с окладистой рыжей бородой крепыш.

Поравнявшись с «Ястребком», приложил к губам рупор.

– Внимание всем! Говорит капитан порта! В связи с ухудшением погоды порт закрывается. Выход в море всем типам судов запрещаю. Приближается шторм. Повторяю! Выход в море по погодным условиям запрещаю! Все разрешения на выход в море отменяются до завтра! – Катерок продолжал идти вдоль побережья, растворяясь в тумане. Бас бородача глох вдали. – Внимание! Выход в море запрещаю!.. – донеслось совсем слабо.

– А во… тебе! – Толян, нещадно матерясь, полез на борт.

– Отчаливаем! – Подбежавший капитан потянулся к трапу. Увидел сбившуюся группку. Вспомнил. – Живо на борт!

Четверо остолбенели, увидев то, что не так заметно было со стороны. Похоже, капитан был не трезвее своего механика.

– Ну что? Плывёте или – пошли вы?..

Он взялся за трап. Вершинина подхватила чемоданчик и грузным шагом взошла на борт. Бероев колебался. Такого не ожидал. Экипаж из двух пьянющих мужиков на катерке в штормовом арктическом море – явный перебор. Но и сорвать задание было нельзя. Положившись на доброго своего ангела-хранителя, Олег подхватил перевязанную аппаратуру.

– Не поминайте лихом! – крикнул он разудало. Помахал остающимся.

– А рюкзак девушке поднести, кавалер? – пискнула Виталина.

– Думать забудь, дурёха! – рявкнул Бероев. – Это ж пекло!

– Пекло, Виталиночка! Ещё бы не пекло! – подхватил Потвин. – Сама погляди! А в гостинице-то уютно! Портвешок на двоих.

Он попытался ухватить Виталину за талию.

Может, она б осталась. Но, услышав про портвешок на двоих, своенравная девчонка решилась и, вырвавшись из рук Потвина, последней взбежала на борт.

Трап подняли. Капитан вошёл в рулевую рубку. Следом ввалился механик. Мотор добавил оборотов. Берег растворился в тумане. Необратимое свершилось.

Трое безнадзорных пассажиров растерянно переглянулись.

– В каюту, что ли? – предложил Олег. Носовая каюта была перегорожена деревянной перегородкой. Дальняя, обжитая часть состояла из двух кроватей, на которых в беспорядке были разбросаны мужские вещи. Передняя с пристёгнутыми нарами пустовала.

Едва покидали багаж, как катер подбросило, будто автомобиль, с разгону угодивший в дорожную яму. В следующую секунду всех троих потащило к правой стенке.

– Накренило, кажись? – опасливо догадалась Вершинина.

– Они что там, штурвал потеряли? – вымученно пошутила Виталина.

Бероеву почудилось, что в завывания ветра и волн вкрапились обрывки надрывных выкриков. Он метнулся наружу. За ним выскочили женщины. Кто-то из них ойкнул.

По пустой палубе среди потоков воды катались капитан и механик – мутузя друг друга. С ощерившимися, искажёнными ненавистью лицами. Капитан Гена, запрыгнув своему механику на спину, изо всех сил сдавливал ему горло.

– Удавлю, паскуда! – хрипел он. – Это тебе не пацанов топить!

Но крупный Толян перевернул Гену и подмял под себя.

– Сам сдохнешь! Выброшу за борт! Одним больше – одним меньше! – пообещал он.

Ухватив капитана за волосы, приподнял голову, чтоб садануть затылком о палубу.

Гена как мог изворачивался, силясь дотянуться зубами до кадыка.

Вишняк, размахнувшись кулачищем, будто молот, опустил его вниз. Капитана спасла новая, обрушившаяся на палубу волна.

Ловко откатившись, он вскочил и припустил в каюту.

Толян, в свою очередь, бросился в камбуз и тотчас, дико вращая глазками, выскочил с тесаком в руках. Из каюты с двустволкой наперевес выбежал Гена.

– Где этот?! – Он передёрнул затвор.

В следующую секунду они увидели друг друга. Ощерились. Сомнений не осталось – шла битва на выживание.

Новая волна ударила сбоку.

Механика отбросило затылком о борт. Дёрнувшись, он затих. Капитан удержался на ногах, ухватившись за мачту.

– Бочки! – ахнула Фёдоровна.

Четыре огромные 400-литровые бочки с машинным маслом медленно сползали к правому борту, увеличивая опасный крен, – их попросту забыли закрепить. Масло подтекало, смазывая и без того скользкую палубу.

Виталина взвизгнула и в панике побежала вниз, в трюм.

Ждать, чем всё закончится, не приходилось. Бероев вырвал у Моревого ружьё, подхватил под мышки самого, затащил в рубку, встряхнул пару раз.

– Вести сможешь?! – крикнул он в ухмыляющуюся рожу. Положил руки капитана на штурвал.