Агент сигма-класса. Больше, чем телохранительница

– Ну, а имя… – Эльтонийка задумалась на мгновение, постукивая пальцами по пухлым губам, накрашенным ярко-алой с блёстками помадой. – Дженнифер, Дженнифер… Дженна. Как тебе Дженна?..

Как собачья кличка или марка дешёвого химического джема.

– …Джен ещё можно, – тем временем продолжала собеседница. – Только звучит уж очень брутально, по-мужски. Ну или Ди-Джей, Джефри… Может, Джерри? Какое выберешь?

– Джерри сойдёт.

– Ну вот и отлично! – Красотка просияла. – Джерри Клифф, так и запишем в твои новые документы.

– У меня будут документы? – изумилась я.

– Конечно! – Эльтонийка опешила от вопроса и всплеснула руками. – Особый Отдел не рабовладельцы какие-то. Конечно у тебя будут документы! И образование тоже, только надо выбрать, на кого будешь учиться.

– Вообще-то я закончила Высший Таноржский Университет Научных Открытий по технической специальности…

– Это всё замечательно, – перебила Элизабет, – вот только этого мало. Ты, кажется, до сих пор не поняла, куда попала. Повторю ещё раз: Особый Отдел Космического Флота. Если в Академию Космического Флота попадают лучшие из лучших, то в нашем отделе место есть лишь гениям. Мы все – высококвалифицированные агенты.

В этот момент коммуникатор на изящном запястье эльтонийки тихонечко прогудел. Девушка нахмурила лоб.

– Шварх, – выругалась она, – начальство вызывает, а я так тебе всё и не успела рассказать. Ладно, зайду чуть позже. Ты пока приходи в себя, хорошенько поешь и изучи документы. Здесь всё очень сухо, лишь основная суть направлений специализаций агентов. – На столик поверх договора упала ещё одна папка. Уже перед самым выходом малинововолосая красотка бросила: – Когда вернусь, задашь вопросы. И не скучай, можешь кино посмотреть. Голопроектор встроен в потолок.

Как только Элизабет вышла из палаты, я почувствовала резко накатившую усталость.

Глава 2. Элизабет

Несмотря на то что всё тело ломило, я села и крайне медленно, превозмогая головокружение, встала. Регенерационная капсула показалась самой обычной – такие часто использовались на моей родине. Разве что снаружи к ней присоединялся дисплей с незнакомыми символами, да всевозможных датчиков было больше, а некоторые, судя по форме, рассчитаны не только на гуманоидов.

Сам медицинский отсек, в котором меня держали, произвёл хорошее впечатление: достаточно просторный, чистый, светлый. Признаюсь, в какой-то момент у меня возникла позорная мысль о галлюцинации. Но гладкие стены из пентасплава пластмассы, тёплый пол под ногами, тихий писк приборов – всё это не оставляло сомнений: я действительно жива, мне это не снится. Выпуклый куполовидный иллюминатор в дальней стене за капсулой демонстрировал открытый космос. Недолго думая я забралась в него с ногами и прильнула к прозрачному стеклопластику.

Космос меня интересовал мало. Конечно, было интересно посмотреть на скопления звёзд, но я не имела с собой ни астрономических карт, ни навигатора, ни робота-помощника, и поэтому красивая картинка по ту сторону иллюминатора для меня осталась лишь картинкой. А вот судно, на котором я оказалась, заинтересовало не на шутку.

Благодаря выпуклой форме иллюминатора я смогла рассмотреть гладкий чёрный бок корабля. Не было видно ни цветов бренда грузоперевозчика, как у гражданских рейсовых лайнеров, ни голубого с серебристыми полосами, как у Межгалактической Полиции, и даже ни тёмно-синего с золотой эмблемой, какие с гордостью наносит на свои борта Космический Флот. Глянцевый графитово-чёрный материал, практически сливающийся с самим космосом, еле заметная мерцающая защитная сеть, которую видно, только если прищуриться, необычная обтекаемая форма, нестандартные куполовидные иллюминаторы… Если я хоть что-то понимаю в технике, то такой корабль явно строился на заказ, и не один месяц. Особый Отдел, значит?..

Я вздохнула и обошла всю каюту. На этот раз задержалась ненадолго перед панелью управления, вмонтированной в широкий дисплей у входной двери. Вновь непонятные символы… Странно, я знаю и таноржский, и межгалактический, и даже для разнообразия выучила ещё пару языков, на которых говорят в Федерации, но все эти значки вижу впервые. Наугад ткнула в один из них, и на потолке зажегся экран головизора. Нехитрым перебором смогла потушить голопроектор, поменять интенсивность и цветовой баланс освещения, открыть и закрыть жалюзи иллюминатора.

После нажатия одной из сенсорных кнопок стена рядом пошла мелкой рябью и стала зеркальной. Моё удивление сменилось лёгкой оторопью, а затем и вовсе глубоким шоком, когда маленькая зеленоглазая девочка, похожая на брошенного неоперившегося растерянного птенчика, вся в бинтах и белой пижаме, подняла руку вместе со мной, а затем потрогала свою персиковую щёчку. Тёмные, с карамельно-рыжеватым отливом чуть спутавшиеся волосы, ровно подстриженная чёлка, бледное лицо со слегка испуганным выражением, маленький вздёрнутый носик, милые ямочки на пухлых щёчках…

В эту секунду в душе что-то с громким звоном упало и рассыпалось на множество осколков. Это была моя наивная надежда на то, что всё можно поправить. Да, я уже видела эти крошечные запястья и ступни, и док сообщил, что теперь у меня тело шестилетней девочки, но я до сих пор не могла в это поверить. Как такое возможно?!

На этом, по всей видимости, мои права доступа заканчивались, так как при нажатии соседних кнопок на дисплее появилась бегущая строка: «Извините, не могу выполнить команду». Надпись дублировалась сразу на нескольких языках.

С громким вздохом оставив в покое панель управления, я забралась с ногами обратно в медицинскую капсулу и, немного поколебавшись, взяла электронную бумагу с договором. Пальцы покалывало от волнения. Я малодушно откладывала этот момент, но дольше тянуть было нельзя. Решительно открыла и погрузилась в чтение.

«…Фильтр крови универсальный А-класса – 3 550 кредитов;

донорская плазма высокой степени очистки – 580 кредитов;

выращенный в лабораторных условиях кожный покров, идентичный натуральному, – 4 883 кредита;

искусственный желудок А-класса – 2 220 кредитов;

обезболивающее – 52 кредита…»

Чеки, чеки, чеки…

Чем больше я читала, тем больше волосков по всему телу становилось дыбом. Пятьдесят два кредита за обезболивающее! Да это же огромные деньги для лекарства! Раздери меня квазар, на Танорге дополнительная порция болеутоляющего для рожениц стоила полтора кредита! А тут пятьдесят два!

«…Титановая основа для протезов рук – 19 800 кредитов;

регенерационные лучи капсулы поколения HDR-16 в течение пятисот астрономических часов – 55 930 кредитов…»

Пятьсот часов?! Три недели в капсуле, когда в среднем царапина лечится за минуту, а перелом – за два-три часа?! Ох ты ж…

Я глубоко вздохнула, унимая бешеное сердцебиение. Похоже, меня действительно достали с того света, а судя по тому, сколько я теперь должна, ближайшую сотню лет буду работать на Особый Отдел без права на отпуск.

Перелистывая страницу за страницей, я суммировала затраты, прикидывая в уме, как можно заработать такие деньги, пока палец не завис над последним пунктом:

«…Наноботы – 5 000 000 кредитов…»

Пять. Миллионов. Кредитов…

Пять! Миллионов! Кредитов!

Мышца в груди сократилась с такой силой, что я отстранённо подумала: будет очень глупо умереть от разрыва сердца, после того как в меня вложили такие деньги.

Дисплей на капсуле вспыхнул разноцветными лампочками, словно защитная сеть корабля, вошедшего в астероидный пояс. Не прошло и десяти секунд, как в каюту ворвался тот самый миттар со всклокоченными волосами и глазами, готовыми выпрыгнуть из орбит:

– Дженнифер! Что случилось?!

Взгляд дока остановился на договоре в моих руках. Он коротко выругался, набрал что-то на дисплее капсулы, воткнул трубку в катетер, которую мне пришлось вытащить, прежде чем отправиться исследовать каюту…

Нежно-розовая жидкость хлынула по трубке в мое тело.

– Вот так, девочка, вот так… Тебе нельзя сейчас так сильно нервничать… – ласково приговаривал он, заботливо помогая мне лечь. – Ты вставала, да? Зачем же так сразу?..

– Док, – я прервала его кудахтанье, – это правда? Я должна пять миллионов триста восемьдесят тысяч двести двадцать три кредита Особому Отделу?

– Правда. – Глаза цвета индиго смотрели на меня с сочувствием.

– И я теперь до конца жизни должна отрабатывать эти деньги? Под вымышленным именем? В чужом теле? Не имея возможности пообщаться или хотя бы увидеть близких людей? И… я так понимаю, не имея права завести собственную семью?

Миттар вновь кивнул, а я почувствовала предательское жжение в глазах. Лучше бы я умерла, честное слово…

Когда-то я читала об отсталых планетах вне границ Федерации, где до сих пор процветает рабство. Но даже там рабам позволяется иметь семью и детей.

– А ребёнок?

Я вдруг озвучила вопрос, который меня совершенно не волновал до этого момента. Конечно, мама с папой намекали, что неплохо бы в тридцать три уже найти мужа и остепениться, что младшая сестра раньше меня умудрилась выскочить замуж, но я до сих пор к этому относилась спокойно. Ну не вышла – и ладно. Пока работаю, занимаюсь тем, что приносит удовольствие, отдыхаю, общаюсь. Тридцать три не предел детородного возраста даже для людей с Захрана, что уж говорить о прогрессивном Танорге.