Игрок

– Мило выглядишь. Кажется, эта куртка тебе великовата, – грубо выдал я, забывая о том, что еще секунду назад счел это не своим делом.

– Так и есть, – тихо ответила она.

– Она мужская.

– Именно…

– Ты трахаешься с кем-то? – атаковал я ее следующим вопросом.

Она так сильно удивилась, что даже дышать перестала. Светлая кожа ее лица покрывалась красными пятнами от смущения.

– Вернее, у тебя есть… парень?

Бабочка нервно сглотнула, а затем отрицательно покачала головой.

Я сел на каменные ступеньки, затянулся и выпустил в воздух едкий дым. Она раскачивалась на месте, так и не решаясь предпринять хоть что-нибудь, и когда я кивнул ей на соседнее место, она наконец опустила свою задницу рядом.

Ее расстегнутая куртка не давала мне покоя.

Почему она так выглядит? Где юбка до колен и мешковатая блуза? У кого она украла одежду?

– Так и чья она?

Бабочка зачарованно рассматривала ночное небо, словно видела его впервые, и ответила на мой вопрос только через несколько секунд:

– Моего папы.

Это многое объясняло и на удивление принесло мне облегчение.

Мой взгляд замер на ее лице. Я заметил небольшое количество туши на ресницах, немного блеска на скулах, в остальном она не выглядела так, словно упала лицом на чемоданчик красок клоуна, а именно так выглядели девушки, которых мне обычно приходилось встречать. Я оглядел ее тонкую шею, изящные ключицы и, наконец, остановился на руках, сложенных на груди. Она что-то прижимала к себе. Я потянулся и достал из-под куртки журнал о моде.

– Как тебя зовут-то?

Она замялась:

– Кирби. Кирби Стоун.

Я принялся листать журнал, недоумевая, какого черта он оказался у нее. Может, Холстед послала ее за ним?

– Кирби Стоун, – повторил я, смакуя каждый слог. Необычное имя.

– Ты не знал моего имени, но назвал меня Бабочкой, почему?

– Потому что однажды дверь твоей комнаты была открыта, ты танцевала и напевала песню из фильма «Рок в летнем лагере», а на стене висел стенд с бабочками. – Я взглянул на нее, подмечая, что ее щеки стали пунцовыми. – Это показалось мне милым.

Докурив, я положил окурок рядом, чтобы позже выбросить его в мусорное ведро. И нет, я не заботился о чистоте дома Холстедов, я всего лишь ценил труд людей, которые убирали этот двор.

– Ты… Долго стоял, пока я…

– Пока ты отыгрывала главную тему фильма?

– Это так ужасно, боже! – воскликнула она, роняя голову на колени и пряча лицо в ладонях.

– Нет, мне понравилось, к тому же когда знаешь все песни наизусть… Я еле сдержался, чтобы не подпевать.

– Ты знаешь все песни из фильма? Но это же девчачий фильм.

– Во-первых, это было грубо, а во-вторых… – Я замялся, вспоминая белое лицо Эвы, волосы, прилипшие к ее коже и холодную маленькую руку. Вся смешливость и тепло испарились, оставляя за собой лишь выжженную землю.

– Что, во-вторых?

– Ты слишком любопытна, – тихо сказал я, даже не потрудившись натянуть улыбку, потому что устал держать свой привычный образ.

Кирби моментально сжалась, краска отлила от ее лица, а плечи поникли. Однако она продолжала смотреть в мои глаза. По позвоночнику пронесся холодок, и от непривычного для меня ощущения, которое вызывал ее взгляд, впервые захотелось бежать. Это не было чем-то неприятным, скорее наоборот, но именно это и пугало меня.

– Ты зол. И, кажется, грустишь?

– Все круто, я в отличном настроении. – Я отвел взгляд в сторону, но продолжал чувствовать ее внимание на щеке.

Почему я все еще сижу здесь?

Сделай, как любая из них, засмейся как идиотка и предложи выпить или потрахаться. Не нужно уверять меня в том, что тебе есть дело до этого мира и до каждого его обитателя. Будто тебе интересен я, а не тот, на кого возлагает большие надежды весь чертов городок.

– Это не так, – уверенно возразила она, чем разозлила меня.

– Малолетка собирается провести сеанс психоанализа? Ну, давай, продемонстрируй, на что ты способна.

Светлые брови столкнулись на переносице в возмущении. Кирби сложила руки на груди и уставилась перед собой:

– Нет, я не должна была говорить этого…

– Давай же, или продолжишь трусливо поджимать поросячий хвостик? – язвительно бросил я, наслаждаясь яростью, отразившейся в холодных глазах.

– Ты не тот, за кого выдаешь себя. Трейси постоянно говорит, что ты богат, и все так считают, но я думаю, что это неправда. Твоя машина не ретро, она просто старая. Твоя одежда едва ли потянет на пятьдесят долларов, учишься ты благодаря стипендии, – выпалила она, гневно сузив глаза. Ехидная улыбка пропала с моего лица. И Бабочка заметила это. – Твоя улыбка фальшивая большую часть времени. Потому что за образом крутого парня, с приклеенной к лицу ослепительной улыбкой, скрывается тот… кому совсем не хочется улыбаться.

Образ беззащитного мышонка отошел на второй план, и тогда я увидел огонек в глазах Стоун.

Взыграло ли во мне любопытство в тот момент? Безусловно. Но именно тогда я решил держаться от нее подальше, ведь Кирби хватило всего минуты рядом со мной, чтобы увидеть то, что раньше не удавалось увидеть никому, ведь я так хорошо скрывал это ото всех.

– Закрой глаза.

– Зачем? – спросила она, теряясь от моего категоричного тона и лица, лишенного эмоций.

– Закрой. Глаза.

Она нервно сглотнула, но послушно выполнила приказ.

Я воспользовался моментом, чтобы рассмотреть ее лицо. Вблизи она была…