Десять вечеров

– Отпусти черепаху. За это я обменяюсь с тобой одеждой.

Досимару был сыном придворного, а тот мальчик – сыном рыбака. Досимару ходил в богатом платье, а сын рыбака – в лохмотьях. Обрадовался он и отдал черепаху. Досимару отнёс её к самому морю и крикнул на прощанье:

– Плыви, черепаха, уплывай скорее, да смотри больше не попадайся, не то худо тебе будет.

Нырнула в воду черепаха и пропала из виду.

Стал Досимару бродить по берегу. Всё кругом ему незнакомо. Где ему своего отца искать? Вдруг видит он: плывёт к нему по волнам красивая ладья. Вышел из неё сам Повелитель драконов

и говорит:

– Приехал я звать тебя в гости к себе. Спас ты от смерти не черепаху, а дочь мою любимую, принцессу Отохимэ.

Сел Досимару в ладью и поплыл в подводное царство Повелителя драконов.

Радостно встретила своего спасителя прекрасная Отохимэ. В честь Досимару был устроен весёлый праздник. Все рыбы на нём танцевали. Тридцать дней пролетели незаметно, пятьдесят дней промелькнули как один час. Начал Досимару тревожиться о своих родителях. Потянуло его вернуться на родную землю. Поведал он о своём желании Повелителю драконов, и тот вручил ему три прощальных дара.

Первый дар – жемчужина прилива. Поднять её высоко над головой, хлынет море на землю, затопит всё вокруг, а опустить, так снова уйдёт в свои берега.

Второй дар – жемчужина сытости. Кто её лизнёт – пятнадцать дней будет сыт, да ещё исцеляла она многие недуги.

Третий дар – жемчужина «чуткие уши». Кто поднесёт её к уху – станет понимать язык птиц и зверей.

В придачу к чудесным жемчужинам подарил Повелитель драконов мальчику наряд из золотой парчи и проводил его в ладье до самого берега Сумиёси.

Вышел на берег Досимару, поглядел вокруг. Когда отплывал он в море, на полях только-только начали зеленеть побеги риса, а сейчас спелые колосья отливают золотом.

Был он ещё мал годами и не знал, что же ему делать теперь, куда идти.

Вдруг прилетела к нему белая лебедь.

Досимару быстро поднёс к уху «жемчужину – чуткие уши» и услышал, как лебедь стонет:

– Досимару, Досимару, спеши скорее домой. Твоя приёмная мать с горя умерла, твой отец тяжко болен.

Опечалился Досимару. А лебедь кричит:

– Ты, верно, не знаешь дороги. Иди за мной, я полечу вперёд, стану путь показывать.

Пошёл Досимару вслед за лебедью, и вскоре привела она его к родному дому. Правду сказала лебедь. Кудзуноха, его приёмная мать, умерла от горя, а Ясунари был при смерти. Едва теплилось в нём дыханье. Досимару потёр отца чудесной жемчужиной, полученной в дар от Повелителя драконов, и Ясунари опять стал здоров. Болезни как не бывало.

Как-то раз видит Досимару: опустился на кровлю его дома голубок и воркует. Быстро поднёс мальчик жемчужину к уху. Воркует голубок:

– Досимару, Досимару, скорее ступай в столицу. Не пойдёшь – упустишь своё счастье.

Отпросился мальчик у отца и пошёл в столицу. Не взял он с собой никакой еды, ведь с ним была жемчужина сытости: лизнёшь – пятнадцать дней есть не захочется.

Пришёл он в столицу в самый разгар дня, притомился на солнцепёке и лёг возле дороги отдыхать в тени.

Вдруг прилетели два ворона, один с запада, другой с востока. Опустились они на соседнее дерево и повели между собой беседу.

– Ты, друг, откуда? – спрашивает восточный ворон.

– Я из Кумано

, – отвечает западный. – У нас в этом году плохой урожай, с голоду умираем. А у вас как?

– У нас в столице всё бы хорошо, – отвечает западный ворон. – Вот только люди – страшные они существа. Волшебник Доман напустил на государя злые чары. Зарыл он под северо-западным углом дворца

змею, источающую три смертельных яда. Люди этого не знают. Им и невдомёк, отчего государь тяжко заболел. Созвали они знахарей и заклинателей, но ничего не помогает. Не будет государю легче, пока не выкопают змею.

«Важную весть я услышал», – подумал Досимару и поспешил в столицу. Там остановился он в доме одного друга своего отца по имени Цунэмото. На следующее утро пошёл Досимару по городу с камышовой палкой в руках. Идёт он и кричит громким голосом: «Достоин жалости тот, кто не ведает, почему его постигла нежданная беда!»

Как раз тогда по улице проходили слуги чародея Домана. Услышали они возгласы Досимару.

«Неспроста этот мальчик говорит такие слова», – подумали слуги и набросились было на Досимару, но он их всех крепко побил и разогнал своей камышовой палкой.

Узнал об этом Цунэмото и подивился силе мальчика. А тот говорит ему:

– Я могу исцелить нашего государя.

Поверил ему Цунэмото, явился к государю и доложил, что пришёл в столицу один мальчик по имени Досимару. Наделён он чудесной силой и берётся излечить недуг государя.

Чародей Доман находился в это время в опочивальне больного.

– Я сам лечу государя! – воскликнул он. – Мне это дело поручено, и я не отступлюсь от него ради глупых россказней какого-то мальчишки.

Цунэмото вспыхнул от гнева.

– Если так, – говорит, – то надо устроить состязание между Доманом и Досимару. Пусть каждый покажет своё умение. Кто победит, тот пусть и пользует государя.

На том и порешили. Микадо захотел сам посмотреть, как будут состязаться чародеи.

Призвали Досимару. Вот уселись оба, мальчик и чародей Доман, друг против друга. Сначала Досимару взял листок бумаги и положил в цветочный горшок. Потом прикоснулся камышовой палкой к листку, и вдруг обратился он в дерево сливы. Стали распускаться на ветках алые цветы. Весь дворец наполнился ароматом.

Взял Досимару другой листок бумаги, изрезал его на мелкие кусочки, коснулся их камышовой палкой, и обратились они в соловьёв. Вспорхнули соловьи на ветки сливы и запели. Потом Досимару три раза хлопнул в ладоши, и всё сразу исчезло.

Тут пришлось Доману призадуматься. Непростой оказался у него соперник. Взял Доман два листка бумаги и сделал из них змею. Поползла змея к Досимару, вот-вот ужалит. Но Досимару даже не пошевельнулся, только взглянул на неё – и змеи как не бывало.

«В самом деле, он хоть с виду и мал, но могучий волшебник», – решил Доман. Незаметно положил он в ларец-дзюбако

двенадцать лимонов и апельсинов и спрашивает мальчика:

– Отгадай, что я положил в ларец? И сколько?

Не мог отгадать Досимару и спросил потихоньку у своей камышовой палки.

– Двенадцать мышей, – шепнула ему камышовая палка.