Своей бесконечной любви
В надежде, что я понимаю,
Чем кончится Божеский мир:
Быть может, что Адом иль Раем,
Но всё ж неизвестно пока,
Поскольку – жизнь неисправима,
А смерть наша – слишком близка,
Хоть ходит всё время не мимо,
Но рядышком. Рядом со мной
Сидит на вневременном стуле
И машет косой голубой,
Как снегом в забытом июле
Махала старуха – зима,
Когда – то. В далёкой Сибири,
Наверное, было. Тогда
Об этом уже мы забыли,
Поскольку так много забот
В том лагере, так много целей,
Что время как будто идёт
Назад: от окраины – к центру,
Стремясь воплотиться во мне,
В знакомых, друзьях и вожатых,
Дрожа в потрясающей тьме.
Об этом скажу вам, ребята,
Об этом поведать хочу,
Стихов раздвигая границы,
Замедлив судьбу на чуть – чуть,
Желая бы, чтоб повторилось
Оно, но, однако – нельзя
Мне дважды войти в эту реку.
Отец мне об этом сказал,
Хоть сам он, наверно, не верил,
Не верил, что младший сынок
Окажется, как бы в «Орлёнке».
Добиться я этого смог,
И помню о каждом ребёнке.
Философские этюды
Идея – важней материи. Поскольку же я – поэт,
Можно сказать о том, что, не видя мира,
Рано думать насчет поражений и тех побед,
Которые я прошел. Имея не слово «мимо»,
Но «пропустил», талант кается, видно Богу,
За написанье строчек. То подтверждает миф
О трех собаках, страннике, или – его дороге,
Не логикой постоянства, а лишь безумством рифм,
Отрезанных от желаний, имеющих суть – реальность,
В том понимании, что привыкли мы, говоря
О настоящем дне. Его длань – не нас касалась,
Но завершала строки силою букваря,
Ради которой миру обещана та свобода,