Город

– Если возможно, я бы сначала поговорил о цене. Хотя бы в самых общих чертах.

– Хорошо, – она кивает и чиркает что-то в блокноте, – Подождите здесь.

И уходит по крошечной винтовой лесенке, спрятавшейся в темном углу между книжными шкафами. Я прислоняюсь к стойке и готовлюсь к ожиданию, но она тут же спускается.

– Пойдемте.

Лесенка приводит нас прямо кабинет. На полу ковер, вдоль стен узкие книжные стеллажи, за столом, спином к окну, сидит грузный человек.

Он слегка приподнимается и указывает на стул, – Садитесь.

Я сажусь, девушка, как часовой, встает слева от меня, вполоборота к редактору. От того, что она стоит, а мы сидим, мне становится неудобно. Да и вообще странно тут все устроено.

– Добрый день, – говорю. Вся моя лихость куда-то пропала. Еще и редактора толком не разглядеть, яркое голубое небо из окна светит ему в спину.

– Добрый день, – благодушно басит он и кивает.

– Представьтесь, – шипит мне девушка.

Я наконец беру себя в руки и говорю, – Меня зовут Артем Луниш. Я журналист и недавно прибыл в Город.

Томас делает легкое вопросительное движение, я останавливаюсь, но продолжения не следует.

У меня есть возможность, вернее, есть один очень интересный контакт… информатор. Иными словами, я могу вести расследование недавних пропаж детей. Думаю, читателям это было бы интересно.

Луни не реагирует никак. И я тороплюсь и почти сбиваюсь на просительный тон, – Тема волнующая. А полиция представляет свои отчеты крайне редко, да и то в очень скупых и туманных выражениях. «Еженедельный журнал» первым действительно расскажет о преступлениях.

Томас кряхтит, морщится и наконец выдавливает фразу, – Боюсь, это не очень соответствует редакционной политике и ожиданиям целевой аудитории «Еженедельного вестника». Мы – домашний журнал для домохозяек.

Выдав такую длинную тираду, он с облегчением откидывается на спинку кресла. Я, сраженный мощным канцеляризмом, тоже какое-то время молчу.

Затем осторожно говорю, – Редакционная политика это, конечно, ваше дело. Но вам не кажется, что немного остроты, волнующих переживаний – это как раз то, что хотели бы видеть домохозяйки?

Луни не реагирует никак. Если бы он только что не говорил, у меня было бы полное впечатление, что передо мной валун, случайно напоминающий силуэт человека.

– Можно было бы сделать это в форме детективного романа с продолжением, – говорю, – Из номера в номер. Только настоящего детектива! А у читателей появилось бы чувство сопричастности большому и сложному делу.

Томас никак не реагирует, зато отвечает мне девушка.

– А вам не кажется, что это опасно?

– Что? Почему? – нервно кошу на неё глазом. Обстановка здесь явно выводит меня из колеи. А за окнами этого логова – сиреневые сады, ну надо же.

– Похититель или похитители тоже могут читать наш журнал. Они будут предупреждены.

Томас в своем кресле важно кивает на эти слова.

– М-даа, – говорю. Это мне в голову не приходило, – Риск есть. Но можно все это тонко организовать. Так, чтобы одновременно давать читателям остросюжетное чтиво и не открывать действительно важную информацию.

– То есть симулировать расследование? – спрашивает девушка.

– Нет. Просто подавать его в художественной форме.

Наступает пауза, затем Томас неожиданно говорит «Ясно» и несколько раз кивает. Я смотрю, как он махает большой темной головой, окруженной голубым ореолом неба в окне и думаю, что скорее бы все это закончилось и я бы пошёл домой.

Девушка вздыхает, – У вас что-то уже готово?

– Заканчиваю первый материал, – не моргнув глазом, бодро рапортую я, – Закончу завтра-послезавтра.

– Хорошо. Пришлите нам почтой, пожалуйста. Только с указанием источников, которыми вы пользовались и ссылками на все реальные факты. Т.е. те, которые не являются частью вашей «художественной формы».

Я оглядываюсь на Томаса. Тот снова кивает. Да кто здесь редактор вообще?

– А оплата?

– Если первый материал понравится Томасу, будете приняты как внештатный корреспондент. Оклад – 250 гульденов, плюс оплата документально подтвержденных рабочих расходов.

Она устало вздыхает, я тоже выдыхаю с облегчением.

– Хорошо, договорились. Пришлю материал завтра- послезавтра.

– Договорились, – важно вставляет Томас. Меня вдруг разбирает смех, который я сдерживаю с большим трудом.

Томас тем временем медленно поднимается и протягивает руку. Все еще внутренне хихикая, жму большую и мягкую ладонь, говорю о том, как рад был познакомиться и, подталкиваемый острыми локтями девушки, удаляюсь.

Внизу мы с ней синхронно облегченно вздыхаем. Затем она смеется и говорит, – Вот, значит, какой оказалась ваша эксклюзивная информация. Что вы безработный журналист, нуждающийся в деньгах.

Я улыбаюсь в ответ, – Но об этом действительно знаем только мы с вами.

– Ладно, – она махает рукой, – Идея интересная, пишите.

– Ага, – говорю, – Скажите, а Томас…

– Не стоит об этом говорить. Присылайте материалы вовремя и все будет окей.

– Окей, – я натягиваю шляпу, прощаюсь и выхожу.

За дверьми слепит солнце, в ноздри бьет свежий и густой запах сирени. Усевшись на крыльцо, скручиваю папиросу, и, закурив, неспешно иду назад. Мне кажется, что в спину мне смотрят – не враждебно, а, наоборот, дружелюбно и с интересом. Я не оборачиваюсь, но незаметно стараюсь расправить плечи и придать походке лихости и энергичности, подобающей молодому авантюрному журналисту.

Кот на тротуаре лежит на точно том же месте. Я осторожно обхожу его – на этот раз с другой стороны.

Уже в трамвае я вспоминаю, что не узнал имени девушки, а потом задумываюсь о том, что странно здесь газетный бизнес устроен. Сначала Отто Грюни, печатающий в брошенной больнице таинственный журнал только для Заречья и желтый листок на весь город. Теперь еще эти двое, устроившие себе тенистую берлогу в пригороде. И спрятанный в темноте Томас Луни! Кажется, он вообще с трудом понимал, о чем мы говорим. Вспомнить только, как он важно говорил «Ясно» и долго кивал большой темной головой!

Интересно, что бы я увидел в «Вестнике Ратуши»? Работа у меня уже есть, даже две, но завтра можно бы туда съездить. Просто поглядеть, какие чудеса там.

Мой район встречает меня дождем. Капли, как тысячи камикадзе, бросаются на стекло, а в свежих лужах я вижу отражение облаков и ярко-голубого мокрого неба.

Трамвай с треском разбрызгивает синие и желтые искры и останавливается. Выбегаю, бодро шлепая по лужам, на ходу машу рукой в окно почты и отправляюсь в ресторан к Клаасу.