Токсичный

Глава 1

20 октября 2005

Я не могу забыть ту прохладу глаз, которую увидел в толпе. Совсем не понятно, откуда он взялся, но то, как он посмотрел на меня, не оставляет уже спустя весь прошедший день.

Мне так хочется увидеть его снова.

23 декабря 2005

Ехав в автобусе до университета, я почувствовал всем нутром тот холод. Его холод. Я знал, что он где-то со мной и начал его искать. Обойдя уже весь салон, меня попросили выйти. Я напугал кого-то. Смешно. Но выйдя, я осознал, что так прохлада уменьшается. Он был там, и он уехал…

2 февраля 2006

Я видел его снова. Оказывается, мы учимся на одном потоке. Так странно, что я не видел его раньше. А может я и не смотрел? Да, возможно. Но сейчас, я вижу все и везде, буквально выискивая его сосредоточенность в движении и наплевательский вид. И каждый раз он замечал меня и ухмылялся в ответ. Как будто специально выжидая того момента, когда я буду таращиться на него.

Со всей этой слежкой я позабыл о всех своих проблемах, и просто пообещал себе, мол: "Не сегодня. Я еще не нашел его".

13 марта 2006

Уже не помню, что меня расстроило, но моя сосредоточенность и некоторая озабоченность на прохладном парне исчезла, а суицидальные мысли вернулись. Глупые мысли. Жрут изнутри, оставляя всё в руинах.

Я даже не заметил, как меня вынесло волной из аудитории. Меня вели мысли, а пелена между не давала сопротивляться.

– Смотри куда идешь, придурок, – ну вот отлично, меня еще и сбили в толпе. Понятия не имею насколько это странно смотрелось, ведь я даже не предпринял попыток подняться, а просто продолжал сидеть на полу, – Идиот.

Да, да, да, дадада. Я полнейший идиот. Слабый, сломленный и никому не понятный.

– Эй, парень, с тобой все в порядке?

Прохладный парень. Он рядом и говорит. Я слышу его, так рядом, что ухватись и поймаешь этот холодок в руку.

– Э… Да-да, всё-всё хорошо, все в прохладе, – пролепетал я, буквально себе под нос, не особо понимая, что говорю.

– В прохладе? – парень хмыкнул, засунув руки в карманы, и вальяжно отвернулся, – Ладно, больше не сноси никого и… оставайся в прохладе.

Улыбнувшись на прощанье, фигура в темно-синем джемпере растворилась в толпе.

25 апреля 2006

Сессия, сессия и еще раз сессия. Я мечтал о том, что смогу собраться и нормально закрыть все предметы, но… Я просто потерялся.

Во мне бушует неумолимое чувство апатии, растекаясь по всем артериям и венам. Так сложно концентрировать мысли, чтобы услышать хоть что-то важное от профессоров. А после пар я не могу собраться, дабы написать хоть пару страниц домашних рассказов. На меня давит чувство, которое я совершенно не могу понять.

Мне слишком жарко и нужно охладиться.

7 мая 2006

Впиваясь взглядом в стену в аудитории, я с кристальной ясностью понял, что мне нужно найти его. И, надеюсь, мне станет вновь легче.

11 мая 2006

У меня разыгралась мигрень. Врач ничего путного не придумал, как выписать мне нейролептики и транквилизаторы.

– Но я же не сумасшедший, доктор, – изумился я.

– Мистер Грай, это так, для профилактики. Не волнуйтесь.

17 мая 2006

Первый день экзаменационной недели. Я не могу собраться. Боль в голове давит, вытесняя все путные мысли, свет из окон режет глаза, а каждый шорох воспринимается в штыки.

Чертова мигрень не дает мне жить. Моя боль даже не думает уменьшаться, еще сильнее выдавливая все то, о чем я думаю в последнее время, на лбу.

Нужно взять академический отпуск. Я не смогу склеить себя по кусочкам и сдать сейчас все экзамены.

2 июля 2006

Так как университет ушёл на отдых после сдачи всех экзаменов, которые я благополучно пропустил, мне пришлось договариваться с профессорами в их свободное время. Контактировать лишний раз с людьми – задача не из легких, и я сам никогда точно не знаю, станет ли все еще хуже, но выхода нет (Точнее есть, но тогда я уже ни с кем и никогда не смогу контактировать).

– Здравствуйте, извините, что вырвал вас с отды… – зайдя в аудиторию, я никак не мог представить, что здесь будет так холодно.

Он стоял у окна, слегка колыхнувшись, когда я вошел, но после старался не подавать виду, что слышит меня. Профессор его тоже не замечал, словно я один способен видеть этот бежевый свитер и черные штаны, выглаженные до идеала.

– Проходите, мистер Грай.

Профессор выдал пару тестовых листов и, вежливо кивнув на первую парту, уткнулся в свои дела. Я не мог сконцентрироваться на заданиях, ибо боялся, что вдруг я перестану смотреть на прохладного парня, то он тут же испарится.

– Перестань прожигать во мне дыру, Филберт.

Он знает, как меня зовут. А профессор даже не дрогнул, когда прохладный заглянул ко мне в тесты, бесцеремонно начав их решать.

– Что-что… ты делаешь?

– А тебе разве не нужна моя помощь? Не думаю, что это будет слишком криминально, если я чуть-чуть тебе подскажу.

Он улыбнулся, охладив мой разум, и отвернулся обратно к листам. Его осанка была идеальной, словно дома, спроектированные великими архитекторами, правая рука двигалась от плеча, выводя почти каллиграфическим почерком односложные ответы, а его золотистые волосы колыхались от летнего ветерка.

10 июля 2006

– Слушай, подожди, – резко спохватился я, когда дописал последнее экзаменационное произведение, вместе с прохладным, – Как тебя всё-таки зовут?

– Ты знаешь моё имя, Фил. И всегда его знал, – кинул через плечо (не)знакомец и вальяжно устремился вглубь парка при университете.

Признаться честно, я завис с одной мыслью минут на десять. Мне так знакома вся его сущность, но я никак не могу вспомнить и понять откуда я его знаю.

19 июля 2006

Я и представить не мог, что у прохладного такое прекрасное имя. Октябрь Палмер. Такое желтое и красное имя, но фамилия, как дождь в Бостоне. Даже от его имени веет прохладой. Это просто волшебство какое-то. Мне надоело бегать по улицам, ловя тень того, кто сводит меня с ума.

Почему его глаза такие яркие и холодные, словно кристаллы? Почему я провожу ночи, думая о нем, а они, как назло, пролетают из-за гравитации? Почему по утрам небо такое фиолетовое и холодное, красное и горящее.

23 июля 2006

– Алло?

Я нашел его номер в справочнике Бостона. Не знаю в какой момент я превратился в чертова шпиона, но мне нравится думать не о смерти и боли.

– Привет. Мой сосед вчера съехал, и мне нужен кто-то вместо него.

Ложь. Я всегда платил за студию сам. Я просто нуждаюсь в домашнем холоде.

– И чем я могу помочь? – прохладный хмыкнул в трубку, и я нутром чувствовал то, как он со всей своей чертовой аристократичностью засунул руку в карман идеальных брюк.

Я слегка замялся с ответом, тупо дыша в телефон, пытаясь собрать мысли и кинуть в ответ что-то убедительное. Но парень опередил меня своим вечно ровным и спокойным голосом:

– Хорошо, Фил, я не против. До встречи.

Спокойно выдохнув, я пошел собираться в мебельный, дабы купить еще один диван.

5 августа 2006

– Я написал рассказ про тебя.

– Это очень хорошо, Филберт, – холодно отозвался друг, легко потягивая чай и наблюдая за августовским дождем. Лишь когда парень поднял глаза на меня, я почувствовал таяние льда в его глазах, – О чём же он?

– Э-эм… Он о, – о том, как мой протагонист желает убить себя, но встречая тебя, сжигает все веревки для суицида, – нашей дружбе…

– Да… Дружба у нас тобой интересная, – хмыкнул Окт, доставая новую сигарету из пачки.

Светловолосый безумно красиво курил. Мне кажется, я бы мог наблюдать за Октябрем вечность. Как дым входит в его лёгкие, проходя сквозь слегка приоткрытые и – понятия не имею, что за мысли – манящие губы. Его взгляд был сосредоточен на улице. Вечное наблюдение за происходящим, знание, что сейчас произойдет за окном, и та же холодность ко всему.

Это все очень манит. Так сложно держать мысли в узде. Я скоро задохнусь, если продолжу молчать.

17 августа 2006

– Октябрь…

Была уже глубокая ночь, все нормальные люди погружаются в сон. Но не я. Что-то так сильно давило на меня. Какое-то беспокойство извне. Всегда приходилось переживать такие моменты самому, но рядом был он, и я хотел вылить свою душу прохладному. Я доверял ему.

Услышав шуршание простыней, а после легкий кашель, словно он пробуждает связки после долгого молчания.

– У тебя никогда не бывает такого, что ты чувствуешь себя как никогда одиноко? Словно внутри все горит, чтобы ты почувствовал насколько всё отвратительно?

– Тебя что-то тревожит?

Палмер приподнялся на локтях, для того чтобы взглянуть на мое встревоженное лицо и разобрать его на части. Ведь чтобы понять что-то невозможное, нужно прийти к началу.

– Я совсем не знаю, как такое объяснить. Я чувствую, что я всем должен, – мой голос сошел на шепот, ведь о мыслях, которые ютились так долго в недрах твоего сознания, не так легко говорить, – должен доказать, что не зря появился на свет…

– Разбирать твой шепот спросонья – сущий ад, Грай, – парень скинул с себя одеяло, окончательно обнажив свою прозрачную кожу, и направился к моему дивану. Я правда не мог оторвать взгляда, он словно загипнотизировал меня. Сонная, но все равно гордая походка. Длинные пальцы и блестящие в темноте ледяные глаза, – Надеюсь ты не против.

Октябрь очень по-доброму улыбнулся. Он никогда так не делал. Словно ночь смыла его аристократическое притворство, и сейчас он настоящий. Думаю, здесь глагол «обомлеть» опишет мое состояние с минимальной погрешностью. Его глаза блестели только для меня. Великолепное лицо лежало на моей подушке. И сейчас я был как никогда счастлив.

– Такое ощущение, что я знаю тебя так давно, что даже не стесняюсь. А мы знакомы всего меньше года, Окт, – я развернулся на бок, чтобы чувствовать его мятное дыхание от зубной пасты и сохранять зрительный контакт как можно дольше.

– Ты знаешь меня намного дольше, чем сам представляешь, – парень слегка придвинулся и начал внимательно разглядывать мою внешность, а потом с маленькой издевкой продолжил, – Когда там у нас годовщина, кстати?

– В октябре…

Я прикрыл глаза, ведь ожидал осуждение в глазах льда, но вместо этого почувствовал, как меня целуют нежные и прохладные губы.

Это было… мягко и тепло. Безграничный уют. Впервые кто-то обнимал меня с такой любовью, целовал, словно сейчас потеряет, прижимая к теплому телу.

Окт не напирал, не давил, чувствуя, что я и так запуганный и очень нервный. Его руки не спускались ниже пояса, медленно поглаживая мою спину. Я чувствовал себя удивительно. Впервые так легко и спокойно.

Прохладный слегка отстранился, и выдал свою фирменную ухмылку. Как я люблю её и ненавижу.

– Ты не осознаешь реальной проблемы. Наслаждайся, пока не наступит конец.

И я поцеловал его. Робко и неумело, как мог. Но он лишь ответил, слегка касаясь языком губ.

Кто бы мог подумать, что я беспамятно влюблюсь в прохладную осень.

26 сентября 2006

Октябрь убедил меня окончательно разорвать все отношения со своими однокурсниками, обосновывая тем, что они портят моё восприятие мира, а нам нужно завоевать мир моей необычной точкой зрения.

Собственно, поэтому, я перестал ходить в столовую, ведь в университете литераторов принято спорить и дискуссировать именно тут. Октябрь сказал, что и не нужно общение, ведь у меня есть он. А еда – лишь переменная в наших жизнях, ничего страшного, если я не буду есть.

Было сложно поначалу, но я привык, заглушая голод сигаретами.

13 ноября 2006

– Что это за чернота на твоих руках? Родимые пятна?

– Я пожал руку с темной частью моих мыслей. Я не могу расторгнуть наше перемирие.

24 декабря 2006

– У тебя пять пропущенных от мамы.

– Она наверняка хотела пригласить меня на ужин. Я не могу терпеть эти застолья после смерти отца. Дом будто наполнен до отвала горечью и скорбью. Меня тянет блевать от такого.

Прохладный изогнул бровь, слегка приподняв взгляд от книги, которую внимательно читал до этого.

– Так позвони и выскажи ей всё. Хватит терпеть, раз тебе не нравится. Что ты как маленький, Фил? – цокнул Окт и неодобрительно покачал головой, издавая на этот момент самую отвратительную прохладу на свете.

В этот вечер я позвонил маме и сказал, что она озабочена чувствами к отцу, прокричал пару раз, что он умер и ни разу не вспоминал о нас, и довел ее до слез.

Мне не жаль, и я уверен, что всё сделал верно.

2 февраля 2007

Кажется, я пережил свою черную полосу. Мои дела идут в гору, всё благодаря Октябрю. Мне осталось доучиться курс, и я уже дипломированный.

Каждый мой домашний рассказ забирают для публикации в газетах. Я не знаю, чем они так нравятся профессорам, но я просто рад работать с Октом. Он поистине прекрасен и излечил мою мрачную душу.

21 марта 2007

С Октябрем Палмером мы стали отличной писательской командой.

Понятия не имею, как он придумывает все эти сумасшедшие миры, а потом показывает их мне. Суицидальные львы, давно сошедшие с ума и желающие есть только души людей. Мир людей, где каждый имеет вместо рук пистолеты и не терпит, чтобы использовать их. Или Медленный Город, куда мы сбегаем почти каждую ночь. Он целует меня сладко и очень приторно, охлаждая разум, и забирает в свой мир, где всё очень просто и медленно.

Он вдохновляет меня, советует и помогает. Он ценит меня и моё творчество.

Я люблю его.

8 мая 2007

Одно издательство согласилось издать две мои книги. Октябрь говорит, что им понравился пиджак, который он мне подарил, я отнекивался, переводя стрелки успеха на него, мол нас взяли благодаря осенним глазкам.

14 июля 2007

Что-то пошло не так, и мы стали вечно ссориться. Почти на все мои мнения, Палмер неодобрительно качает головой, обзывая наивным придурком, и тут же уходя на улицу, дабы «проветриться».

Мне стыдно, что я заставляю его страдать. Наверное, он всё-таки прав больше, чем я.

18 августа 2007

– Ты не должен писать про меня так, – подметил Окт, стоя у меня за спиной и наблюдая за всей работой, которую я делал.

– Почему? – развернувшись на кресле, вопросительно поднял брови я.

– Никто не должен знать, что я существую здесь. С тобой. Так близко.

– Но я хочу, Октябрь, – я заглянул в его азотные глаза, взяв за обе руки, – Я хочу, чтобы люди знали, кого я люблю.

– Я сказал «НЕТ»! Мне надоело, что ты ведешь себя, как маленький ребенок! – его голос понизился, наверное, на октаву от злости. В глазах летали молнии, а руки, которые когда-то нежно касались меня, сейчас дико впивались в мои, оставляя синяки.

Мне стало страшно любить его…

8 сентября 2007

Всё отлично. Окт бесконечно извинялся за боль, которую причинял мне. Говорит, что это не специально, что всё будет, как прежде, ведь он больше не сорвется.

Я верю ему сейчас и всегда буду верить.

3 ноября 2007

Октябрь спрятал все мои таблетки. Вокруг всё становится, словно неживым. Сложно, безумно сложно уловить реальность в руку хоть на мгновение.

Вдали комнаты виднеется темный лес, где недавно приземлилась тарелка НЛО. Они словно шепчут: «Следуй за нами».

– Тебе не нужны эти глупые пилюли, милый Фил. У тебя есть я.

Я был не против, после таких слов из его уст.

15 декабря 2007

– Октябрь, я боюсь…

– Чего же, Фил?

– Боюсь собственного отражения, боюсь своей незрелости. Страх губит меня, страх приводит к беспокойству. Не знаю, что скрывается внутри меня. Всё это сводит меня с ума.

– Уже свело. И я с тобой.

– Надеюсь, ты не уйдешь от меня…

– До конца с тобой дойду, Филберт, до конца.

2 января 2008

Октябрь нашёл мои дневники. Он был зол, словно свеча. Свеча, которая леденит душу и ни разу не согревает.

– Не думал, что ты такой неженка, – брезгливо произнес прохладный.

– Что? Я не такой! У меня есть характер…

– Ах, так? Докажи, Филберт.

Окт сбегал за ванную за бритвой, на обратном пути начав разбирать её. Его алая кровь спускалась змеями по бледным пальцам, затрагивая черные пятна, которые днем были менее заметны, нежели ночью.

– Докажи…– он протянул мне лезвие и с интересом кивнул на мои запястья.

Через боль и адреналин, который я старался скрывать, я раскромсал себе руки, чтобы Окт меня простил. Он не поверил, я знаю. Но… Я доказал.

12 февраля 2008

– У тебя есть демон, Филберт?

Он надвигался, словно ураган, раскидывая все вещи на пути. Он был безумен, и мне было страшно.

– Что ты такое говоришь, Октябрь?

– Просыпается ли он с тобой утром? Виноват ли он в твоих неудачах?

Он дождался того, пока забьет меня в угол. Чтобы я был ниже, чем он, чтобы унизить, чтобы я осознал, что мельче, чем он, и слабее.

– Окт, ты меня правда пугаешь…

– Заставляет ли он искать в себе изъяны? Ненавидеть себя?

– Что? Я н-не знаю…

– Ты не можешь выразить свои чувства, потому что демон затыкает тебя? Это он говорит глупости и отталкивает близких тебе людей? Ты помнишь, кто тебя заставил обидеть маму? Перестать общаться с друзьями?

– Замолчи… замолчи… замолчи…

– Да, ведь демон – это я. У меня глаза твоей матери, что плакали, когда ты кричал на неё. Хладнокровность и рассудительность отца, которая тебе всегда нравилась, но он сгорел в машине, когда попал в аварию. Помнишь, малыш Фил? Ты проиграл, дорогой Филберт. Влюбился в свою галлюцинацию, побочку шизофрении. Ты показал свою неприспособленность к жизни. Почему ты ещё здесь? Наверное, потому что так захотел я. Ты бесполезен, и тебе нужно сдаться.

Глава 2

Это была моя первая неделя в службе поддержки в качестве практики психолога. Мне нравилось тут работать, выслушивать чужие проблемы и помогать людям. Обычно это были разводы или плохие отношения с родителями. Но после 12 февраля 2008 года я не смог больше работать там.

***

– Билл! Идешь на обед? – это был Сэм, единственный, с которым я успел познакомиться.

– Я не особо голоден. Лучше ещё поболтаю с одинокими девушками. Я уже три номера за сегодня записал! Сэм, учись.

– Ну да, удачи, ловелас.

Я сбегал за кофе и, не успев присесть за рабочий стол, кликнул на первый номер.

– Здравствуйте, на связи оператор. меня зовут Билл Уотерс, вы можете не представляться, если поже-

– Прошу… Помогите мне…– вдруг меня перебил мужской тихий голос.

– Что случилось? Почему вы говорите шепотом? Вам причиняют вред?

– Прошу вас… Выбейте его из меня…– каждая его пауза заполнялась глухим плачем.

– Выбить кого? Уточните пожалуйста, сэр. Что случилось?

– Он отравляет меня… Отравляет меня злом… Он токсичный…

– Кто он? Как он отравляет вас? Сэр, постарайтесь сосредоточиться.

– Я пытаюсь не слушать его… Он постоянно мне говорит, что пора… Уже пять лет душит меня.

– Сколько вам полных лет, сэр?

– Он постоянно говорит мне, что я неудачник, что все мои произведения – ужасны. Каждый раз, когда я издаю новую книгу, люди поражаются моему воображению… Но это не просто фантазии… Это моя реальность, – парень упорно продолжал игнорировать мои вопросы, словно в его телефоне был только микрофон.

– Вы писатель?

– Каждая книга… Борьба с ним. Но у меня уже не остается сил терпеть… Запястья очень болят.

– Терпеть что? Что он делает с вами? Он избивает и надругается над вами? Где вы? Мы можем выслать вам помощь, сэр.

По своей юношеской тупости и неопытности я начал изрядно переживать за парня на другой конце провода, Я боялся, что по моей вине умрёт человек. Все конспекты, написанные мною за 4 года, уже летали по рабочему столу. И когда я нашёл нужную тему, у меня было написано лишь: «Попытаться успокоить».

– Вытащите его из меня… Он держит хрупкий хрусталик моей жизни в своих смольных руках… Вертит им, смеётся, не придает значение… Слышите?

– Да, сэр. Я слышу, – я чувствовал, как меня бросило в холод и как затряслись ноги, но я пытался овладеть дрожащим голосом.

– Он завладел мною. Я не могу больше терпеть… Он давит на хрусталик со всей силы, оставляя черные следы пальцев…

Слова парня было уже сложно разобрать из-за слёз. Он хныкал, как маленький мальчишка, которого не забирает мама.

– Сэр, мы выслали вам скорую помощь. Не вешайте трубку.

– Вы не понимаете… Совсем не понимаете… Я умоляю его из-за дня в день, но он отказывается слушать… Я не могу жить, пока жив онМои нервы были уже на исходе. У меня больше не осталось слов утешения, поэтому я просто слушал тихое хныканье на другом конце трубки. Я мечтал поскорее спасти этого парня.

– Билл Уотерс… Ты слышишь меня? Ты всё ещё со мной?

– Да, я здесь, сэр.

– Я боюсь… Боюсь признать, что возможно… – это была самая долгая пауза за весь наш разговор. А я лишь внимательно выжидал любого шороха, – Он наконец победил… Он заберет то, что ему надо…

– Сэр, он не сможет ничего забрать, слышите? К вам сейчас приедут и остановят его.

Но в ответ я услышал лишь глухое падение телефона. Я перестал чувствовать свое лицо, тело горело, а в глаза, словно заползло облако. Но слышал я даже лучше, чем обычно.

– ОТДАЙ МНЕ МОЮ ЖИЗНЬ! – доносились истошные крики, оглушая меня. Но нисколько не жмурился, не пытался заткнуть уши. Я был словно парализован.

– ПЕРЕСТАНЬ ЭТО ДЕЛАТЬ! Я ТЕБЯ НЕНАВИЖУ! Перестань… Я так устал… Ты зло… Ты… Токсичный…

В глазах и вовсе потемнело, а каждое слово всё затихало и затихало.

Я потерял сознание.

Газетные вырезки

12 февраля 2008 года известный деятель искусства Филберт Грай умер при невыясненных обстоятельствах.

***

Мистер Филберт Грай был известен своими антиутопическими произведениями. Такими как: «Сон во сне», «Убить свой разум», «Не Сегодня», «Грешники», «Отдышка», «Кухонная раковина» и «Голоса».

Читатели отзываются о Грае, как о своём спасителе. Он спас их от суицида строчками своих произведений. Поистине гениальный человек.

***

12 февраля 2008 года повесился известный писатель Филберт Грай. Служба спасения не успела его спасти, так как вход в квартиру был забаррикадирован всей возможной мебелью. Его тело было истощено, а все руки изрезаны ножом. Посередине комнаты лежал только телефон с продолжающимся звонком в службу поддержки. Оператор, принявший звонок находится сейчас на реабилитации и никак не собирается комментировать данную ситуацию.

Также по квартире были разбросаны личные дневники писателя, описывающие взаимоотношения с неким Октябрем Палмером.

Никто не может понять, кем же был Октябрь.