Осколки разбитых миров. Книга 2. Стражи Хаоса

– Мы вернем Беатрис, не волнуйся. – и закончив, она с остальными вышла, и дверь за ее спиной сомкнулась.

***

POV Беатрис

Один день – меня убили и возродили. На Анталион напала Федерация, а я чуть не стала лакомством для незнакомого монстра. Еще застряла в чуждом мне мире.

Второй день – Арктур не щадил и пытал меня тренировками. Удовольствия мне они никак не доставляли, хоть я пыталась найти для себя какие-то плюсы.

– Давай. Пробуй. – хладнокровно и бесстрастно говорил он всякий раз, когда я пыталась проникнуть ему в разум и внушить мысль. Я сидела напротив него в позе лотоса и напряженно сдавливала кулаками землю, пытаясь расколоть и ее и разум Арктура.

День только начался, а меня начало бесить все. Его равнодушный стальной голос. Застывшая каменная безэмоциональная маска на его лице. Его дурацкие шутки и издевки. Осознание, что он лишил меня друзей. Осознание, что мы бродим по незнакомой планете в поисках портала, но так его и не находим. Осознание, что мысль о маме терзала мой мозг и не давала покоя.

И бесило, что у меня ни черта ничего не получалось. Он открыл свой разум для меня, но я не могла туда проникнуть и внушить ему что-то.

Я пыталась внушить ему, чтобы он пошел и сбросился со скалы. В моих жилах адским пламенем текла ненависть к нему, и я хотела, чтобы она просочилась сквозь мою кожу и прожгла его насквозь.

Я ненавижу Арктура. Ненавижу Гардоса. Ненавижу отчима. Всех их ненавижу.

Каждую секунду я мысленно обращалась к Саре, Нефриту…Я хотела, чтобы они меня услышали. Я хотела, чтобы они вытащили меня отсюда.

Но мерзавцу Арктуру стоит сказать спасибо только за одно: в какой-то степени он заботлив. Пока я отдыхала и приводила свое сбившееся от нагрузки дыхание в норму, он для меня искал пропитание и жарил мясо. Мой живот не терзала голодная боль. Он ликовал от насыщенного невероятного вкуса этого неизвестного мяса.

Жуя длинный резиновый кусочек мяса и наслаждаясь сладостным вкусом, я не выдержала и спросила:

– Что я сейчас ем?

Арктур ничего не ел. Видимо, у этого демона нет в этом потребности. Или он питался солнечными лучами. Или моими уставшими нервами.

– Ту тварь, которая чуть тебя не убила. – тихо ответил он, смотря вдаль.

Я мигом выплюнула кусок изо рта и подавилась:

– Ч-чего?

– Она чуть не съела тебя. Теперь ее ешь ты. – он глянул мне в глаза и широко улыбнулся.

Аппетит тут же пропал. Манящий запах свежего мяса сменился на протухшую гниль. В горле встал ком, который мне хотелось выплюнуть прямо Арктуру в лицо.

– Ешь, Беатрис. Тебе нужны силы.

Я мрачно смотрела на мясо, ощущая, как жалобно бурлил желудок. Но выдуманный запах гнили продолжал мерещиться.

– Ешь, не бойся. Оно съедобное. Щупальца я оторвал, для тебя они ядовиты. А само мясо нет.

– Откуда знаешь? – недоверчиво спросила я.

Арктур закатил глаза:

– Меньше задаешь вопросов – больше съешь.

– Откуда? – настырно потребовала я.

– Знаю и все. – холодно ответил Арктур.

Мучить его расспросами мне надоело, и я решила довериться и продолжила есть, терпя иллюзорный мерзкий запах и вкус, которые появились из-за разыгравшегося воображения. Перед глазами прокручивались яркие воспоминания, как ещё вчера неизвестное огромное нечто, живущее под водой, собралось съесть меня, но сейчас его ем я.

Вскоре второй день подошел к концу, а поиск портала до сих пор остро стоял на месте. В течение нескольких часов мы бродили по лесу, но так ничего и не нашли. Мои глаза устали видеть одинаковые бескрайние пейзажи. Казалось, я потерялась и застряла на одном месте. От этого осознания острый ком встал костью в горле и сдавливал его. Укус на запястье медленно пылал огнем и грозился вот-вот поджарить руку.

Может, если я не успею, за мной явится Ричард и спасет от Арктура? Но вряд ли это можно назвать спасением…Я уйду от одного монстра, пускай заботливого, но все равно ненавистного, к другому чудовищу, которое точно меня уничтожит…

И мое возрождение окажется бесполезным.

Купол неба начал потихоньку покрываться темнотой, а душный воздух сменился приятной влагой, вдыхать которую было невероятно приятно. Крохотные космические светила вспыхнули ярким сиянием и стали завороженно гореть на черном бархате небосвода. Местная флора начала погружаться в сон.

Мне тоже хотелось спать, но я терпела.

Пока Арктур отправился искать новое пропитание, я села у костра и молча наблюдала, как пламя потрескивало дрова, как черным полотном оно покрывало деревянное шершавое покрытие, как огонь игриво колыхался под легкими дуновениями ветра, который взлохмачивал мои подросшие за все это время волосы, чьи концы уже касались лопаток.

Я проклинала этот день, ибо он прошел напрасно. Внушать Арктуру мысли я так и не научилась. Драться и сражаться тоже. Из слабачки в боевого рыцаря я за день не превращусь.

Местный гигантский спутник, который я мысленно прозвала «Луной», ярко сиял на небе, и его свет отразился на моем запястье. На коже пылал укус Ричарда. Яд, вкачанный внутрь, скоро начнет действовать…

Арктур не даст мне спасти маму. Он тянет время, но моему уму непонятно, зачем.

Я в ловушке. Я в тупике. Я застряла на чужой планете и скоро стану сиротой. Скоро навсегда потеряю свою маму…и в ее смерти виновна буду только я.

«Господи…– я устремила взгляд на спутник. – что же мне делать?..»

В свете больно знакомой «Луны» я увидела лицо Сары. Лицо радостной, беззаботной девушки…Я увидела ее именно такой, когда она сидела напротив меня на речке, когда она выслушивала мое нытье про близнецов Харрисов. Это как будто было вчера…

«Сара…прошу, услышь меня…я жива, и я в плену…»

Тишина. Конечно, она меня не услышит, нечего на это надеяться…Но так хотелось верить в то, что черная полоса моей жизни скрасится белыми тонами. Я жаждала услышать в своем сознании ее приятный добрый голос, который скажет мне, что обязательно вытащит меня из этого мира и из плена Арктура.

«Сара…Сара…милая Сара…»

Я повторяла ее имя много раз и шептала, словно в бреду:

«Сара, Сара, Сара».

От постоянного повторения ее имени по языку промчалась легкая волна боли, а виски сдавливало крепким натиском, словно чьи-то твердые ледяные пальцы прижались к ним и давили мне на голову. В затылке запульсировала ноющая, медленно тянущаяся боль. А в груди екало сердце.

Но внезапно мое сознание накрыл ее голос. Удивленный, потрясенный и до жути знакомый девчачий голос:

«Беатрис?..»

Мое сердце захлестнула радость. Но виски продолжило жечь.