Ревность… (Рафинад). Лже-Евангелие от Любви…

Ты меня заражаешь оптимизмом, наверное, зная, что оптимизм – роскошь великих людей.

К коим ты меня постоянно пытаешься отнести.

Отсюда и, – муки ревности!

Но ревнуя Сашечку, ты относишься к нему как к своей собственности.

Низводя его до предмета потребления.

Ты мечтаешь иметь Сашечку «только для себя» (для маленькой Принцессы), тем самым доказывая, что думаешь о нем только в терминах: – «он только мой и больше ничей».

Ляля, Ляля!?

А может любовь твоя ненастоящая?

Придуманная?

Ты не должна ревновать Сашечку, по определению, так как Великая любовь знает, что Сашечка и Лялечки, одни такие в мире.

Соперничество, которого ты так опасаешься, допускает возможность замены тебя другой девочкой, предполагает, что сашечкина любовь может быть перенесена на другую Красавицу.

Но это невозможно в настоящей любви, потому что Лялю нельзя сравнить, ни с какой другой девочкой во всем мире.

Ляля с Сашечкой на море:

– Ляля, что читаешь?

– Пелевина.

– А чего книга вверх ногами?

– А какая разница…

Хорошо хоть Ляля не ревнует Сашечку к прошлому.

Она смеется над теми деффчонками, которым, хотелось бы быть у своих мальчиков, «первыми».

– Моя скромность и мое достоинство, дают мне полное удовлетворение от того, что я у Сашечки «последняя»! – чеканит она.

Красиво! (?)

Во всем мире не одна из женщин не говорила таких слов.

Вот такая – она Ляля.

Скажу Вам по секрету, – она совсем не скромница, она требовательная.

Она хоть и не озабочена приоритетом в отношении всех своих предшественниц, тем не менее, рассматривает свою любовь к Сашечке как доказательство своего суверенного положения.

– Я справедливая. К себе и к Сашечке.

– Нельзя сравнивать начало его жизни и моей.

– Судьба каждому из нас навязала таких чудес, что Ляля не горюй.

Лялечка знает, Сашечкина неповторимость является частью их любви, настоящая любовь заполняет ее так, что никакого места для ревности там просто нет.

Ревность, считает Лялечка, – это глупость в любом случае, так как она появляется либо когда любви еще нет, либо когда уже поздно.

Либо она неоправданна, потому что Сашечка сохраняет верность, либо она обоснованна, потому что Сашечка на самом деле «не сашечка».

В последнем случае ревность, конечно, бессмысленна, поскольку,

P. S. по сообщению официальной хроники, —

«… данное конкретное партнерство на белом не существует…»…

Врубель М. А. Девочка, на фоне персидского ковра. 1886

    Москва, обрывок из неизвестной газеты от 09.09.2009 г.
    (Продолжение следует…)

Отдаваться любви. Отдаваться в любви…

Если девушка не улыбается,

значит, она фальшивка,

«сашечкины узелки»

Рубенс. Три грации. Ок. 1635 г.

– Ляля, позвони мне.

– Сам позвони.

– Нет, ты лучше.

– Конечно, я лучше. А ты позвони!

Обращать внимание на слова Лялечки так же глупо, как и игнорировать ее чувства.

Тихо-тихо! На цыпочках.

Мы не на войне, где тактики и стратеги заявили бы,

что с военной точки зрения ревность – опасная атака.