Свидетель Икс
Он ответил сразу же.
– Мы нашли тело, сегодня рано утром в Трущобах. Похоже, ее убили вчера вечером. – Он вздохнул. – Прости, что напоминаю о прошлом. Но я хотел, чтобы ты услышала это от меня. Сердце и руки… их нет.
Волна кошмарного узнавания накрыла ее с головой. Она приоткрыла рот, но не смогла произнести ни слова. Чувствуя себя так, будто только что получила удар в живот, отступила назад и присела на край дивана.
Ну вот, это опять началось.
Его ритуал – два убийства, шесть дней промежутка.
– Она была тип А?
Так полицейские называли первую жертву в паре; жертв типа А преступник уродовал и выбрасывал на свалках. Пожалуй, называть их так было корректнее всего, потому что в целом это оказывались женщины опустившиеся, парии – по словам прессы. В 2019 проститутка, в 2020-м Мэделин, наркозависимая, а потом Эмма.
Кайра не понимала, какая связь между другими женщинами и Эммой. Ее сестра была не святая, но уж точно и не пария. Да, она вела не совсем обычный образ жизни, обитала в сквоте и рано родила, но она ведь боролась за окружающую среду – это была ее страсть! Может, в том и заключалась связь: несколько раз ее арестовывали во время экопротестов. Но ведь они ни в какое сравнение не идут с проституцией и наркотиками, правда? Что убийца мог знать об Эмме, чтобы решиться похитить ее? Как профайлер Кайра должна была докопаться до сути, понять его паттерн, но у нее не получилось. Может, Том был прав – она слишком близко к сердцу принимала это дело, и любовь к Эмме ослепляла ее.
– Да, это тип А, – ответил Том.
– Но вы его не нашли? Почему? Разве нельзя использовать биотрекер? – Это же очевидно! Всем преступникам, еще до выхода из здания суда, имплантировали чипы слежения.
– У него чип старой модели. Ломакса же посадили четырнадцать лет назад. Похоже, он нашел способ заблокировать сигнал. Тело нашли в Трущобах, там настоящее преступное братство. Наверняка нашелся кто-то, кто с удовольствием помог ему избавиться от трекера.
Кайра знала про Трущобы еще со времен работы в полиции. Пригород Кроксли, как он назывался официально, представлял собой город-призрак из крошечных заброшенных домиков, частично принадлежавших государству; он строился как доступное жилье для низкооплачиваемых рабочих в начале века, на месте бывшей свалки на берегу Темзы, и впоследствии этот район признали непригодным для проживания. Теперь там собирались наркоманы и бродяги – те, у кого не было другого места, которое они могли бы назвать домом. В Трущобах царило ощущение всеобщей подавленности и тоски, токсичные испарения отравляли все вокруг. Неудивительно, что туда снова начали свозить отходы: отбросы человечества смешивались с отбросами города.
– Он может прятаться там, – сказал Том. – Уж не знаю, кто его укрывает. Мы отправили в Трущобы вооруженных людей, но нового бунта нам не надо. Они нас и так ненавидят.
Нас?
Она что, официально возвращена в полицию?
– И что ты будешь делать: ждать до следующей среды, чтобы проверить, последует ли он тому же паттерну? – Она не смогла скрыть горечь в своем тоне.
– Мы постараемся поймать его до того, как это произойдет.
Закончив звонок, Кайра высушила волосы и оделась в свитер и джинсы. Включила в гостиной новостной канал, и на экране сразу же появились Трущобы. Репортер комментировал:
Ходят слухи, что она может быть еще одной жертвой серийного преступника, известного как Убийца разбитых сердец. Дэвид Ломакс, осужденный за убийства четырнадцать лет назад, недавно сбежал во время похорон матери и сейчас находится на свободе. Полиция пока не делает никаких заявлений о том, мог ли он совершить это преступление, и не сообщает личность жертвы, чьи останки были найдены на незаконной свалке в заброшенном жилищном комплексе Кроксли, известном как Трущобы.
Мысли, которым Кайра долго не давала выхода, навалились на нее. Что-то не сходилось – почему он выбрал Эмму? Что означало выражение лица Ломакса, когда он увидел подвеску с половинкой сердца? Почему два типа жертв так сильно различались? Если бы только она нашла подсказку, это помогло бы ей докопаться до истины. Разве она не обязана это сделать – ради сестры и ради семей других жертв? Если она поймет, почему убийца проделывал все это, разве это не поможет спасти еще кого-то от смерти?
Внезапно Кайра представила себе, как использует Кассандру на Ломаксе: лежит рядом со спящим чудовищем в затемненной лаборатории, копаясь в мрачных глубинах его памяти.
От этой мысли ее передернуло.
Сумела бы она найти ответы на мучительные вопросы, преследовавшие ее так долго, если бы заглянула в его разум? И как бы это вынесла?
В любом случае это невозможно. Они не знают, где Ломакс. Придется применить более традиционные методы для поиска ответов.
Сегодня пятница. Он убил вчера вечером. У нее есть время до полуночи среды, прежде чем умрет следующая жертва.
Она сняла ноутбук с верхней полки стеллажа и поставила на журнальный столик. Внутренне содрогаясь, открыла файл с отчетом о психологической оценке по делу четырнадцатилетней давности, готовясь искать подсказку, которая была ей так нужна.
Сделала глубокий вдох и ввела пароль: СЕРДЦЕ.
09:09
Я чувствую аромат ее духов, розы и жасмина. Как будто она совсем близко. Я снял ботинки и оставил их у подножия лестницы, как прихожанин, вступающий в храм, разувшись. Босыми ногами я ощущаю ковер, на котором стояла она.
Я прошел от госпиталя до ее дома пешком, чтобы дать себе время подумать. Ее отец уходит на работу рано утром. Живут они только вдвоем.
Элиза была лишь ребенком, когда умерла, но я гадаю, какой была бы ее спальня в возрасте Изабель. Тоже похожей на мостик между детством и зрелостью? С полуторной кроватью школьницы и туалетным столиком, заставленным косметикой? Мягкими игрушками на шкафу и соблазнительным бельем внутри? С обоями в цветочек и туфлями на шпильках, расставленными у порога?
Я открываю выдвижной ящик и прикасаюсь к одежде Изабель. Вынимаю ее вещи и прикладываю к лицу. Какие они мягкие, ароматные! Я провожу пальцами по ее зеркалу, представляя себе, что она видит, смотрясь в него. Отгибаю одеяло и глажу простыню под ним.
От ощущения близости к ней меня охватывает дрожь.
Но потом я думаю про мою Элизу – обо всем, чего у нее никогда не будет. Никаких духов, никакой взрослой жизни… и в следующий момент меня сотрясают рыдания. Я падаю на колени, сломленный, посреди чужой спальни.
Выплакавшись, я встаю.
На туалетном столике среди флаконов с духами и баночек с кремом стоит стеклянный ангел – пресс-папье. Грубая работа, простое стекло: голова как бесформенный шар, тело, скругленное у основания, два маленьких крылышка почти сливаются с корпусом.
Я решаю, что это знак. Изабель станет следующим ангелом, которого я пошлю к Элизе, чтобы ее защищать.
Она всегда боялась темноты.
Глава 9
Пятница, 2 февраля 2035
14:15
Молодая женщина-офицер, представившаяся как Алекс Финн, проводила Кайру до кабинета Тома. Это было десять минут назад; сначала она проверила на компьютере удостоверение посетительницы, внимательно прочитав ее имя, адрес и род занятий. Она держалась любезно, но все-таки окинула Кайру неодобрительным взглядом, когда та отказалась от предложенного кофе. Сейчас ей ничего не полезло бы в рот; внутренности завязывались в узел при мысли о файлах, над которыми Кайра просидела все утро, прекрасно понимая, во что снова рискует угодить.
В банку с пауками.
Кайра посмотрела сквозь стеклянную стену на центральное помещение участка – Хаб, как его называли, – и увидела светловолосую Алекс, кошачьей походкой перемещавшуюся между группками других офицеров, занятых своей работой. Хаб сильно изменился с тех пор, как Кайра была тут в последний раз. Больше никаких компьютеров, удлинителей, проводов, железных шкафов для документов и кучи бумаг. Дизайн стал минималистичным, в светло-серых тонах, создававших спокойную, серьезную атмосферу. Пропали ноутбуки, сменившись интерактивными экранами, которые занимали практически все стены – словно окна в преступный мир. Пропали рации, телефоны и даже мобильные, сменившись неприметными смарт-сетами, на которые перешли все поголовно.
Дверь в кабинет Тома открылась, и он появился на пороге. Кайра вдохнула знакомый аромат с древесными нотками и специями – кедр и амбра? После стольких лет он все еще пользовался тем же одеколоном. Запах напомнил ей о долгих вечерах в участке, жутких фотографиях с места преступления, их общей решимости – и отчаянии.
Том подошел ближе, и ей показалось, что он сейчас протянет руку для рукопожатия, но вместо этого он крепко ее обнял.
– Рад тебя видеть.
Она была смущена и обрадована одновременно. От его близости воспоминания стали еще отчетливей. Она несправедливо обошлась с Томом, когда бросила его. Что это – прощение?
Отступив на шаг, они изучали друг друга, оценивая изменения. Он прекрасно выглядел – старше, но даже привлекательней. Глубоко посаженные серые глаза смотрели на нее с теплотой, хоть и казались более озабоченными, чем в последний раз, когда они встречались. Седина, раньше сквозившая на висках, теперь серебрила всю его голову. Много лет прошло, но шрам на виске до сих пор был заметен.
Она гадала, какие перемены Том найдет в ней. Без сомнения, она немного прибавила вес, ей давно перевалило за двадцать, но при росте выше среднего она выглядела неплохо. Наверное, вокруг глаз появились морщинки – куда же без них. И темные волосы она стригла теперь короче.
– До летучки пятнадцать минут, так что надо поторапливаться, – деловито сказал он, садясь и указывая ей на стул по другую сторону своего серого стола, на котором стоял моноблок и лежали картонные папки.
Она заметила, что он проследил за ее взглядом.
– Старые привычки. Предпочитаю то, что могу подержать в руках.
Кайра села, не представляя, как он отреагирует на ее теорию.
– Ты в порядке? – спросил Том, как будто они виделись только вечера, когда сидели вместе в фургоне спецназа, готовясь выезжать на задание.
– Все хорошо. Я думала, ты уже на пенсии, – сказала она. Обычно полицейские увольнялись в пятьдесят пять. – Правда, не могу себе представить, чтобы ты возился в саду.
– И я не могу. У меня еще полгода.
– Лучше бы тебе найти хобби. Спорю, твоей жене не понравится, если ты станешь целыми днями крутиться у нее под ногами.
– Я по-прежнему холост.
Кайра внезапно смутилась; ее тело как будто вспомнило все, что было между ними. Ей не хотелось думать о том, какой могла быть ее жизнь, от чего она отказалась, чего лишилась. Слишком больно. Ту часть своего прошлого она отрезала и постаралась забыть. Но сейчас чувство потери вернулось.
– А у тебя как?
– Только посмотри на нас: ни супругов, ни детей. Женаты на своей работе. – Мысль о «КартерТек» остро кольнула ее. Она сделала глубокий вдох. – Том, мне кажется, с делом Ломакса все не так просто.
– В смысле? – прямо спросил он, нахмурясь.
– Я не на сто процентов уверена, что это он.
Том сжал губы и прищурил глаза. Это выражение она хорошо знала.
– Слушай, я понимаю, звучит невероятно… но, пожалуйста, выслушай меня. – Она обхватила себя руками, словно защищаясь от его реакции. – Понимаю, это был тяжелый арест, и ты едва не погиб… – Она смотрела ему прямо в глаза, стараясь не переводить взгляд на шрам. – А потом другой детектив взял это дело, пока ты был в госпитале…
– К чему ты клонишь? – спросил он спокойно. – Мы еще не арестовали его… но ты говоришь… что ты говоришь?
– Сегодня утром, когда ты позвонил и сказал мне про труп, я пересмотрела файлы по Ломаксу, чтобы понять, где он может прятаться, проверить, нет ли кого, с кем мы могли бы связаться… кто мог бы его укрывать…
– Мы этим занимаемся, Кайра. – Он покосился в сторону, явно раздраженный.
– Я знаю, знаю, но мне кое-что попалось… кое-что, указывающее, что это может быть не он.
Том потер глаза.
– Кайра, ты немного не вовремя. У меня сейчас в разгаре поисковая операция, начальство давит, пресса ходит за нами по пятам…
– Пожалуйста, Том!
Он откинулся на спинку стула, прищурившись на нее с непроницаемым лицом.
– Слушай, – начала она, чувствуя в голосе предательскую дрожь, – у нас ведь и тогда были насчет него сомнения. Мы не были уверены, что Ломакс – тот самый убийца.
Он наклонился вперед и ткнул в нее пальцем.
– Нет, Кайра, сомнения были у тебя. Улики говорили другое.
– Да, но я все думаю про его арест. Я видела его лицо, Том, когда он увидел ту цепочку с сердечком, которую мы нашли у него в квартире. Он ее не узнал!
– Ты единственная заметила его реакцию. Я не могу полагаться…
– Понимаю, – перебила она, – но я пересмотрела записи допроса, который был у нас с Ломаксом… до того… – Кайра запнулась.
– До того как мы нашли Эмму, – закончил он за нее.
В тот мучительный короткий отрезок времени, когда она надеялась, что Эмму еще удастся найти живой.
– Кайра, – сказал Том, понизив голос, – тебе вообще нельзя было его допрашивать. Я должен был отправить тебя домой.
– Да, но в тот момент мы не знали наверняка, что с ней случилось.
Том сжал голову руками, уперевшись локтями в стол.
Она медленно встала.
Наконец-то их взгляды встретились снова.
– Ты ни в чем не виновата. Вся ответственность на мне. Я отвечал за операцию, и у меня… – Он что, покраснел? – У меня были к тебе чувства. Я должен был проявить профессионализм. – Том откашлялся. – Я не имел права тебя допускать. Ты была слишком уязвима. Не могла ясно мыслить. Ты никак не могла вынести профессионального суждения с учетом ситуации. Боже, если бы начальство знало, что ты – сестра жертвы…
Она перебила его:
– Сегодня я перечитала отчет другого психолога, доктора Мэри Тейлор, той, что взяла дело после меня. Ломакс сказал ей, что не делал этого и при первой же возможности сбежит и отыщет настоящего убийцу. Все это время он ждал, чтобы отомстить тому, кто его подставил.
– Он манипулировал тобой и Мэри. Ты что, сама не видишь? Такие, как он, всегда так поступают. Уж ты-то должна бы знать!
– Мэри – один из лучших наших специалистов. Ей он пыль в глаза пустить точно не мог. Если ты считаешь Ломакса изворотливым социопатом, способным уболтать кого угодно, то сильно ошибаешься. Он вовсе не такой искушенный. На допросах он постоянно выходил из себя, терял контроль. Даже из тюрьмы поступали донесения, что он грозит сбежать и добраться до парня, который подставил его.
По лицу Тома она видела, что он начинает колебаться.
– Я тоже это слышала, но не верила ему, потому что хотела, чтобы кого-нибудь наказали. Тогда я не понимала, что это не то же самое, что правосудие. Не совершай моей ошибки, прошу!
Том напряженно смотрел на Кайру, обдумывая ее слова.
Она не могла дольше выносить его пристальный взгляд и отвернулась, выглянув в окно на Хаб. Еще больше офицеров стояло перед экранами, обращаясь к компьютерам и друг к другу, оценивая постоянно поступавшую информацию – видео с камер наблюдения, фотографии, диаграммы и сообщения, возникавшие в воздухе перед ними. Время от времени кто-то поднимал руку, смахивая или увеличивая изображение, даже с расстояния.
Два экрана транслировали видео с камер на месте преступления: желтая полицейская лента дрожала на ветру, рядом стоял охранник.
– Посмотри на улики. Последнее тело, – она заговорила спокойнее, – на нем все признаки сигнатуры Ломакса. Ты ведь знаешь.
Он поднял глаза на три больших экрана на стенах своего кабинета и скомандовал:
– Дело три-семь-ноль-девять-два-восемь, Кармайкл, Кейли. – Компьютер высветил изображение миниатюрной девушки с длинными каштановыми волосами, карими глазами и тонкими чертами лица. На двух боковых экранах страшного триптиха появились карта с отметкой, где был выброшен труп, и фотографии мертвого тела Кейли, завернутого в черный полиэтилен, с головой, замотанной серебристым сантехническим скотчем, – она почти не выделялась на фоне окружавшего ее мусора. Снимок трупа заполнил все три экрана – прозрачная белая кожа, кровавые обрубки рук, запекшаяся кровь там, где были запястья.
Снимок был сделан сверху; тело Кейли лежало на боку, и полость на месте извлеченного сердца закрывали битые бутылки и, кажется, раздавленный монитор.
Том ткнул в экран:
– Раздета, завернута в биоразлагаемый полиэтилен, без признаков сексуального насилия, сантехнический скотч вокруг головы, отсутствуют сердце и ладони. На месте обнаружения крови нет, поэтому убийство произошло где-то еще, а труп выбросили на свалке, как Мэделин и… – он запнулся, – как всех жертв типа А.
Кайра невольно охнула.
Он посмотрел на нее.
– Прости, – поморщился он и добавил уже мягче: – Но это работа одного и того же убийцы. Слишком похоже. Все признаки. Не знаю, стоит ли тебе это показывать, ты ведь больше не работаешь в полиции.
Том пожал плечами.
– С другой стороны, ты все и так знаешь.
Это подтверждали ее повторяющиеся кошмары, в которых Эмма рыдала с серебристым скотчем на голове, моля ее о помощи.
Кайра не ответила, поэтому Том встал и подошел к ней.
– Я пытаюсь тебя успокоить. – Его голос был ласковым; он наклонился к ней. Ей захотелось прижаться к его груди, слушая сердце Тома, как в старые времена. Забыть обо всех ужасах.
– Но… ты тогда от этого заболела. Бросила все: ушла с работы, от меня…
Она вздрогнула.
– Это сделал Ломакс, – продолжал Том, – и никто другой. Мне жаль это повторять, но ты не могла ясно рассуждать из-за смерти Эммы. Ломакс тебя убедил, что не убивал. Так делают все психопаты. Сбивают людей с толку. Заставляют им поверить. Ты не должна стыдиться, что попалась на его удочку… нам никогда не понять, что творится в головах у таких, как он…
«Никогда не понять… что в головах у таких…»
У нее перед глазами встала Кассандра.
Кайра выпрямилась и шагнула к двери.
– Вне зависимости от того, виноват он или нет, – холодно произнесла она, – Ломакс представляет опасность для меня и моей семьи.
Она развернулась к Тому.
– Если он виновен, если он убил мою сестру и знает, что я была в команде, которая его арестовала, – она сделала паузу, – или если он невиновен и знает, что у меня были сомнения, а я его не защитила…
– Что ты хочешь, чтобы я сказал? – спросил Том.
«Я хочу, чтобы ты сказал, что веришь мне! Хочу, чтобы ты сказал, что выяснишь правду и положишь конец моим сомнениям и мукам. Хочу, чтобы моя сестра была отомщена!»
Вместо этого она остановилась на пороге и произнесла:
– Если настоящий убийца на свободе, будет еще убийство в следующие несколько дней – он не остановится, и все повторится снова. Он так запрограммирован. Очень скоро мы узнаем, убийца Ломакс или нет, потому что еще одна женщина умрет.
С этими словами она закрыла дверь в кабинет Тома Моргана.
Глава 10
Пятница, 2 февраля
18:45
Изабель
Она хмурится на свое отражение в зеркале. Почему она не родилась высокой, как Лив, или с аппетитными округлостями, как у Руби? Она быстро одевается – прежде чем идти в душ, она разложила вещи на стуле: бледно-розовую блузку, черную юбку, ботильоны из искусственной кожи. Это всего лишь вечер в пабе с подругами, но она усаживается перед зеркалом, чтобы накраситься не спеша. Эндрю не нравится, когда она пользуется косметикой, да и в госпитале макияж запрещен – у них дресс-код, – поэтому в такие вечера она дает себе волю.
В выходные надо позаниматься, поэтому много пить она не будет. До чего трудный был день – сначала биомеханическое протезирование в половине девятого, потом еще лекция, в 10:30, по психологии ухода за пациентами. Обход отделения в полдень. Встреча с Эндрю за ланчем в столовой. Иногда ей казалось, что это слишком – работать вместе, хотя большую часть времени он проводит в своей скорой помощи. Жаль, что Эндрю такой привязчивый.
Скоро вернется с работы отец. Наверняка он сильно устал после смены на электростанции. Хорошие деньги, но долгие дежурства – длинней, чем у нее. Ужин для него в духовке – его любимый пирог с говядиной и картофельное пюре. Сколько она себя помнит, они живут вдвоем – и вполне счастливы. Как она оставит отца одного, переселившись к Эндрю? А тот все настаивает, все торопит ее с ответом.
«Предложение», так он это называет, но на самом деле он предъявил ей ультиматум. Эндрю хочет, чтобы она как можно скорее заняла место его еще даже не бывшей жены! А она не уверена, что вообще любит его. Она слишком молода, чтобы брать на себя такие обязательства. Если она согласится съехаться, конец ее пятничным вечерам с подругами и всему в этом роде. Работать вместе, жить вместе – этого как-то слишком много. Она уже не сможет куда-нибудь поехать с девочками летом. Они ведь лучшие друзья – она нуждается в них.
Отец разозлился, когда узнал, сколько Эндрю лет. А уж если он узнает, что Эндрю разведен – ну почти разведен, – то вообще придет в ярость. Скажет «он тебя недостоин». А бабушка, что скажет она?
Она ищет свой смарт-сет, вспоминает, что оставила его на туалетном столике, прежде чем идти в душ. Вот он лежит – рядом со старенькими наручными часами бабули, подарком на двадцать первый день рождения два месяца назад. Что бы она делала без бабули, после того как мама ушла? Ни братьев, ни сестер – маленькая семья, порой непростая, только она и отец, при всей их взаимной любви. Вот и еще причина, по которой ей нужны подруги. Они тоже ее семья.
Она надевает смарт-браслет на запястье, и черный квадратик экрана загорается, услышав ее пульс. До встречи с девочками еще больше часа. Она вставляет в ухо наушник и кладет смарт-сет в сумку вместе с помадой и пудреницей. Практически сразу же приходит сообщение вместе с несколькими фото из паба с последней пятничной встречи: Лив с высунутым языком и Руби с утиными губами.
До встречи вечером!
Еще одно фото: Руби болтает с группой парней, с которыми они вместе учились в школе. Лучше будет его удалить.
Она берет наручные часы и прикладывает к уху, чтобы послушать слабое механическое тиканье. Их прикосновение к щеке успокаивает и ласкает. «Они никогда не отставали, ни на секунду», – сказала бабуля. Она носила эти часы на дежурства в 1960-х и 1970-х, когда только начинала работать медсестрой. «Я так тобой горжусь! – сказала она Изабель, и ее глаза заблестели. – Еще одна медсестра в семье». Отец тогда закатил глаза, но она видела, что он улыбается.
Она представляет себе бабулю, проходящую по отделению в форменном платье, с часами, застегнутыми на лямке фартука. Сейчас они носят антибактериальные комбинезоны на молниях, и часы больше не нужны для трех дел, которые называла ей бабуля: чтобы считать пульс пациента, вовремя давать лекарство и точно указывать в журнале, когда сделана процедура. Теперь за это отвечают электронные устройства.
Она кладет часики обратно на стол рядом со стеклянным ангелом. Он принадлежал ее матери – одна из немногих вещей, которые она оставила, уходя. Наверное, по ошибке. Изабель никогда с ним не расстается. Она замечает, что на шее у ангела что-то надето… серебряная цепочка с подвеской.
Она ее не узнает.
Она снимает цепочку с шеи ангела и рассматривает поближе. На ней подвеска в виде половинки сердца и надпись — «Да надзирает Господь надо мною и над тобою, когда мы скроемся друг от друга»: – что она означает? Что написано на другой половинке? Наверняка это от папы, немного странный подарок, думает она, да и надпись непонятная. Но ей не хочется обидеть папу, так что она надевает цепочку и смотрится в зеркало.
«В мое время, – говорит бабуля, – часы были нужны, только чтобы знать время, если, конечно, ты не медсестра. Чтобы вовремя закончить смену и скорей идти веселиться».
По крайней мере, сейчас выходные. Всегда есть чего ждать, говорит она себе. Скоро они встретятся с девочками. Ей уже не терпится.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Автор совершает распространенную ошибку, приписывая слова эпиграфа автору книги «Двери восприятия». На самом деле, судя по всему, источником цитаты является фраза Рэя Манзарека, сооснователя легендарной группы The Doors («Двери»), названной в честь этой работы Хаксли; изначально это фраза была такой: «Существуют вещи, о которых мы знаем, и вещи, о которых мы не знаем, вещи известные и вещи неизвестные, а между ними – двери; мы эти двери и есть».
