Свидетель Икс

Глава 4

Пятнадцать лет назад

Уничтоженная жизнь

Два дрона кружили над головами, освещенные полицейскими мигалками, которые вспыхивали и гасли в темноте. Парамедик, сидевший за рулем скорой помощи, передвинул машину, чтобы Кайра смогла проехать в узкие ворота. На миг его лицо осветилось экраном телефона; наверное, он обрабатывал новый вызов. Лобовое стекло отсвечивало, и она увидела лишь размытое пятно на месте его головы. Он коротко кивнул ей, пока она заворачивала внутрь.

Скорая была уже не нужна.

Паркуясь, она заметила Тома – он с командой работал на другом краю внутреннего двора. Каблуки ее ботинок стучали по бетону, пока она шла мимо гор пластика и обрезков металла, которые предстояло рассортировать перед отправкой под пресс. Оборудование вручную отключили менеджеры с контрольного пункта; машины стояли, похожие на гигантские железные скелеты, отбрасывая на бетон угловатые тени.

Обычно Центром переработки органических отходов и энергосбережения управляла автоматика. Это был громадный комплекс, выстроенный вокруг внутреннего двора, с солнечными батареями на крышах и экологичной черепицей, на которой даже зимой росла трава. В центре были вырыты ямы размером с бассейн, распространявшие отвратительную вонь. Грязная пена поверху ям сверкала серебристым инеем.

Там уже орудовал целый взвод полиции: офицеры в форме, караулившие ворота, полицейский фотограф и несколько детективов. Криминалисты установили на месте преступления лампы, испускавшие яркие лучи света в вечерних сумерках. Эксперты ныряли в темноту и выныривали из нее, похожие на призраков в белых одноразовых комбинезонах.

Кайра увидела доктора Хелен Уилсон, судмедэксперта, прямо перед собой. Том, освещенный софитами, сидел на корточках там, где, очевидно, лежало тело. Они уже работали вместе год назад, в 2019-м, когда были найдены первые две жертвы Убийцы разбитых сердец. Она решила, что Тому понадобилось ее мнение о том, не мог ли это быть тот же самый преступник.

Подойдя ближе, ежась на февральском ветру, Кайра увидела, куда он смотрит. Никакие исследования в университете – психиатрия и невропатология, – никакая теория, ни даже фотографии не могли подготовить ее к зрелищу изуродованного трупа, лежавшего возле ее ног. На первый взгляд казалось, девушка уснула в позе эмбриона, спиной к ним; позвонки проглядывали через ее бледную тонкую кожу.

Хелен развернулась поздороваться с Кайрой, уперев руки в перчатках в широкие бедра. Том хмуро буркнул «привет», не сводя глаз с трупа. Он ведь специально просил ее приехать! Хотел знать ее мнение. Мог бы хотя бы взглянуть.

С такого расстояния Кайра остро чувствовала запах смерти. Она заставила себя сосредоточиться и искать паттерны – что угодно, что поможет составить психологический профиль. Она сделала еще шаг вперед, чтобы рассмотреть голову, перемотанную серебристым сантехническим скотчем, и волосы мышиного цвета, торчавшие на макушке. Девушка была обнажена, если не считать черного биоразлагаемого мусорного мешка, которым ее обернули от талии вниз. Иней образовал на черном пластике кружевные узоры, похожие на ветви папоротника, блестевшие в искусственном свете. Колени девушки были согнуты, тонкие лодыжки скрещены, а пятки вымазаны грязью; сердце разрывалось при виде этих пяток, как у ребенка, которого оторвали от игры.

Еще больнее Кайре стало при виде ярко-розового лака у жертвы на ногтях.

И все равно она заставляла себя смотреть. Руки девушки были прижаты к груди, как у боксера. Кусок мусорного мешка кто-то оторвал – может, лисица? Кайру передернуло. Длинная извивающаяся татуировка змеи начиналась у девушки на плече, огибала бицепс, проходила по локтю до запястья и внезапно обрывалась, безголовая. Ни прищуренных змеиных глаз, ни клыков. Только окровавленные обрубки.

Руки жертве ампутировали по запястьям.

Кайра подавила тошноту и отвела взгляд. Сделала несколько глубоких вдохов, приказывая себе успокоиться. Но ее обязанностью было смотреть. Белые осколки кости торчали из кровавой массы, которая почернела и застыла как смола.

Повернувшись к Хелен, Кайра спросила:

– Мы уже знаем причину смерти?

Хелен склонилась к телу и указала на шею пальцем в фиолетовой силиконовой перчатке.

– Скорее всего, удушение, и, если все как в прошлом году, ее сначала усыпили сильным опиатом. Токсикология покажет.

Кайра приложила руку к своей груди.

– То же самое, что в прошлый раз?

Хелен тыльной стороной ладони отвела со лба прядь рыжих волос.

– Сама посмотри.

Кайра нагнулась, вынудив себя сфокусироваться на грудной клетке, куда показывала Хелен. Между маленькими белыми грудками зияла дыра с запекшейся кровью на серой коже.

Кайру едва не вырвало.

Бывают вещи, которые невозможно развидеть.

Не глядя на нее, Хелен спросила:

– Ты в порядке?

Кайра что-то невнятно пробормотала, зажимая рот рукой.

– Грудину вырезали, но вернули обратно после того, как вынули сердце.

Хелен ощупала полость в груди рукой в перчатке.

– После вскрытия я смогу сказать больше.

Кайра с трудом сглотнула.

Том спросил:

– Руки отрезали посмертно?

Хелен взяла руку жертвы, поднесла к своему лицу и пристально изучила обрубок; раскрошенная кость выступала из коричневой массы засохшей крови.

Кайра увидела, как Том поморщился.

– Нет, судя по коагуляции[7], она была жива. Если он хотел подстраховаться, чтобы не оставить биоматериала у нее под ногтями, это проще было сделать после смерти. Наверное, он ее пытал.

– Или хотел полностью подчинить себе, – предположила Кайра. При мысли о том, как крошечная девушка пыталась защищаться, ее обуял гнев.

– Она умерла где-то еще, а потом труп выбросили здесь. Иначе все вокруг было бы залито кровью.

– Он выбирает миниатюрных женщин, – сказала Кайра. – Не думаю, что он сам крупный. Он хочет над ними физического контроля, хочет быть уверен, что они в его власти. Мешок, которым он ее обернул… мне кажется, в убийстве не было сексуальной мотивации. Наоборот, он хотел ее прикрыть.

Том поднял на нее глаза.

– Выглядит в точности как женщина, которую мы нашли в прошлом феврале, неизвестная проститутка, обнаруженная при ремонте канализации.

Она сделала шаг назад, от тела.

– То же время года, те же повреждения, труп выброшен в похожем месте. Это он.

– Похоже на то, – согласился Том.

– Скорая помощь прибыла на место первой, но было ясно, что она мертва. – Том поглядел на нее; его глаза блеснули среди теней. – Мы не знаем, от кого поступил вызов.

Кайру учили профилированию преступников – для того чтобы их ловить, а потом изучать. Она могла просканировать мозг маньяка и проанализировать его психологию, чтобы найти глубинные причины его поведения. Наука работала на профилактику преступности, а как предупреждать, если не понимаешь?

Внезапная вспышка разорвала темноту. Полицейский фотограф уже закончил работу и стоял в стороне, пакуя свое оборудование.

– Чертовы журналисты! – рявкнул Том на двоих офицеров, которые бросились в направлении мужчины, каким-то образом проникнувшего во внутренний двор.

Кайра сбросила куртку и развернула ее над телом, стараясь прикрыть его, пока нарушителя ловили и выпроваживали за ворота. Последнее, что нужно семье жертвы, – это увидеть изуродованный труп на фотографиях в гипернете.

– Мы готовы ее перевозить, сэр, – обратился к Тому Тони Роусон, координатор. Кайра снова надела куртку. Крепкие мышцы Роусона натянули одноразовый комбинезон, когда он, склонившись над каталкой, расстегнул мешок для трупа. Четверо членов его команды встали над телом, словно почетный караул. Последовал короткий миг почтительной тишины, потом Роусон отдал команду, и они подняли ее.

Девушка казалась совсем маленькой, когда ее упаковывали в белый полиэтилен. Кайра прикинула, что ее рост не превышал полутора метров.

– Руки не нашли? – спросила она Тома.

– Еще нет.

Бедная семья – им придется хоронить ее, зная, что тело не целое.

Или же они найдут руки, но это будет означать…

Щелчок, с которым Хелен стащила с руки одну перчатку, вернул Кайру к действительности.

– Время смерти?

– Судя по температуре тела, я бы сказала, два дня назад. Приблизительно вечер четверга.

– Это паттерн, – сказала Кайра.

Том склонил голову и крепко сжал челюсти.

– И это может значить только одно, – добавила она, не в силах произнести те самые слова.

Том поглядел на Кайру; на месте его глаз она видела лишь темные пятна. Он закончил за нее:

– Что еще одна женщина умрет в течение недели.

Глава 5

Четверг, 1 февраля 2035

19:44

Было уже темно, когда Кайра подъехала к дому матери по широкой улице между зеленых газонов и высоких деревьев, на которых уже раскрывались почки, хотя только-только наступил февраль. Таунхаусами постройки 1930-х владели преимущественно пенсионеры. Для молодежи они стоили слишком дорого, хотя все их хотели, считая удобными и просторными. Работающее население, включая семьи с детьми, теперь селилось в квартирах вроде ее собственной, на окраинах города, расползающегося во все стороны.

– Молли у себя? – спросила Кайра, влетев в прихожую, а из нее в гостиную. Мать стояла в центре комнаты, сжимая в руках кухонное полотенце в голубую клетку, и смотрела на фотографию Дэвида Ломакса на телеэкране. Ее бледное лицо искажала гримаса. Кайра сделала шаг к ней, и она слегка повернулась в сторону дочери, кивнув головой, но глаз от экрана не оторвала.

На короткий момент в телевизоре мелькнул снимок Эммы, сведенной после смерти к статусу одной из жертв Ломакса, темы для новостей.

Мать застонала, и Кайра увидела в ее глазах, светло-карих, как у Эммы, непролитые слезы. За шоком, который она испытывала теперь, стояли четырнадцать лет гнева и боли, которые отняли у матери мужество и силы. Она была миниатюрная, как и Эмма, но от скорби казалась еще меньше.

– Ему разрешили поехать к матери на похороны. Эммы на моих не будет. – На мгновение она уронила голову.

Кайра не ответила, только тяжело сглотнула.

– Вместо этого мне пришлось хоронить собственного ребенка. Из-за него.

– Я сегодня переночую у вас, – сказала Кайра, обнимая мать за плечи. – Поговорю с Молли, а потом вернусь к тебе.

Кайра в последний раз глянула на экран, вспоминая, как семилетняя Эмма валялась на ковре и смотрела мультики.

Мать печально кивнула. Кайра отвернулась; он увидела щербинку в двери, куда Эмма в четырнадцать лет швырнула кружкой, когда они ссорились из-за свитера.

В двадцать один год Эмма умерла.

Ее маленькая сестренка, на семь лет младше нее. Сейчас ей было бы тридцать пять. Кайра так и видела их отца, сидящего в кресле: как он, потрясенный, отложил газету и уставился на Эмму. Только что она объявила ему, что беременна, – его лицо побледнело от страха перед тем, какое будущее ждет дочь.

Такого он и представить себе не мог.

Кайру охватило чувство вины, которую она все эти годы носила в себе.

Знай Кайра то, что знает сейчас, она никогда бы не бросила тех последних слов, которые сказала сестре, когда та выходила из кафе. Она бы извинилась, сказала, что была неправа, что не это имела в виду. Вцепилась бы сестре в рукав, позволила бы маленькой Молли заказать еще пирожное – любое, какое хочешь, дорогая, – лишь бы они остались.

Идя через холл и поднимаясь по лестнице, Кайра смотрела на семейные фотографии: мама с отцом – молодожены, потом молодые родители, потом взрослые, с ней и Эммой, Кайра в мантии выпускницы, потом Молли – как она превращалась из розовощекого младенца в прекрасную юную девушку.

Она постучала, но ответа не последовало, и Кайра потихоньку приоткрыла дверь. Молли лежала на кровати, отвернувшись от нее и закутавшись в одеяло.

Когда-то Кайра делила эту спальню с Эммой, и, хотя мать все здесь переделала, оклеив комнату пастельными обоями и поставив белую мебель и двуспальную кровать, призраки никуда не делись, как и знакомый запах. Кайре так и виделись две их кровати, полуночные беседы, выговоры отца за болтовню и хихиканье в темноте.

Она присела на край постели и осторожно погладила племянницу по спине.

– Молли, милая, я должна сказать…

– Я знаю. Видела в новостях, – глухо ответила девочка.

Она что, плачет?

– Хочешь поговорить?

– Нет.

Кайре хотелось утешить ее, но настаивать не имело смысла. Молли все делала в свое время и по своему желанию. Иногда она бывала приставучей, как маленький ребенок, иногда – молчаливой и ершистой. Кайра поняла, что придется подождать.

– Я буду в соседней комнате. В любое время, даже ночью, если надо, приходи ко мне…

Какое-то время Кайра посидела с матерью, после чего поднялась в комнату, где хранила кое-какие вещи на случай, если соберется переночевать; в комнату, которую отец выкрасил в желтый и сливочный цвета, когда осознал наконец, что скоро станет дедом. Молли никогда там не спала. К тому времени, как она родилась, Эмма уже переехала в дом, который отец называл «коммунистическим болотом», к группе экоактивистов и своему парню, про которого говорила, что он отец Молли, и которого они никогда не видели.

Из-за всех переживаний их отец умер вскоре после Эммы. Его сердце было разбито.

Умываясь в ванной, Кайра вспомнила про вино, оставшееся в машине. Может, пара бокалов поможет ей прогнать мысли о Ломаксе из головы и спокойно заснуть? В конце концов она решила не ходить за ним. Она была так измучена, что, едва забравшись в постель, погрузилась в полудремоту, полную видений.

Перед ней загорались синие мигалки, ее руки обнимали трехлетнюю Молли, бледную и неподвижную, сжимали ее изо всех сил. Девочка не сводила глаз с того места, где в последний раз видела свою мать.

Потом картинка стала меняться, здания вокруг померкли, превратившись в бежевые и коричневые пятна, бетон под ногами сменился песком. Кайра поглядела на Молли, по-прежнему держа ее в объятиях, и та вдруг обернулась облаком знакомых цветов – каштановые волосы, черное пальто, золотистые глаза, бледная кожа, – которые растворялись в воздухе, как легкий дымок свечи, пока в ее руках не осталась лишь пустота.

Мгновение цветные пятна еще кружили над ней, а потом опустились и приняли новую форму – троих солдат, шедших гуськом, выставив перед собой винтовки. Первый поднял кулак, и двое остальных замерли на месте. Кайра сразу узнала Браунригга. Он пальцем указал вперед, и они двинулись снова.

Внезапно ей стало жарко. Кайра открыла глаза: она лежала на кровати, на боку, сунув одну руку под подушку. Раздался приглушенный шорох, скрипнула доска в полу, и волоски у нее на шее встали дыбом.

С колотящимся сердцем она медленно приподняла голову и увидела прямо перед собой троих солдат, медленно кравшихся по спальне к окну. Даже в темноте она рассмотрела дула их винтовок, направленных на нее. Запах пота и песка проник к ней в ноздри.

Закрыв глаза, она на секунду задержала дыхание, не осмеливаясь шевельнуться.

Это же сон, правда? Остаточное воспоминание?

Она выждала несколько мгновений, слушая грохот сердца в ушах, а потом, не дыша, приоткрыла веки.

Она была одна.

01:07

Возбуждение у меня всегда утихает после смерти первой.

Эта смерть усмиряет что-то во мне – гнев, сожаления, страх? Мне понадобилось несколько часов, чтобы прийти в себя, – такой силы было облегчение.

Но теперь мне нужна ясная голова. Я должен подготовиться к следующей части.

Вторая часть совсем другая, более упорядоченная, почти священнодействие.

Эта будет принадлежать только тебе, Элиза.

Я тебе обещал, что, даже если меня там не будет, я не оставлю тебя одну в темноте и пришлю кого-то присмотреть за тобой.

Я буду и дальше посылать их до того самого дня, как сам присоединюсь к тебе, чтобы никогда не разлучаться.

Следующая часть всегда труднее.

Мне надо подготовиться. Я все еще слишком грязный, слишком испачканный. Я рад, что тебя здесь нет и ты не видишь, во что я превратился. Что ты не стала такой же, как я. Ты всегда останешься чистой, незапятнанной, невинной.

Мне предстоит большая работа. Надо четко следовать процедуре.

Все надо сделать правильно.

Я медленно прохожу по дому, разворачивая зеркала к стенам, убирая фотографии, закрывая двери и запирая замки.

Мои руки еще помнят первую, которую я бросил на свалке. Я до сих пор ощущаю ее липкую кровь на своих руках, хотя на них нет от нее ни следа.

Я прохожу на кухню и достаю отбеливатель из шкафчика под раковиной.

Отворачиваю крышку и лью густую желтоватую жидкость себе на ладони и пальцы, потом беру щетку и тру, пока кожа не становится багровой.

Этого недостаточно.

Я достаю из шкафчика над плитой пакет с солью, разрываю его зубами и высыпаю себе на руки, а потом тру их, и крупинки соли разъедают мне кожу, так что от боли на глазах выступают слезы.

Элиза! Элиза! – в отчаянии призываю я снова и снова.

Я никогда не буду достаточно чист.

Я приму ванну, вот что я сделаю. Я налью ее до краев и погружусь в воду полностью. А потом, когда вода успокоится, буду лежать под ее стеклянистой поверхностью с открытыми глазами, чтобы видеть то, что видела ты, и чувствовать то, что ты чувствовала. И может быть, каким-то образом ты узнаешь, что я готов послать тебе нового ангела.

Глава 6

Четырнадцать лет назад

Дверь фургона спецназа отъехала в сторону, и шестеро мужчин в боевой форме и шлемах, вооруженные полуавтоматическими винтовками, выскочили и рассыпались вдоль длинного ряда магазинчиков. Четверо уже стояли на заднем дворе, притаившись и готовясь нанести удар. До рассвета оставалось еще около часа. Лил пронизывающий холодный дождь, и вода струйками стекала по кевлару бронежилетов и водонепроницаемой ткани курток.

Том подошел к ржавой металлической лестнице, ведущей наверх, к квартирам над магазинчиками. Рядом с ним Пит Донован, глава подразделения быстрого реагирования – жесткий ежик с проседью, пронзительные голубые глаза, морщинистое непроницаемое лицо, – стоял, дожидаясь, пока все окажутся на позициях. Мгновение тишины, а потом он рукой подал сигнал, командуя своим людям быстро и тихо подниматься.

Из двери полетели щепки, когда по замку ударил таран. Быстрое вторжение, крики «Полиция!», и команда оказалась в маленькой сырой квартирке. Том вошел следом за спецназом, держа руки в карманах. Как он может быть таким спокойным? Кайра поднялась за ним по лестнице, ощущая, как яростно колотится сердце в груди.

Еще крики:

– Здесь! Сюда!

Добыча была у них в руках.

Наконец-то они поймали Убийцу разбитых сердец, монстра, который мог знать, где ее сестра.

Сбитый с толку резким пробуждением и криками спецназовцев, Ломакс в наручниках сидел на кровати. Донован приказал своим людям охранять его, и они отошли к стене с сознанием выполненного долга. Адреналин так и витал в воздухе. Кайра прошла за Томом в темную спальню. Двое вооруженных офицеров стояли по углам, целясь в арестованного из винтовок. Том кивнул в сторону жалюзи, и один из офицеров их раздвинул.

Дэвид Ломакс был всего на пару лет старше Тома, но выглядел гораздо хуже. С такого ракурса он казался низкорослым и чересчур массивным; живот выпирал между краем застиранной футболки и трусами-боксерами. Он сидел на грязных простынях, скомканное одеяло валялось на полу. Его руки были скованы наручниками за спиной, темные волосы прилипли к бледному лицу. В комнате воняло потом.

– Какого дьявола? – рявкнул он, когда Том спокойно встал прямо перед ним.

– Дэвид Ломакс?

– Ну а кто ж еще? – скривился мужчина. – А ты что за хрен и кто эта сучка? – Он уставился на Кайру, и ей пришлось сделать усилие, чтобы не отвернуться.

Ей хотелось закричать «Это ты похитил мою сестру?!», но Том заранее ее предостерег этого не делать. Собственный опыт подсказывал ей, что Ломакс из тех преступников, кто будет наслаждаться ее болью, дразнить ее насчет того, где находится ее сестра, – при условии, что он сам это знает. Полицейские не были уверены. Эмма не до конца вписывалась в паттерн. Действительно ли Убийца разбитых сердец затащил ее в машину две недели назад? Чего Кайра ожидала, карабкаясь вверх по ржавой лесенке? Что Эмма будет там, запертая в комнате, перепуганная и измученная, но все-таки живая?

Его паттерн был им уже известен: первая жертва ежегодно умирала ночью четверга в феврале, вторая – в полночь следующей среды. Это был третий год цикла. Они уже нашли Амелию Бригем – жертву типа В, молодую социальную работницу, – в канализационном колодце близ Китайского банка несколько дней назад. Кайра знала, что, если Ломакс похитил Эмму, она уже должна быть мертва. Наверняка он последовал своему паттерну. Просто они еще не нашли труп.

Мысль о том, что ее сестра где-то лежит, изуродованная, разрывала ей сердце.

Ей нельзя было находиться здесь – дело было личное. Любого офицера, каким-либо образом связанного с жертвой, немедленно отстранили бы, следуя протоколу. Том пришел в ярость, когда она примчалась, – он предупреждал ее не приезжать, когда позвонил сообщить, что они арестовывают Ломакса. Но, увидев ее у лестницы в квартиру, он не сказал ей возвращаться домой. Потому что она, как психолог, помогала им? Или из-за своих чувств к ней?

Том спокойно ответил:

– Дэвид Ломакс, я арестовываю вас по подозрению в убийстве. Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде.

– Я ничего не делал, – проревел Ломакс, дергаясь в наручниках. Потом вдруг замер. – Убийство? – повторил он, как будто не сразу понял это слово.

Кайра вгляделась в его лицо, пока до него доходил смысл обвинения. Ей приходилось изо всех сил удерживать себя, чтобы не потребовать от него информацию.

Его бы это порадовало.

– Арестуете меня? – Ломакс был поражен. Он попытался встать. – Да что это за чертовщина? Снимите их сейчас же!

Один из спецназовцев толкнул его назад на кровать.

– Тихо!

Ломакс дернулся и сел; изо рта его летела слюна.