Прелестная дурнушка

– Они прекрасно смотрятся. Идем?

– Кто устраивает прием, если не секрет? – нарушила она тишину, сидя рядом с ним в такси.

– Его дает босс «Торчберер иншуранс», наш главный клиент.

– И ваша компания хорошо работает на них?

– Отменно.

– Значит, вы в числе друзей. Тогда зачем вы тащите с собой странную девчонку?

– Дополнительная страховка. Наверное, и я должен задать вам несколько вопросов, пока мы не приехали. Сколько вам лет?

– Двадцать.

– Вы выглядите моложе. И чем вы зарабатываете на жизнь… когда у вас есть работа?

– Я – секретарь, работаю от агентства и здесь, в Великобритании, и в Европе. Я владею компьютером, говорю по-французски, немного по-итальянски, заказываю столики в ресторанах, приношу извинения от имени нанимателей, посылаю цветы, организую по ездки, сдаю и получаю вещи из химчистки.

– Господи боже, да вы похожи на жену!

– Разве Линн не делает то же самое для вас?

– Да, но теперь она действительно собирается стать женой. Вероятно, благодаря моему специфическому тренингу.

– Не хотела бы я, чтобы она услышала, как вы это сказали.

Джейк усмехнулся:

– Я тоже. Так что случилось с работой? Столик в ресторане оказался занят? Или цветы опоздали?

У Марин перехватило дыхание, она не смотрела на него.

– Случилось… недоразумение, которое невозможно было уладить.

Возникла пауза, потом он сухо произнес:

– Понятно.

«Нет, ничего тебе не понятно. Все еще слишком свежо и больно, мне трудно об этом говорить. Кроме всего, ты – последний человек, которому я решила бы исповедаться».

Марин заторопилась:

– Скажите, как к вам обращаться сегодня вечером? Мистер Рэдли-Смит? А можно, я буду называть вас Рэд, как Линн?

– Это на работе, а в личное время меня зовут Джейк. Так и называйте, пожалуйста.

Вот уж чего ей не хотелось, так это стать частью его личного времени.

– Хорошо, постараюсь запомнить.

А когда все кончится, постарается мгновенно забыть.

Прием проходил в «Арундел-клаб», недалеко от Пэлл-Мэлл. Марин, стесняясь стука каблуков, лихорадочно размышляла, не стоит ли пройти по широкой мраморной лестнице на цыпочках.

Поднявшись, они повернули налево, в коридор, застланный темно-синей ковровой дорожкой. По всей длине коридора через равные промежутки были сделаны ниши. В некоторых стояли маленькие золоченые столики, в других – небольшие кресла, обитые тканью в золотую и кремовую полоску.

Джейк Рэдли-Смит указал на дверь справа:

– Дамская комната. Вам, наверное, хочется попудрить носик.

– Да, спасибо.

Войдя туда, Марин попала в атмосферу болтовни и дорогих духов. Дамы смотрели на нее и иронически улыбались.

«Да, конечно, я не отсюда. Но нужно помнить о деньгах, и все будет хорошо».

Марин повозилась с волосами, прикоснулась к губам помадой, подождала, пока рассосется толпа.

Когда она вышла в коридор, Джейк Рэдли-Смит стоял в нескольких ярдах, хмуро глядя на большой, выполненный в коричневых тонах пейзаж на стене между двумя нишами.

Она подошла к нему и даже улыбнулась:

– Я готова.

– А я уже сомневался, выйдете ли вы когда-нибудь.

Он схватил ее за плечи, увлек в ближайшую нишу и поцеловал. Да так крепко, что ей чуть ли не пришлось цепляться за него, чтобы устоять на ослабевших ногах.

– Какого черта! – яростно воскликнула Марин, обретя дар речи. – Это что, входит в программу?

– Оформление витрины, – спокойно объяснил Джейк. – Не волнуйтесь, просто обычно сопровождающие меня девушки не выглядят недотрогами. Люди могут удивиться.

– Вы сами притащили меня сюда, – дрожащим голосом напомнила она.

– Значит, считайте поцелуй бонусом. – Он улыбнулся. – И ведь получилось! Вы выглядите такой раздраженной, что у присутствующих непременно появится тема для пересудов.

Джейк взял Марин за руку и повел в конец коридора, где были распахнуты двустворчатые двери. Она не успела придумать колкий ответ, потому что «раздражение» – не то слово, которым можно описать ее состояние.

Просторный зал был ярко освещен и полон народа. Едва они вошли, какой-то мужчина воскликнул:

– Рэд, дорогой, рад тебя видеть! Нам надо поговорить.

В одно мгновение их окружила толпа, потом вдруг ее спутник, увлекаемый волной приветствий, исчез. Марин постаралась восстановить дыхание – а заодно и самообладание – и не трогать рот, чтобы определить, не распухли ли губы.

Она взяла с подноса стакан апельсинового сока и огляделась в поисках убежища. Гости двигались вдоль длинной вереницы столов, за которыми повара в высоких белых колпаках готовы были отрезать кусочек от огромной индейки, или от запеченного свиного окорока, или от ростбифа. На мгновение желудок Марин содрогнулся от тоски, но она решила, что спокойно поужинает спагетти, которые собиралась приготовить после ванны.

Она направилась к одному из огромных французских окон, открытых по случаю теплого вечера, и вышла на балкон.