Реставрация души

Бывает, что человек испытывает боль. Человеку кажется, что он один, грусть охватывает всё его естество, но создаёт эти переживания одиночество иного типа. Можно находиться рядом с людьми, быть в коллективах, ячейках, но духовное одиночество будет и дальше съедать человеческую душу. Для многих спасением становятся чувства. Искренние, душевные, те самые чувства, которые окрыляют, заставляют улыбаться и плакать вместе с любимым человеком. Ощущение, а главное осознание, что тебя действительно искренне любят, радуются твоему счастью, разделяют твою непроходящую грусть или делят с тобой самые прекрасные моменты жизни – это бесценно. Как раз о таких чувствах и мечтало сердце Тимура. Духовное одиночество пронизывало его насквозь, а подлинные чувства как раз и могли реставрировать его душу. Смотря на Лизу, он думал, что начинает что-то испытывать к ней, однако его также интересовало и содержание спектакля «Реставрация души». По словам Лизы, это настоящее лекарство для его души. Она уже приблизительно знала содержание спектакля, Тимур же решил не смотреть синопсис постановки на брошюрах, пока они приближались к отельному театру. Поднималась пара на второй этаж со стороны Западного ампира, ибо так можно было быстрее добраться до театра – он располагался именно в западной части отеля. Западный ампир второго этажа стилистически был идейным продолжателем его вестибюльной части. Но всё же, тут больше превалировала его ориентированность на предоставление практически всех существующих видов услуг и развлечений этой части света. Находясь здесь, в первую очередь возникала ассоциация с парком развлечений, ибо расстановка всего сервисного ассортимента так и навевала мысли о центрах со всевозможными аттракционами. В коридоре слева и справа на стены были нанесены названия разнообразных услуг или мест развлечений. Дверные проёмы, которые располагались поодаль друг от друга, вели в то место, куда жилец гостиницы желал попасть. Что же касается коридорного наполнения, то в его интерьере преобладали разнообразные сломанные щиты, ликторские связки, сведённые не слишком крепко, мечи, сложенные в ножны, машинные вышивки с пчелами и львами. Однако при внимательном рассмотрении становилось ясно, что отельный ампир не воспевает триумф имперских завоеваний, используя военные атрибуты, а напротив, говорит о том, что конец всех империй детерминировано один – распад, что сохранение мира гораздо важнее самых «доблестных» сражений.

Говоря о сервисном ассортименте, то чего тут только не было! Помимо уже упомянутых Spa-салонов, фитнес центра, игрового зала (был ещё один такой зал, но в восточной части отеля) тут также были и салоны красоты, музеи самых разнообразных направлений (в Османском Востоке тоже располагались музеи), подиум для показов новых коллекций одежды. Был океанариум, тематические и уже настоящие развлекательные парки (наподобие Ferrari world), различные галереи и выставки по разным направлениям изобразительного, архитектурного, декоративно-прикладного и живописного искусства (в Османском Востоке тоже были разного рода выставки). Но стоит отметить, что если вестибюльный этаж Западного ампира украшали картины исключительно как элемент декора, то этот этаж позиционировал полотна как произведения искусства, имеющие отдельное место для показа. И, конечно же, располагался тут и сам театр, где помимо классических спектаклей можно было нередко услышать оперу и созерцать грациозный балет.

Уже подойдя к входу отельного театра, Тимур и Лиза оказались среди множества других гостей «Relax and feel». Увидев эту пару, практически все из присутствующих вежливо, а главное, искренне поприветствовали новоприбывших зрителей спектакля. Те, в свою очередь, ответили им тем же. Тимур заметил, как была оживлена публика, ожидая увидеть новое творение главы отеля. До начала спектакля жильцы «Relax and feel» весело болтали друг с другом, обменивались какими-то новостями, настоятельно рекомендовали друг другу разные отельные услуги. Тут были представители самых разных национальностей: и индусы, и французы, и японцы, и много кого ещё. Тимур каждый раз заново удивлялся атмосфере, которая царила в границах «Relax and feel». Тимур и Лиза ожидали примерно десять минут прежде, чем войти в зал. Расстановка мест была свободной, они удобно расположились в четвертом ряду из общих двенадцати, не считая верхних лож на два серединных кресла амфитеатра. Сам зал был достаточно просторным и отсылал к архитектуре Алматинских театров (наподобие ГАТОБА). Новые знакомые с нетерпением ждали начала спектакля, который вот-вот должен был начаться. Они оба молчали, при этом никто из них не ощущал от этого дискомфорта. Их обоих интересовала история новой постановки и чувствовалась, что по-настоящему живой разговор может наступить только после её окончания. Или хотя бы после конца первого акта. И вот сцена, занавес… спектакль начался. Приглушается свет, и темнота разом поглощает большую часть зала, кроме самого места представления. На сцене начинают виднеться силуэты двух людей – мужчины и женщины. Мужчина немного смуглый, пухловатый, широкоплечий. Он среднего роста с коротко остриженными тёмными волосами. По национальности, скорее всего, казах. Женщина – европейка. У нее длинные рыжие волосы, на носу, покрытом веснушками, строгие очки, которые прекрасно гармонируют с серыми глазами. Пара сидит на кухне современной квартиры и пьет кофе. Вдруг женщина первой нарушает тишину:

– Знаешь, а ведь сегодня может случиться такой несчастный день…

– Почему же? – с недоумением произносит мужчина, переставая отхлебывать из своей чашки.

– Сегодня, я боюсь, может случиться нечто непоправимое, – всё в таком же напряжении продолжает говорить женщина.

– Ничего не понимаю. Почему ты думаешь, что это может случиться именно сегодня? – Было видно, как актёр отчётливо изобразил эту эмоцию.

– Сегодня мы должны заехать к моей сестре. Врачи сказали, что её состояние нестабильное. А день несчастный, потому что я боюсь, что это может стать её последним днём, – с грустью пояснила женщина.

– Лора, не надо себя так истязать. Что бы не сказали врачи, мне кажется, ты преувеличиваешь, поэтому постарайся успокоиться. Вы с Анной близнецы, но ты всегда была более эмоциональной,чем она.

– В любом случае, она моя сестра и я хочу, чтобы она была счастлива. Возможно, мы разные потому, что ту профессию, которую она себе выбрала – военный корреспондент, научила её определенному хладнокровию. Я же простой учитель географии!

– А я химии! Знаешь, когда мы познакомились в педагогическом, я чувствовал, что выбранный твоей сестрой путь таит в себе много испытаний и может навсегда оставить отпечаток в её душе.

После этой фразы послышался звонок телефона, который находился, судя по звукам, в импровизированной гостиной, куда мигом направилась Лора. На кухню она вернулась с городским телефоном в руке. Нажав кнопку на аппарате, она плотно прижала трубку к уху и произнесла:

– Алло. Да… Анна, привет. Я, конечно же, понимаю, что тебе плохо. Что? Ты хочешь нас видеть сегодня? Хорошо, мы с Магжаном приедем к тебе как можно скорее.

Следующая сцена являла собой палату местной больницы. Магжан и Лора вошли в помещение, женщина несла букет белых лилий для больной. Внешне Анна выглядела точно так же, как и Лора, только волосы её были короче, и она не носила очков. Цвет её лица был нездорово бледным, а выражение говорило о том, что Анна испытывает боль. Судя по всему, эти актрисы и в реальной жизни являются сёстрами – пришло в голову Тимуру, когда он впервые увидел актрису, игравшую Анну. Заметив гостей, больная слабо улыбнулась и заговорила первой:

– Как же я рада, что вы пришли! Как вы доехали? Всё нормально у вас?

– Да, а у тебя, дорогая моя? – еле сдерживая слезы, ответила ей Лора.

Она была взволнованна и нежно взяла руки своей сестры в свои, предварительно поставив цветы на полку. Тем временем Магжан с улыбкой наблюдал за общением сестер, от них исходило тепло и обоюдная нежность. Мужчина решил сам обратиться к Анне:

– Давно не виделись, Ань! Тебе тут не скучно? Чем ты здесь занимаешься целыми днями? Рад, что ты не сильно унываешь, даже несмотря на боли.

– Не переживай за меня, Мага. Каждая боль проходит в своё время! Я пытаюсь себя занять рисованием, но пока ничего дельного у меня не выходит. Эти цветы – лилии, которые вы принесли, они так невинны и нежны, подобно многим людям, которые не узрели нещадность нашей жизни, – произнесла Анна, стараясь разглядеть принёсенные ей цветы как можно лучше.

– Ну, не переживать – это сложно! Ты лучше скажи, зачем ты нас позвала?

До этого ты не всегда приветствовала наши визиты сюда.

– Дело в том, что, как вы знаете, моё состояние ухудшается, и я хотела вас кое о чём попросить, – довольно спокойно ответила Анна, но в ее голосе чувствовалось какое-то напряжение.

– Зная тебя, думаю, ты что-то натворила?– озадаченно спросила Лора.

– На самом деле, у меня есть ребёнок. Девочке всего годик. Её отец не вернулся с войны. Сейчас она находится со своей бабушкой, мы нашли малышке кормилицу,– ответила Анна, и по её лицу было видно, как тяжело дались ей эти слова.

Лора и Магжан переглянулись. Никто из них не знал, что нужно говорить в таких ситуациях.

– Можете пока ничего не отвечать. Но я бы хотела, чтобы опекунами ребёнка стали именно вы, – продолжала Анна. – Я знаю, что вы всегда мечтали о ребёнке, но так и не смогли стать родителями. Поэтому я не сомневаюсь, что Лауре вы сможете заменить и меня, и её отца. Эххх…. Иногда мне кажется, что я зря выбрала эту профессию. Ведь каждый раз с войнами я переживала ужасы человеческого горя. И моё нынешнее физическое состояние ясно повторяет состояние моей души, и, может быть, сейчас всё было бы иначе.