Алиби

– Если бы домой! – проворчал Мейсон. – Мы с женой приглашены на очередной благотворительный прием. Впрочем, здесь я все равно не нужен – вы отлично справляетесь и без меня. Насколько мне известно, брат мисс Кэрти сообщил следствию достаточно, чтобы Хэммонд мог выйти с этим делом на большое жюри?

– Да, – согласилась Стефи. – Показания Тримбла все изменили, и теперь у нас есть мотив преступления.

– Вот и отлично! Я готов поставить на вас все свои деньги, даже если мисс Кэрти будет защищать такой искусный адвокат, как Перкинс.

– Спасибо, босс… – ответила Стефи безо всякого энтузиазма. Мейсон внимательно посмотрел на нее.

– А теперь скажи мне, девочка, что тебя тревожит? Может быть, я чего-то не знаю? – добавил он доверительным тоном.

– Да нет, в общем-то, все нормально, – пробормотала Стефи и нахмурилась, припоминая опасения Смайлоу. – Просто Хэммонд считает, что нам необходимо больше улик…

– Нет такого прокурора, который бы не мечтал об этом! – проревел Мейсон. – Увы, застать преступника с поличным удается чрезвычайно редко, гораздо чаще нам приходится создавать нечто буквально из ничего. Но я уверен, что Хэммонд сумеет провести дело через большое жюри, а когда оно попадет в суд – добьется обвинительного приговора.

Стефи улыбнулась, хотя для этого ей пришлось приложить изрядные усилия.

– Я тоже верю в него, – сказала она. – Только бы он не оступился…

– Ну ладно, мне пора, – сказал Мейсон, бросив взгляд на часы. – Прием начинается в пять, а мне еще надо натягивать этот маскарадный костюм. – Он слегка встряхнул висевший у него на руке смокинг. – Миссис Мейсон заставила меня поклясться на Библии, что на этот раз я не опоздаю.

– Приятно вам провести время, шеф. Мейсон укоризненно покачал головой:

– Опять шутишь?

– Так точно, сэр! – Стефи рассмеялась.

Мейсон уже направился к лифту, но вдруг остановился и окликнул Стефи, которая двинулась по коридору:

– Послушай, девочка…

– Да, шеф? – Прежде чем обернуться, Стефи постаралась спрятать торжествующую улыбку, которая играла у нее на губах.

– Что ты имела в виду?

– Когда?

– Когда сказала «только бы он не оступился»? – Ax это! – Стефи рассмеялась. – Это была просто шутка, шеф.

Отпустив лифт, Мейсон снова вернулся к ней.

– По-моему, – сказал он, – ты уже второй раз намекаешь мне, что Хэммонд увлекся мисс Кэрти. Мне это не кажется подходящим предметом для шуток. Ну-ка, выкладывай все, что тебе известно!

Стефи прикусила губу, притворяясь смущенной.

– Если бы я не знала его лучше… – сказала она, умело разыгрывая нерешительность. – Но ведь я знаю его! Мы все знаем. Хэммонд никогда не допустит такого. Даже если она ему нравится, он сумеет сохранить непредвзятый, объективный подход…

– В таком случае – до завтра. – Мейсон снова повернулся и пошел к лифту.

Стефи поспешила к себе в кабинет. Она не скрывала улыбки: ей удалось заронить в душу Мейсона искру сомнения. Стефи просмотрела сводку поступивших телефонных сообщений. Но звонка, которого она ждала, среди них не оказалось, и, раздраженным жестом придвинув к себе аппарат, Стефи набрала номер.

– Лаборатория, Андерсон у телефона.

– Это Стефи Манделл.

– Слушаю тебя, Стефи…

Джим Андерсон работал в больничной лаборатории. Когда-то давно – просто эксперимента ради – Стефи несколько раз переспала с ним и успела неплохо изучить его характер. Сама она любила точность и быстроту, но Джим оказался совершенно не способен ни к тому, ни к другому, поэтому их короткая интрижка не имела продолжения. Время от времени она, однако, прибегала к его помощи.

– Ты уже провел анализ, о котором я тебя просила? – поинтересовалась Стефи, стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучало раздражение, которое она испытывала.

– Я же сказал, что сам позвоню тебе, когда все будет готово.

– Значит, ты его еще не сделал?

– Разве это я тебе позвонил?

Он даже не извинился и не попытался ничего придумать в свое оправдание, и Стефи выругалась про себя, обозвав Джима ленивым болваном.

Не сдержавшись, Стефи повысила голос:

– Загляни-ка побыстрее в свой микроскоп или куда ты там смотришь, и перезвони мне.

– Я сделаю это, как только у меня будет время. Анализов много, а я один.

И Андерсон дал отбой.

– Ленивый сукин сын! – прошипела Стефи, швыряя трубку на рычаги.

Увы, кроме Джима, ей было совершенно не к кому обратиться, а этот анализ крови ей был нужен позарез. Стефи хотела проверить одну свою сумасшедшую догадку, которая за краткое время превратилась почти в уверенность, хотя, кроме интуиции, за ней ничто не стояло. Но Стефи привыкла доверять своей интуиции – она подводила ее крайне редко. Хотя рациональная сторона ее натуры решительно восставала против самой возможности того, что подобное подозрение может оказаться правильным, это ровным счетом ничего не меняло. В глубине души Стефи знала, что между Юджин Кэрти и Хэммондом что-то происходит и это «что-то» имеет под собой сексуальную подоплеку. А может быть, дело даже не только в сексе, а в самом настоящем романтическом увлечении…

Стефи не осмелилась поделиться своей безумной догадкой даже со Смайлоу. Он бы просто не поверил ей. В лучшем случае он мог потребовать доказательств, а как раз их-то у нее и не было. Выглядеть же в его глазах дурой или, еще хуже, брошенной дурой – покинутой любовницей, которая продолжает ревновать своего бывшего партнера, – Стефи не хотелось.

Впрочем, Стефи тут же подумала о том, что если Смайлоу все же поверит ей, то она может оказаться в еще худшем положении. Он может просто-напросто украсть у нее ее открытие и вместе ним – всю славу. В отличие от нее у Смайлоу были все возможности провести настоящее, серьезное расследование и добыть такие доказательства совершенного Хэммондом преступления, о каких она не могла и мечтать. Например, он мог приказать тому же Джиму Андерсону хлебать дерьмо, и этот болван только бы спросил, можно ли ему воспользоваться обычной ложкой или лучше принести из дома свою серебряную. Иными словами, сравнительный анализ группы крови Смайлоу получил бы уже через полчаса, в то время как ей приходилось унижаться, упрашивая Джима сделать работу поскорее.

Нет, Стефи не собиралась отдавать свою возможную победу детективу Смайлоу. Она сама собиралась воспользоваться плодами своей интуиции. Если Хэммонда ждет наказание (а Стефи лелеяла надежду, что за попытку помешать отправлению правосудия его могут даже исключить из ассоциации юристов и лишить всех прав и привилегий), она хотела быть единственным человеком, который разоблачит его. После этого она уже никогда не будет играть вторую скрипку.

Сегодняшнее поведение Хэммонда только укрепило ее подозрения. На каждое слово Тримбла он реагировал как ревнивый любовник, и Стефи было совершенно ясно, что для него Юджин Кэрти была лишь подвергавшейся безжалостной сексуальной эксплуатации жертвой собственного брата. Каждый раз, когда ему предоставлялась такая возможность, Хэммонд бросался на ее защиту, отбивая хлеб у Перкинса, хотя его обязанность заключалась как раз в том, чтобы убедить присяжных в ее виновности.

Возможно, что Хэммонд по-человечески сочувствовал Юджин Кэрти, однако Стефи не очень-то в это верилось. Только одно имело значение: между Хэммондом и обвиняемой существует какая-то связь. В этом Стефи почти не сомневалась.

И если она угадала правильно, Хэммонд будет уничтожен. Когда она вытащит на свет божий его грязный секрет, скандал нанесет непоправимый ущерб репутации Хэммонда и навсегда перечеркнет его шансы занять кресло окружного прокурора.

И останется одна-единственная кандидатура – ее собственная. Честной, принципиальной и талантливой Стефани Манделл.

* * *

Итак, рассуждал Хэммонд, старший детектив управления полиции Чарлстона собрал кое-какие улики, подтверждающие, что Юджин Кэрти убила Люта Петтиджона. И именно ему, Хэммонду, придется выступать в суде на стороне обвинения и доказывать, что это действительно так. Но разве мог он обвинять в преступлении, караемом смертью, женщину, в которую влюбился? Кроме того, Хэммонд сам был свидетелем по этому делу, хотя об этом никто, кроме них с Юджин, не знал.

Существовало и еще одно, куда более важное, чем первые два, обстоятельство, которое подталкивало Хэммонда к решительным действиям. Жизни Юджин угрожала серьезная опасность. Кто-то узнал, что вчера утром ее дом подвергся обыску, а уже вечером на нее напал вооруженный бандит, который знал Юджин по имени. И это не могло быть простым совпадением. Убийцу, скорее всего, нанял настоящий преступник, который боялся, что Юджин могла что-то видеть, и пытался заставить ее замолчать. Кроме того, неизвестный злоумышленник, вероятно, рассчитывал, что с ее смертью прекратится и следствие по делу Петтиджона. Но поскольку его попытка провалилась, можно было ожидать еще одного покушения.