Пламя страстей

– Так я тебе и поверила.

– Как бы то ни было, она отказалась, – вздохнул он. – Это драма всей моей жизни.

– Ты что – в самом деле думаешь, что я стану тебе верить? Я очень ревнивая, я собственница. И я не потерплю ни одной женщины возле тебя.

. – Тебе не придется ни с кем сражаться. Мне никто, кроме тебя, не нужен. – Взяв за руку, он повел ее в угол комнаты, где стоял письменный стол и стул, и, сев на стул, потянул ее к себе на колени. – Ты сегодня выглядишь потрясающе, моя будущая жена, – сказал он, целуя ее в уголок губ.

– Тебе нравится мое платье?

– Оно восхитительно, – сказал он, даже не взглянув на ее красное платье из креп-жоржета с рукавами на манжетах и белым отложным воротничком, под которым был повязан черный шелковый галстук-бабочка. – А как мне под него забраться? – спросил он, нащупывая у нее на спине перламутровые, пуговицы.

– Ты неисправим.

– Это моя техническая характеристика? У меня для этого есть более точные выражения.

– Чад!

Он обхватил ее за шею и притянул к себе для поцелуя. Руки его без колебаний обняли ее за плечи. Его поцелуй имел вкус того вина, что подавалось к обеденному столу, и Ли еще раз насладилась этим восхитительным букетом.

– Черт! – ругнулся он по поводу крошечных пуговиц, которые отказывались повиноваться, и разочарованно отодвинулся от нее. – Похоже, мне не удастся освободить тебя из этого плена?

– Придется потрудиться.

Он сделал страшное лицо и угрожающе зарычал.

– Значит, придется мне утешаться воспоминаниями. У тебя сохранился тот пузырек с детским маслом?

– Ш-ш-ш, – прошипела она и быстро взглянула на дверь. Он рассмеялся.

– На ком я женюсь – на извращенке, которая прячется по темным углам? Чего ты боишься при свете дня?

– Никакая я не извращенка! – с негодованием откликнулась она. – Я только делала тебе лечебный массаж, ты сам жаловался, что у тебя плечевые мышцы перенапряжены.

– Ага, а к тому моменту, как ты наловчилась в этом деле, да еще с детским маслом, у меня уже были перенапряжены не только плечи.

Она погрозила ему двумя кулаками сразу.

– Ты просто ужасен. Ужасен!

– Ты ведь все равно меня любишь, – сказал он, перехватывая ее руки и прижимая их к своей груди. – Или нет? – тихо добавил он, внезапно посерьезнев.

– Конечно, да.

Подтверждением этого признания стал поцелуй.

– Я все время хочу тебя кое-что спросить, – сказала она после. Ее голова покоилась на его плече, а он легонько гладил ей затылок.

– Спроси.

– В тот первый день, когда родилась Сара, ты ведь подумал, что я никогда не была замужем?

– Да, – ответил он просто.

– Но я не заметила в твоем лице никакого осуждения, ни тени порицания.

Он приподнялся, так что ей пришлось сесть, и заключил ее лицо в свои ладони. Большие пальцы он поместил в уголки губ.

– Я уже тогда любил тебя. Ли: И мне было абсолютно все равно, кто ты, что ты делаешь и что у тебя было в прошлом. Я влюбился в тебя с первого взгляда, И я все был готов простить тебе.

– О Чад, – выдохнула она, наклоняясь, чтобы поцеловать его. На его щеку упала слеза.

– Эй, эй, перестань плакать, а то мне придется выдать тебе заранее мой рождественский подарок!

– Рождественский подарок? Сейчас? – спросила она и немедленно села прямо.

– Он не упакован. Весь день ношу его с собой, я хотел выбрать подходящий момент. Пожалуй, он настал, – сказал он, вынимая маленький конверт из кармана рубашки. Пока она вскрывала конверт и доставала то, что было внутри, он не сводил с нее глаз. Там были два изящных золотых колечка, усеянных сапфирами. – Они надеваются с двух сторон от обручального кольца. Подождешь еще недельку? Ну что, нравятся?

– Потрясающе, – прошептала она. – Под цвет твоих глаз.

– А я думал – твоих.

– Нет, нет, – покачала она головой. В ее слезах отражались сверкающие грани камней. – Это цвет твоих глаз.

Он надел кольца ей на безымянный палец левой руки. Это был в точности ее размер. Она взглянула на него с удивлением.

– Случайно угадал, – ответил он на ее безмолвный вопрос, скромно пожимая плечами.

– Нет, ты просто гений! Они мне ужасно нравятся, и я не могу ждать, пока между ними появится еще одно.

– Я не знал, какие ты носишь украшения, поэтому выбрал эти. Может, лучше было с бриллиантами?

– Нет! У меня было кольцо, подаренное на свадьбу, с несколькими камнями, но в последние месяцы беременности пальцы стали отекать и мне пришлось от него отказаться. Больше я его не носила. Но это ведь от тебя… это…

Она не могла подобрать нужных слов, поэтому сказала ему о своей любви жарким поцелуем. Он просунул язык ей сквозь зубы и стал исследовать сладкие недра ее рта. Она прижалась к нему теснее и отвечала на поцелуй, пока не ощутила ниже своих бедер нечто выпуклое и твердое.

Повинуясь порыву, она поднялась и медленно направилась к двери. Закрыв дверь, она тихонько заперла ее на замок. Повернувшись к нему лицом, она сбросила туфли и занялась пуговицами на манжетах. Черный кожаный ремешок свободно повис на боковых петлях.

– Знаешь, что я собираюсь сделать? – спросила она многозначительно.

– Что? – хрипло спросил он.

– Сыграть в „доктора“!

Пока она расстегивала пуговицы на спине, он сидел как приклеенный на стуле и не отрываясь смотрел на нее. Когда с пуговицами было покончено, она стянула платье с плеч и переступила через него. Затем подошла к кровати и перекинула платье через спинку. Красная шелковая комбинация повторяла каждый изгиб ее тела. Расширенные глаза и тяжелое дыхание Чада говорили о его нетерпении.

С улыбкой профессиональной искусительницы она приподняла кружевной подол комбинации и отстегнула первую резинку.

– Неужели? – рассмеялся он.