Свидание с убийцей

– Но…

Делрей поднял руку.

– Я вас выслушал, мистер Ломаке. И с вашей стороны, и с моей это было пустой тратой времени, но я проявил к вам любезность. Теперь наша встреча окончена. До свидания.

Делрей повернулся, чтобы уйти, и тут Ломаке пустил в ход последний аргумент:

– Остался еще ваш кредит.

Остановившись, Корбетт медленно повернулся к Ломаксу. Лицо его побагровело.

– А что с ним такое? – зло посмотрев на посетителя, спросил он.

Эмори почмокал губами и печально покачал головой, как бы говоря о том, что делает это только потому, что у него не осталось другого выхода.

– В последнем квартале вы опоздали с уплатой процентов.

– Всего на несколько дней.

– А что будет в следующем квартале? И в следующем за ним?

– Я всегда выполнял свои финансовые обязательства.

– Я в этом не сомневаюсь. Но сейчас вам трудно как никогда. И, честно говоря, я не вижу в ближайшем будущем никакого просвета. Положение на рынке говядины неважное, а вы занимаетесь именно говядиной. Вы понимаете, куда я клоню? – Он развел руками. – Поскольку вы всегда были надежным клиентом, банк продлил вам срок уплаты займа. Но это не может продолжаться до бесконечности.

– Вы делаете на этом деньги, Ломаке. Пока я плачу проценты…

– А как быть с проверяющими? Это они нервничают, а не я. – Желая продемонстрировать свою искренность, он сложил руки на груди. – Под их давлением я вынужден буду потребовать, чтобы вы наряду с процентами начали погашать основную сумму кредита.

– Что ж, прекрасно. Я справлюсь.

– Каким образом? Я веду ваши счета и поэтому знаю, что ваши нынешние поступления практически равны нулю. Накладные расходы не только не уменьшились, но даже увеличились. Посчитайте! Ваш баланс подает все меньше поводов для оптимизма. А теперь еще одна… проблема.

Голова Корбетта резко откинулась назад, как будто Эмори ударил его в подбородок. По правде говоря, так даже лучше.

Словесная атака удовлетворяла Эмори больше, нежели физическое воздействие на упрямого старикашку.

– Как только вы позвонили доктору Андерсену, тамтамы сразу же разнесли весть о возможной эпидемии среди скота. На многие мили вокруг все ранчерос наслышаны о вашем несчастье.

– В моем стаде нет заболеваний. Это частный случай.

– Да, кажется, так, но тем не менее весьма ощутимая потеря. Особенно сейчас, когда каждый фунт мяса должен трансформироваться в доллары и центы.

– Я потерял только пять голов. Надеюсь, такое не повторится.

– Но ведь у вас нет никаких гарантий, правда? Последствия могут сказаться даже после того, как поймают вашего пасынка.

Этот словесный волейбол доставлял Эмори несказанное удовольствие. Кажется, он попал Корбетту прямо в солнечное сплетение. Эмори с трудом сдерживал улыбку. Черт побери, он в прекрасной форме. Почему этого не замечают Коннот и прочие мерзавцы из «Ист-парк»? Если бы Коннот увидел, как эффективно Эмори манипулирует Делреем Корбеттом, то, вероятно, сразу назначил бы его на пост вице-президента.

– Какое отношение побег Карла Херболда имеет… – Корбетт помолчал, тяжело дыша. – …к чему бы то ни было?

Эмори с сожалением посмотрел на Анну. Она побледнела, причем если по выражению лица действительно можно было судить о ее чувствах, то из человека, вляпавшегося в дерьмо, Эмори в ее глазах превратился в охранника немецкого концлагеря.

– Прошу прощения, мистер Корбетт. Я думал, вы знаете, как… как люди относятся ко всему этому. Вас тоже считают отчасти виновным. Народ ведь всегда ищет козла отпущения. Наверно, некоторые винят вас за поведение пасынков. Этот инцидент с вашим скотом… ну, я полагаю, он весьма показательный. Все вроде забылось, и тут побег из тюрьмы снова взбаламутил этих людей. О нем только и говорят.

– Прошу прощения, кто вы такой?

Эмори обернулся. Он уже нарисовал такую мрачную картину, и тут его прервали на самом интересном месте, так что он был очень раздражен. Ну и конечно, удивлен. Ведь Ломаке думал, что, кроме Анны и Делрея Корбетта, на ранчо никого нет, не считая ребенка, которого при появлении гостя отправили играть в соседнюю комнату.

В широком проходе, соединявшем центральный коридор с гостиной, стоял мужчина примерно ста восьмидесяти сантиметров ростом и такой худой, что напоминал обтянутый кожей скелет. В выгоревших синих джинсах и башмаках он походил на ковбоя. Мужчина похлопывал себя по бедру видавшей виды соломенной шляпой. Шляпа прекрасно гармонировала с его песочного цвета волосами, слегка потемневшими от пота.

Проймы рабочей рубашки выглядели так, как будто их жевал ротвейлер. Руки сильные, мускулистые и коричневые от загара.

Было трудно определить цвет глаз, поскольку они все время щурились, как будто изо всех сил стараясь рассмотреть то, что находилось в фокусе. А в фокусе находился Эмори.

С трудом преодолев желание отвести взгляд, Эмори спросил:

– А кому это надо знать? – Однако эта фраза прозвучала отнюдь не так уверенно, как ему бы хотелось. По правде говоря, в ней сквозила какая-то детская обида.

Ковбой засмеялся:

– Дайте-ка я угадаю. Вы Ломаке. Делрей говорил мне, что сегодня встречается с вами.

И он вновь не спеша оглядел Эмори с головы до ног. Когда взгляд ковбоя упал на сотовый телефон, он снова засмеялся и повернулся к Делрею:

– Чтобы починить насос, мне необходима одна деталь.

Я выяснил, где она есть, но это на складе в Накогдочесе. Наверно, до конца дня меня не будет.

– Ладно, – кивнул Корбетт.

Ковбой надел шляпу и, бросив на Эмори еще один вызывающий взгляд, вышел.

– Кто это? Он на вас работает?

– Да.

– С какого времени?

– Я взял его несколько дней назад.

Эмори не преминул воспользоваться случаем отвести от себя подозрения в отравлении скота.

– А вы его проверяли? Может, он отравил ваших коров?

– Ломаке, я думаю, мы уже обговорили все, что нужно Насчет кредита не беспокойтесь. Банк не потеряет свои деньги. Проценты составляют гораздо больше того, что я занял.

Эмори пустил в ход свою самую обворожительную улыбку.