Умереть, чтобы жить
– Ты что-то обнаружил, Леш?
– Потом, Гриш. Все потом. – мысли Смирнова с бешенной скоростью мелькали в голове.
Сев в машину, он рванул с места, недовольно крикнув через открытое окно охраннику, что устал ждать, что все же должен поехать домой…
Тот махнул ему рукой, пожелал не попасться полиции и, через минуту набрав все тот же номер, сказал:
– Возможно замешан владелец катера.
– Понял, – ответили на том конце провода.
«Что происходит? – думал агент ЦРУ Гарри Джонсон, – я же спалил эту тварь!? Или есть какие-то сомнения? Черт, а если она смогла уйти? Она же видела мое лицо…»
– Майкл, – сказал Гарри в трубку, – выясни, где сейчас капитан Кан Хен Мин.
***
Они вернулись к дому, когда было уже темно.
Ребята уже сидели у костра и разговаривали.
– О, вернулись, – сказал Джи Соп.
– Снова пришли мокрые. У вас талант, – усмехнулся Хе Соп.
– Немедленно иди переоденься, – Джин Хек метнул грозный взгляд на Хена, – обещал же мне пациенту не навредить!
Хен чувствовал, что друг прав. Что он действительно беспокоится о ней, о Кате, в отличие от него… Ему стало даже стыдно, и ревность, промелькнувшая в его глазах, сказала:
– Я делал все, что мог!
Джин Хек опустил взгляд и отвернулся. Он понял, ЧТО мог делать его друг, и почему-то от этого разозлился.
– Ребята! Не ссорьтесь! Никто не виноват в том, что пошел дождь. Я переоденусь так быстро, что вы и глазом не успеете моргнуть! – и она снова, как ветер, унеслась в дом.
Все смотрели на Хена и Джин Хека. Все понимали, в чем дело, но никто не хотел ничего говорить.
Джи Соп не выдержал первым:
– Вы все еще друзья? Вы все еще есть друг у друга? Вы все еще уверены в том, что каждый из вас прикроет друг друга там, на поле боя?
– Мы все еще друзья, – ответил Хен.
– Ну и слава Богу, – сказал Джи Соп, – слава Богу.
– А вот и я, – сказала Катя. Я ничего не пропустила?
Все молча переглянулись и Джи Соп ответил:
– Конечно, нет!
– Хороший был сегодня день, – умиротворенно сказала Катя. – День, в котором сбывалось задуманное.
– Правда? – спросил Ха Ныль?
– Сегодня Хен показал мне, что я намного сильнее, чем я думала. И я собой очень горжусь.
Она в подробностях рассказала, как он бросил вызов ее боязни высоты. И, когда она смотрела на Хена, ее глаза были полны нежности настолько, что Джин Хек встал и пошел за пледом.
– Вы когда-нибудь мечтали о чем-нибудь настолько, чтобы душа замирала, ребят? – вдруг спросила она, посмотрев на звезды.
– Я всегда о многом мечтаю, – задумчиво сказал Хе Соп. – Иногда мне самому не понятно, почему я стал военным… Мне лучше было бы работать в книжном магазине или сниматься в кино.
– Да, – засмеялась Катя, – кино бы тебе подошло. Ты очень красивый и романтичный. Ты бы сводил женщин с ума!
Хен метнул на нее взгляд, полный ревности.
– Умение ценить и признавать красоту противоположного пола – это искусство, – парировала она, улыбнувшись и смотря прямо в глаза Хену. – И если ты доверяешь человеку рядом, то это выглядит не более как признание очевидного.
Хен покраснел и опустил глаза. «Опять это чертово доверие, – подумал он. У меня что, на этом пунктик? Я доверяю тебе, Катя. Просто боюсь тебя потерять».
– О чем мечтаешь ты, Джи Соп? – обратилась она к нему.
– Я хочу купить дом на берегу океана. И жить там, когда уйду в отставку. Хочу любоваться рассветом и провожать закат.
– О, да ты романтик, Джи Соп, а я бы и не подумал, – сказал, смеясь, Хен Шик. – Специально под твою мечту – музыка! – и он включил старый магнитофон.
– Хен Шик! Теперь еще и магнитофон?! – хлопая в ладоши и улыбаясь, почти пропела Катя, – ты и правда волшебник, и правда!
Она вскочила с места и начала кружиться. Приблизившись к Хен Шику, она сказала:
– Потанцуй со мной.
И, взяв его за руки, закружилась с ним в танце.
Хен, улыбаясь, смотрел на них и представлял Катю, танцующую вот точно так же, с воображаемым Хен Шиком, на дороге цветущей вишни.
И вот движущаяся пара поравнялась с Джин Хеком, принесшим плед.
Он глазами попросил Катю: «Надень». Она, отпустив руки Хен Шика и сделав реверанс, не останавливаясь, перекинула плед через руку, взяла Джин Хека за запястье и сказала: «Хорошо, если ты потанцуешь со мной».
Джин Хек улыбнулся и собирался положить руку ей на талию, но подошедший Хен, встав между ними, как можно вежливее проговорил:
– Я думаю, что сейчас как раз моя очередь, – и закружил Катю дальше.
– Ты грубиян, Хен Мин! Ревнивый грубиян! – шепнула она ему на ухо.
– Пусть! Зато я достаточно искренен. Пусть это прибавит мне в твоих глазах хоть немного привлекательности.
Закончив танцевать, они сели обратно к костру.
– А ты, Хен, – спросил Хен Шик, – о чем мечтаешь ты?
– Я? Я мечтаю быть свободным. От предрассудков, от своих старых травм. От боязни еще раз пережить потерю близкого человека. Я мечтаю иметь семью. Такую, в которой я жил. Где смехом и нежностью полон дом.
«Семью…, – как загипнотизированная повторяла Катя. Он мечтает иметь семью». Эта фраза будто окатила ее ледяной водой. Водой, которая должна была привести ее в чувство.
«Господи! Ну какая же ты дура, Катя! Ты от счастья и всех этих эмоций совсем забыла о том, что ты не сможешь ему этого дать! Не сможешь!» Она укуталась в плед и как можно спокойнее произнесла:
– Ребят, я продрогла совсем и очень устала. Пойду-ка я спать.
– Завтра нужно съездить к Мин Джи Ен. «И купить тебе хоть какие-нибудь теплые вещи», —сказал Джин Хек.
– Хорошо, – ответила она и пошла в дом.
– Ты идиот, Хен Мин, – сказал Джин Хек, когда она ушла.
– Почему? Я сказал то, что думал.
– И как она себя чувствовала, когда ты говорил о семье, как считаешь?
Кровь ударила ему в виски… Он взялся руками за голову и сказал:
– Но я не говорил о детях, Джин Хек.
– Но она так это поняла…
Хен встал и просто пошел вперед… «Что же я наделал? – думал он. – Мне нужно просто все правильно тебе объяснить… Что же я наделал, Катя? Заставил тебя вновь прочувствовать то, что ты пережила!». Он долго бесцельно бродил вокруг дома, и сцена, где она плакала на груди Джин Хека, называя себя недоженщиной, стояла у него перед глазами.
Она лежала, завернувшись в плед, поджав ноги к груди и думала о том, что же ей теперь делать. Что делать со своими чувствами к нему и с тем, что она, Катя, не сможет дать этому мужчине то, в чем он действительно нуждается. «В поступках. Любовь выражается в поступках, – повторяла она, как в бреду, пока не уснула».
***
– Да! – среди ночи ответил на входящий вызов Гарри Джонсон, – понял. Спасибо, Майкл.
– Да, Гриш, – сонно бормоча в трубку, сказал Смирнов, – принял. Спасибо, Гриш.
– Да, – подавленно отозвался Хен на кое-как пробившийся вызов подполковника. – Хорошо. Завтра буду.
Хену стало нехорошо. Предчувствие, которое никогда его не подводило, заставило бежать его домой бегом.
Глава 26
– Катя, – ворвался он к ней в комнату. Пойдем со мной.
– Что случилось, Хен? – взволнованно спросила она.
Он молча вел ее за руку в одну из пустующих комнат. Сняв одну из досок на полу, он вытащил оттуда Беретту и 2 обоймы.
– Если меня не будет рядом, если вдруг никого не окажется рядом, возьми этот пистолет. Обойма на 13 патронов. В двух из них всего 20. По 10 в каждой. Шесть я использовал.
– Ты пугаешь меня, Хен. Что-то случилось?
– Я не знаю, Катя. У меня просто нехорошее предчувствие. Ты ложись. Я побуду на веранде.
Она не стала спорить, не стала больше ни о чем спрашивать. Она ушла в свою комнату, легла на кровать и до утра не могла сомкнуть глаз.
***
– Едем! – решительно сказал Джин Хек, усаживаясь в машину.
– Я с вами, – открывая дверцу и садясь на переднее сиденье, рявкнул Хен.
Они молча ехали до деревушки, думая каждый о своем.
Подъехав к лавке Мин Джи Ен, Джин Хек остановил машину.
– Ну, я пошла, – сказала Катя.
– Я прогуляюсь, – ответил Хен, – а ты, пожалуйста, купи все, что ей понравится, – обратился он к другу, протягивая ему кошелек.
– Хорошо, – ответил Джин Хек, и они вошли внутрь.
Странным было волнение, охватившее Катю. Будто надвигался смерч, но она никак не могла понять, с какой стороны.
Обойдя небольшое поселение, Хен не заметил ничего странного. Он выдохнул и попытался сказать себе, что его предчувствие – это просто ошибка.
Почти дойдя до лавки Мин Джи Ен, он увидел, как перед ней останавливается внедорожник. Хен нырнул за угол дома, около которого стоял, и стал наблюдать за тем, как двое мужчин, выйдя из машины, заходят внутрь. «Кто это может быть? – подумал он. – Как они здесь оказались? И почему подполковник позвонил именно сейчас?» Хен вышел из-за угла дома и решительно направился вперед.
Катя смотрела на себя в толстовке с капюшоном, пытаясь понять, идет она ей или нет. Но вчерашняя ночная вылазка с Хеном, Беретта и подползающий липкий страх не давали ей покоя.
Краем глаза она увидела, как перед лавкой остановилась машина, как двое мужчин, выходя из нее, осматривались по сторонам.
«Это то, о чем говорил Хен?», – подумала она, и нехорошее предчувствие подступило к горлу.
Дверь лавки открылась, и мужской голос сказал:
– Бабуля, привет.
– Вы чего-то хотели у меня купить? – спросила Мин Джи Ен, – далеко же вы за покупками забрались!
Катя вжалась в стену и вцепилась в руку Джин Хека, прижимающего палец к губам, бесшумно призывая ее молчать.
– Да не, бабуль, – развязно проговорил один из них, – я тут подружку свою потерял, вот теперь ищу.
Он протянул Мин Джи Ен Катину фотографию и спросил:
– Не видели такую?
Мин Джи Ен взяла фото, внимательно посмотрела на него и сказала:
– Да что ж тут русским – то делать? Нет, не видела, сынок.
И тут, задетая плечом Джин Хека стопка вещей, с шумом свалилась на пол.
– Что это там такое, бабуля? – спросил один из мужчин.
– Там? – как ни в чем не бывало, она повернула голову в сторону примерочной, – да парочка молодоженов, наверное, обжимается! Замучили уже со своей любовью! Все оторваться друг от друга не могут!
Катя надела капюшон так глубоко на голову, насколько это было возможно. Взяла Джин Хека за ремень брюк, вжалась в стену, притянула его со всей силой к себе и поцеловала, обняв взахлест.
Он смотрел на нее широко открытыми, ничего не понимающими глазами. Шаги… Они все приближались. И когда Джин Хек почувствовал на своем затылке взгляд, то сильнее прижал Катю к стене и ответил на ее поцелуй.
Посмотрев со стороны, можно было действительно подумать, что они влюблены и очень увлечены процессом.
Это продолжалось до тех пор, пока Джин Хек не почувствовал руку на своем плече.
– Ей, мужик, дай я гляну, это не моя цыпа?
Он медленно развернулся. Загородил Катю собой и сказал:
– Это моя цыпа, понял. Свали, пока не огреб.
Второй из зашедших посмотрел на Джин Хека, потом на фотографию в своей руке и крикнул первому:
– Пошли. Ее тут нет.
Хен с бешено колотящимся сердцем сделал два шага назад, за угол лавки, так, чтобы его не заметили.
«Значит, ищут, – подумал он. – вот почему звонил подполковник».
Он молча сел в машину, когда двое удалились.
Катя и Джин Хек сделали тоже самое.
Хен стиснул кулаки и зубы. Он понимал, что так было нужно. Он понимал. Но ярость, рожденная ревностью, хотела придушить Джин Хека прямо сейчас. Придушить друга, который целовал его Катю.
– Постой! – крикнула Мин Джи Ен, когда они почти тронулись с места. – Джин Хек, на праздник так и не пришли, так возьмите хоть немного макколли!
– Спасибо, дорогая женщина, – улыбаясь, Джин Хек вышел из машины и поставил ящик в багажник. – Вы всегда балуете меня!
«Кажется, затишье кончилось, – подумала женщина. – Кажется грядет непогода», – провожая взглядом Джин Хека, подумала Мин Джи Ен.
Глава 27
«Как же не хватает Гришки», – думал Смирнов, смотря в окно из номера отеля на окраине Сеула.
Если бы он только знал, что Катя жива, ему бы больше ничего не было нужно. Он понимал, что она никогда не простит ему всей лжи, и Ленку не простит. Не потому, что он на сторону посмотрел, а потому что не доверился ей.
Но ведь все его недоверие – это лишь попытка ее защитить. Но он, не доверившись ей, лишил ее права выбора, принял решение за нее. Вот именно этого она ему и не простит.
«Катя, – прошептал он, – ты прости меня, пожалуйста, прости».
***
– Я нашел его, – голос Гришки прозвучал так громко, что Смирнов вздрогнул. – Капитан сухопутного спецназа Кан Хен Мин – приемный сын погибшего 10 лет назад вместе с женой в автомобильной аварии посла Южной Кореи в России Юн Сок Еля. Имеет высокий уровень легководолазной и парашютно-десантной подготовки. Свободно владеет английским, русским – на базовом уровне. В принятии решений полагается скорее на чутье. Замкнут. В контактах чрезвычайно избирателен. Редко выражает чувства, мысли, эмоции. Способен на невыполнение приказа, противоречащего его нравственным ценностям. Был отстранен от исполнения должностных обязанностей за нарушение правил уставных взаимоотношений. Майору по морде дал. Недавно восстановлен для спецмиссии в должности рядового по личному приказу подполковника Чан Вона, бывшего друга его приемного отца, кстати. 29 лет. Телосложение спортивное. Рост выше среднего. Все!
Леша внимательно слушал Гришкину речь, и непонятно почему, под ложечкой засосало…, и он никак не мог понять почему.
– Кто он, Гриш, черт побери?! Связан ли он с похитителем? Посмотри на дату приказа о его восстановлении – Смирнов прижал телефон еще ближе к уху. – Когда? Совпадает, Гришка, по времени. Практически сразу после взрыва.
– Я просмотрю видео с выставки, сравню лица с его фото на досье, – воодушевился Гришка.
– Красивый? – невпопад спросил Леша. И опять засосало под ложечкой.
– Не знаю, – ответил Гришка, – я в корейских мужиках плохо разбираюсь.
– Буду ждать.
Смирнов отключил телефон и лег на диван, положив руки под голову… «Хен Мин, значит, 29 лет», – и он уперся взглядом в потолок. Он понимал, что данные о месте проведения спецмиссии ему может дать только один человек. И, чтобы выйти на него, ему придется обращаться к Лобанову.
«Почти три часа, – он взглянул на часы, – значит в Москве уже скоро девять», – и он набрал номер подполковника.
***
Гарри Джонсон только что вернулся с яхт-клуба. И был чрезвычайно раздражен. Он был уверен в том, что оставил эту русскую зеленоглазую тварь лежать на полу в луже крови. Никогда еще в его работе не случалось никаких осечек. Почему тогда, черт побери, там появился этот блондин с выставки? Гарри даже связался с Родионовым, чтобы что-то выяснить, но тот подтвердил наличие у русских информации о смерти этой скрипачки. Гарри грязно выругался, вспоминая, что убил простого гражданского. «Почему в этой операции столько ошибок? – думал он. – Если она мертва, почему блондин ищет останки ее тела? И почему тогда у русских информация о ее смерти? Я должен во всем этом разобраться. Я должен убедиться в том, что она мертва. Если она, эта тварь, откроет рот, то это обострит ситуацию между всеми тремя сторонами. И это, несомненно, спишут на меня… Мне просто нужно найти этого Хена».
– Что ты нарыл? – без приветствий он задал вопрос, как только установилось соединение.
Майкл продублировал ему информацию, которую приблизительно в это же время Гришка говорил Смирнову.
– Корейцы, которым ты дело поручил, уже вернулись?
– Вернулись. В деревушке никого не нашли. Ни военных, ни твоего Хен Мина, ни русской девки. Была только парочка, – и он засмеялся, – которая обжималась в примерочной, но мужик был совсем не тот, что на фото в досье.
Гарри Джонсон был хорошим агентом, с прекрасным нюхом и чутьем.
– Дай мне данные спутника, крупным планом по этой местности, жду, – он швырнул телефон на стол.
«Идиоты! Ничего никому доверить нельзя! – сжимая кулаки, говорил он вслух. А то, что этот Хен там мог быть не один, об этом вы не подумали? Поди весь его отряд вместе с ним. И тот мужик из примерочной, мог быть одним из них».
Он внимательно рассматривал на ноутбуке данные спутника и, кажется, знал, какую точку он непременно должен проверить.
Гарри еще раз набрал номер Майкла.
– Скинь своим корейским идиотам данные, которые я тебе пришлю. Пусть ждут меня там и приведут с собой человек 8-9.
– Ты не можешь шуметь. Тем более на этой территории. Если ты наследишь, будет скандал. Корейцы этого так не оставят, – тихо, почти шепотом, говорил ему Майкл.
– Да знаю я! Только пусть твои корейцы сядут и язык в жопу заткнут. У самих рыло в пушку. Су Хена вспомни. Если что, выставим так, что этот Хен и его отряд прикрывали его на операции по устранению лидера КНДР, а когда не получилось, Су Хена грохнули, девку, как свидетеля, похитили и убили. Немного этой информации в СМИ, и грянет скандал. Их всех – под трибунал. Главный поможет. Потому что идея найти показательных козлов отпущения, а самому остаться в тени, придется ему по душе.
Майкл слушал этого человека, и ему становилось страшно. «Что будет, если я когда-нибудь перейду ему дорогу», – с ужасом думал он.
– Ты там вообще слушаешь меня? – проревел Гарри в трубку.
– Скажи этим идиотам, что я буду на месте через 2 часа. А пока пусть подумают, как усыпить бдительность тех, кто там находится. Чтобы шума, как ты просишь, меньше было.
***
Ровно через 1.15 после звонка Лобанову Смирнов стоял в кабинете Чан Вона.
***
Получив смс с координатами, внедорожник, отъехавший еще не так далеко от деревушки, резко остановился.
– Нам нужно собрать людей. И нужно «усыпить их бдительность» – дословно прочитал один их них. – На все про все у нас пара часов. Потом приедет главный.
– Покажи координаты, – и он посмотрел в экран телефона. – Совсем недалеко.
Внедорожник развернулся и быстро поехал в обратном направлении.
***
Подъехав к дому, Джин Хек так резко дал по тормозам, что Катя налетела лбом на переднее сиденье.
«Воздух между этими двумя наэлектризован настолько, что от малейшего неправильного движения у машины снесет крышу», – подумала Катя, ощущая кожей нависшее напряжение.
Как только они остановились, Хен рывком открыл дверь, практически выпрыгнув наружу. Джин Хек, сделав то же самое, прокричал ему: «Остановись, Хен, нам нужно поговорить!»
Но он не хотел ни с кем разговаривать, он просто хотел уйти. Ему необходимо было надеть свой капюшон и остаться одному, чтобы не посмотреть ей в глаза так, чтобы снова обидеть ее, чтобы не придушить от ревности и ярости своего друга. Ему просто нужно было уйти… Гнев Хена был настолько силен, что притупил даже его чутье, сигнализирующее об опасности.
– Остановись, Хен! Не уходи в себя и просто поговори со мной! – Джин Хек взял его за руку и развернул к себе.
– Уйди! – просипел Хен, – просто уйди!
– Не уйду, пока не поговорим.
– По-хорошему прошу: руки убери и свали, иначе я за себя не отвечаю!
На шум появились ребята.
– Что происходит? – удивленно спросил Ан Хе Соп.
– Неизбежное, – констатировал Джи Соп.
Катя хотела кинуться к ним, но Хен Шик ее остановил:
– Они должны разобраться сами.
Джин Хек так и не убрал руку, Хен схватил его обеими руками за рубашку, и они начали драться.
Катя смотрела широко открытыми от ужаса глазами на двух дорогих ей людей и понимала, что все это происходит с ними сейчас из-за нее. Она, несмотря на руку Хен Шика, которой он перекрывал ей путь, ринулась вперед.
– А ну оба, прекратите, немедленно! – пытаясь остановить их, с надеждой просила она.
Но, как два сцепившихся зверя, они катались по земле, периодически нанося друг другу удары.
Глава 28
Двое корейцев, следуя координатам Гарри Джонсона, добрались до указанного места. Спрятавшись за небольшим холмом, они решили оценить обстановку в ожидании подмоги и удобного повода «усыпить бдительность противника».
– Кажется, в семье небольшая ссора, – сказал первый, наблюдая за происходящим.
– О, все в сборе: вон девка, а вон тот, с фотографии, – с усмешкой добавил второй.
– Идеи есть, как по-тихому все сделать?
– Мне нужно попасть к багажнику машины, – он кивнул в сторону места, где Джин Хек припарковал транспорт, забыв на нерве закрыть багажник. – Кажется, там то, что нам нужно.
И пока все были заняты происходящим, он молниеносно добрался до машины и влил два флакона, лежавших в его кармане, в несколько бутылок макколли.
– Ну а теперь ждем! – вернувшись на место, сказал он первому.
***
«Мне нужно что-то сделать!», – подумала Катя.
Она набрала полное ведро воды из колонки и выплеснула его на дерущихся.
– Хватит! Отставить, я сказала! – заорала она.
Они, шатаясь, поднялись на ноги и посмотрели на нее.
– Ведете себя как мальчишки! Как два дурака! Вы же друзья! Вы же друзья!
– Друзья, которые влюблены в одну девушку, – вытирая кровь, бегущую из носа, прерывисто дыша, сказал Джин Хек.
От неожиданности Катя впала в ступор. «Но я никогда не подозревала этого, никогда, – думала она. Неужели вся его забота – это не врачебный долг, а чувства? Поэтому там, в примерочной, он так медлил, до последнего, не отвечая на мой поцелуй? Он не хотел, чтобы все произошло так?»
Джин Хек стоял, выпрямив спину. И смотрел ей прямо в глаза.
– Я знаю, Катя, с кем твое сердце, – и он посмотрел в сторону уходящего Хена, – но я ничего не могу с собой поделать.
Катя медленно перевела глаза на спину Хена, который молча шел к машине.
«А ты, – подумала она, ты так и собираешься молчать? Так и собираешься просто уйти?»
– А ну стой, Кан Хен Мин! – что есть силы закричала она. – А ты не хочешь ничего сказать? Ни мне, ни своему другу?
Хен остановился и закрыл на долю секунды глаза, понимая, что именно сейчас вот то самое время. Сжав дрожащие от ярости губы, он развернулся и быстро пошел им навстречу.
– А что мне сказать? – практически цедя каждую букву и испепеляя глазами Джин Хека, и вдруг неожиданно посмотрев ей прямо в зрачки, заорал он, – что мне сказать? Что я ревную? Что это сводит меня с ума? Что я готов придушить своего друга, потому что он тебя целовал? Что я влюбился в тебя еще там, в автобусе, когда ты несла какой-то бред про мои кроссовки, что, стоя в парке и смотря, как ты танцуешь, я впервые за долгое время почувствовал себя живым? Что, бродя за тобой по городу и видя, как ты играешь, я чуть не сошел с ума от своей беспомощности, зная, что ничем не могу помочь? Что я так хочу, чтобы из твоей головы вылетела эта чертова мысль про какую-то недоженщину? Что мне все равно, что ты никогда не родишь мне детей? Что я спать не могу, потому что, едва закрыв глаза, представляю, как сдираю с тебя эту чертову одежду, и люблю тебя, люблю до тех пор, пока ты, задыхаясь, не ответишь мне тем же? Что мне тебе сказать?
Он развернулся и быстро пошел к машине. У него был всего час до встречи с подполковником. Не обращая внимания на кровь на руках и лице, на грязную и мокрую одежду, он дрожащими руками включил стартер и вдавил педаль газа в пол.
***
Всю дорогу до города Хена трясло, будто в лихорадке. Первый раз в жизни он выразил свои чувства вот так. Открыто, не стесняясь, при всех. Этим дурацким поцелуем с Джин Хеком, этим своим «А ты ничего не хочешь сказать?», она будто завела реактивный двигатель, который теперь никак не остановить. Внутри все кипело, как в адском огне. Мысли, эмоции, чувства, воспоминания, опыт предыдущих отношений, эти зеленые глаза, слезы на груди его друга – перемешалось все, срывая с плеч голову, разрывая сердце на части. Он крепче взялся за руль, выжимая из машины максимум.
***
Хен рывком открыл дверь в кабинет подполковника.
«Что опять натворил этот мальчишка?», – подумал Чан Вон, внимательно осматривая его внешний вид, но, столкнувшись с ним взглядом, понял, что парень изменился. Теперь внутри него горел огонь. Огонь, готовый спалить все вокруг.
– Садись, Хен Мин. И здравствуй, – указывая на стул сказал подполковник.
Хен подошел ближе, чтобы выполнить просьбу-приказ и увидел его… блондина с выставки.
Его губы задрожали, а рот был больше похож на звериный оскал, нежели на лицо человека.
Он подошел к стулу и рывком поднял с него Смирнова.
– Сволочь! Ты хоть знаешь, что она пережила? Ты зачем ее во все это втянул?! Сволочь!
От гнева вены на руках Хена вздулись, а глаза напоминали взгляд пса из преисподней.
