Подполковник Кремля

– Возьму. Чего не взять, – покивал Петрович, – Только в кузове придется ехать.

–Конечно, конечно, – радостно согласился Витя, – Сейчас только «копейку» загоню во двор.

Он открыл дверь «копейки» и съехал по расчищенному Мишкой проезду с дороги, и выключив двигатель, бегом вернувшись к мотоблоку.

– Там брезент лежит. Накройся им, а то холодно будет, – посоветовал Петрович и подождав пока Витя усядется в кузове, прибавил газу и они, поднимая клубы снежной пыли, покатили в сторону Сосновки.

***

Сосновка, было зажиточное село, значительно больше Березовки. Здесь, нескольких улиц сходились к центральной площади, на которой стоял покрашенный бронзовой краской памятник Ленину с вытянутой рукой, а вокруг разместились, церковь за чугунной оградой, с кривой колоколенкой, двухэтажное кирпичное здание, еще дореволюционной постройки с облезшей вывеской «Продмаг», автобусная остановка и снеговик с торчащей из груди метлой. Петрович остановился у церковной ограды и, заглушив мотоблок, помог Вите выбраться из кузова. Они прошли через ворота во внутренний дворик и сразу увидели большую красную кремлевскую звезду, висевшую на стреле автокрана. Внизу стоял мужичек в брезентовой робе и оранжевой строительной каске. «Вира», – крикнул мужичек и закрутил рукой над головой. Из кабины появилось красное лицо кранового и он, задрав голову, вверх стал медленно поднимать стрелу со звездой к шпилю колокольни.

В это время из церкви вышел попик с редкой бородкой, в черной рясе с накинутой сверху телогрейкой и подошел к Вите и Петровичу, наблюдавшим за подъемом звезды.

–Чего они делать собрались, отец Никодим, – поздоровался с ним за руку Петрович.

– Сейчас из города монтажники должны приехать, и будут крепить на шпиль, – грустно ответил отец Никодим и посмотрев вверх, на колокольню, несколько раз перекрестился.

– Не выдержит она ее веса. Рухнет, – критически оценил ситуацию Петрович.

В это время во двор въехал и остановился старенький автобус Пазик, и из него стали выходить пенсионного возраста люди с красными шариками и флажками в руках и выстраиваться у колесного прицепа, оббитого красной материей. Последним из автобуса вылез полноватый мужчина в белых валенках, драповом пальто и каракулевой шапке, типа «пирожок».

–Вот и партийные активисты с товарищем Баймухомедовым прибыла, – весело произнес Петрович и помахал рукой человеку с «пирожком» на голове. Тот, переваливаясь, подошел к ним и поздоровался со всеми за руку.

– Товарищ Плюганов уже на подъезде. «Скоро начнем, – сообщил Баймухомедов и подняв голову посмотрел на висящую рядом с колокольней звезду, одобрительно добавил, – А ничего смотрится». Почти как на Красной площади.

– Похоже, – согласился Петрович, – Только не выдержит колокольня ее веса. Рухнет, прямо на президиум с товарищем Плюгановым.

– А чего делать то, – вопросительно посмотрел на него Баймухомедов.

– Каркасом надо усиливать металлическим, – со знанием дела ответил Петрович.

– Где же я тебе металла столько возьму? «Да и работы тут месяца на два», —озадаченно произнес Баймухомедов

– Если ни на три, – согласно кивнул Петрович.

– Ладно. Пусть так повесит, на кране. Пока товарищ Плюганов с торжественной речью выступит. А я потом с ракетным заводом попробую договориться насчет металла, – подумав немного, решительно произнес Баймухомедов и в это время во двор въехал большой черный внедорожник с проблесковым маячком на крыше.

– Пора начинать, – выдохнул Баймухомедов и побежал, встречать начальство.

Из открывшейся двери внедорожника вылез на снег лысоватый мужчина без шапки с лоснящимся, сытым лицом, в котором Витя сразу узнал руководителя коммунистической партии товарища Плюганова. Следом за ним вылезли еще двое, судя по всему, телевизионщики, с большой видеокамерой. Они прошли мимо Баймухомедова, который протянул товарищу Плюганову мегафон с рукояткой и подойдя к церкви, задрав голову, долго рассматривали звезду, снимая ее на камеру. Потом Плюганов забрался по приставной лестнице в тракторный прицеп, и одобрительно покивали стоящему внизу народу. Баймухомедов сделал знак рукой и стоящие возле трибуны люди захлопали в ладоши и отпустили вверх воздушные шарики.

–Товарищи! – Плюганов поднес к лицу мегафон и повернулся лицом к видеокамере телевизионщиков. – Та справедливая борьба за права трудящегося народа, начатая еще на заре нашей эры, товарищем Иисусом, продолженная товарищами Марксом, Лениным и сегодня, в моем лице, нашей коммунистической партией, не закончена. И я заверяю вас, от лица вышеперечисленных товарищей, будет и дальше продолжаться до полной и окончательной нашей победы, символом, которой является эта красная кремлевская звезда, озаряющая нам путь в светлое будущие. Не сомневайтесь, совсем скоро подобные звезды засияют по всей нашей, необъятной стране.

Товарищ Плюганов, опустив мегафон, и посмотрел вопросительно на телевизионщиков.

–Снято, – утвердительно кивнул один из них.

– Спасибо товарищи, за теплый прием, – Плюганов помахав ладошкой, спустился вниз и направился к внедорожнику.

– Ура, – в разнобой неуверенно закричали пенсионеры, а Баймухомедов подбежал к автобусу и через мгновенье, из динамика, установленного на его крыше с небольшой хрипотцой, зазвучали слова песни:

Вихры враждебные веют над нами,

Темные силы нас злобно гнетут,

В бой роковой мы вступили с врагами,

Нас еще судьбы безвестные ждут,

Но мы поднимем гордо и смело

Знамя борьбы за рабочее дело,

Знамя великой борьбы всех народов,

За лучший мир, за святую свободу…

Черный плюгановский внедорожник, включив проблесковый маячок, выехал за церковную ограду, а песня все продолжала звучать из автобусного динамика.

– Да, выключи ты его уже, – крикнул раздраженно Баймухомедов водителю автобуса и повернувшись к продолжавшим размахивать флажками пенсионерам, скомандовал, – Все, товарищи митинг закончен. Все садятся в автобус, и едем в заводскую столовую. Там уже накрыт праздничный обед.

Народ радостно загалдел и побежал занимать места.

– Эй, начальник, а со звездой что делать? У меня смена закончилась, – вылез из кабины крановой с красным лицом.

– Спустите ее в прицеп. Пусть там лежит пока, – махнул рукой Баймухомедов и попрощавшись с Петровичем побежал к автобусу.

Когда Пазик с автокраном уехали, из церкви вышел отец Никодим и подойдя к Петровичу с Витей, с опаской глядя на звезду спросил: «И куда ее теперь девать, звезду эту окаянную?»

– А может вам лучше продать ее кому-нибудь, – с надеждой посмотрел на него Витя.

– Да, я сам готов заплатить, лишь бы ее отсюда увезли, – перекрестился отец Никодим.

– Ну, а чего. Мишка скоро приедет. Он как раз на Сосновку дорогу чистит. Зацепим телегу, и отвезет к себе, – рассудительно предложил Петрович.

– Сделайте милость, вывезите ее отсюда, – сложил ладони перед собой отец Никодим, – А я за вас молиться богу, потом буду.

В это время с улицы раздался рокот мотора и мимо церкви проехал синий Мишкин трактор.

– Стой, – закричал Витя и выскочив за ворота бросился догонять трактор.

***

В Березовку они вернулись к полудню. Мишка, подложив два бревна в прицеп и зацепив тросом, стащил трактором сначала одну звезду на землю, а потом таким же образов освободил сани от другой. А Витя в это время принес из «копейки» банку соленых огурцов, растопил в хате печку и поставив чайник. Пообедав огурцами и выпив чаю со зверобоем, Мишка прилег у себя за занавеской на кровать, а Витя достал телефон и набрал номер полковника Козлова.

– Я как раз тебе собирался звонить, – ответила трубка голосом полковника Козлова. Как дела?

–Две звезды на месте, – самодовольно доложил Витя, – Что-нибудь насчет цыган выяснили?