Не говорите мне прощай

– В этом месяце никаких машин, – сразу предупредил Нилов, едва тот успел поздороваться.

– Старик, я не за себя пришел просить, – укоризненно сказал Авдеев, словно это меняло суть дела.

Авдеев покупал старые или битые машины задешево, затем, пользуясь дружбой, загонял их в автосервис на капитальный ремонт, куда очередь для обычных граждан доходила до двух лет. Менял ходовую, железо по кругу, красил. Затем продавал с большой выгодой.

– Мне все равно за кого ты пришел просить, – возразил Нилов.

– Товарищ мастер, не отвлекайтесь, – вмешался в разговор скандальный клиент.

– Я подожду, – кротко сказал Авдеев и отошел в сторону.

Ждать ему пришлось около получаса, пока Нилов доказывал клиенту, что качество покраски автомобиля соответствует ТУ и прейскуранту работ Б-50. Клиент был военнослужащим. Он был требователен, дотошен и скрупулёзен. Видимо, в силу своей профессии. Он приходил с длинной распечаткой произведенных работ и проверял каждую проведенную на автомобиле операцию. И жаловался во все инстанции. О нем говорили каждый день на каждой оперативке. Он не оплачивал работы и не забирал машину. Справедливости ради надо сказать, что он был не единственный, кого не устраивало качество ремонта. Претензии возникали у каждого третьего, если не второго. Причин было две – качество ремонта и воровство запчастей с автомобилей, находящихся в ремонте. Капитальный ремонт предполагал полную разборку до голого кузова. От машин оставался только каркас. Менялись крылья, двери, багажник, перебирались подвеска, двигатель. Такой ремонт стоил довольно дорого, порой стоимость произведенных работ доходила до цены нового автомобиля. Но купить новый было невозможно. По нормативам на такой ремонт отводилось три месяца, но на практике доходило до года и более. Пока кузов проходил кузовной ремонт, покраску, все его запчасти лежали в специальном контейнере и нещадно разворовывались. На машину выписывались новые детали, а слесаря продавали их налево, либо ставили на другие или свои машины. Справиться с этим тотальным воровством никто не мог. В том числе и Нилов.

– Ну вы посмотрите, – возмущался клиент, – это же шагрень, а не лакокрасочное покрытие. Вот рядом стоит машина. Сравните.

– Их нельзя сравнивать, – возражал Нилов, – это новый автомобиль, его роботы красили в Тольятти на заводе. А вашу машину красили люди в мастерской. Сушили в этой камере. Она не герметична. Туда проникает пыль.

– Вы мне эту демагогию бросьте, – кипятился клиент.

– Это не демагогия, это реальность. Вы хотите, чтобы ваша десятилетняя «трешка» выглядела после ремонта как новая? Чудес не бывает.

– Ну ничего, – уходя, заявил клиент, – я найду на вас управу. Я в райком партии пойду.

Приблизился Авдеев, он начал издалека:

– Моя жена, Катя, пишет стихи, – сказал он.

– Я здесь не при чем, – открестился Нилов.

– Нет, ты причем.

– Не понял? – удивился Нилов. – Это, каким боком?

– А сейчас объясню. Ты работаешь в автосервисе, а редактору из журнала нужно заменить сайлент-блоки на «пятерке».

– Почему?

– Как это почему? Старик, ты меня удивляешь. Машина «жрет» резину, появился люфт. Тебе ли этого не знать.

– Мне не понятно, почему я это должен делать.

– Потому что ты поможешь редактору, а она поможет Кате и напечатает ее стихи.

– Откуда Катя знает, что редактору надо менять сайлент-блоки. Он что увидел Катьку и сказал: «Девушка, поменяйте мне сайлент блоки, а я пропечатаю вас в журнале», – язвительно сказал Нилов.

– Во-первых, редактор – женщина, – заявил Авдеев, словно это меняло дело. – Во-вторых, дело было так. Я отвез стихи в журнал. Это было в конце дня. Мы вместе вышли из редакции. Оказалось, что ехать нам по пути.

– Ну да, ей в Чертаново, а тебе в Бирюлево, – недоверчиво сказал Нилов.

– Это не имеет значения. Она меня подвезла. Ну, я ей сказал, что надо менять сайлент-блоки. И предложил свою помощь, на сервис не прорвешься, тебе ли не знать.

– И она за это пообещала опубликовать стихи твоей жены? – кротко спросил Нилов.

– Нет, конечно. Это все происходит не так грубо и примитивно, как ты думаешь. Но я считаю, что после этого она будет более благосклонна к ее творчеству. Она интеллигентный человек. Должна понимать, что к чему.

– Авдеев, а я вот человек – неинтеллигентный, я автослесарь, и не понимаю, почему должен это делать. Ко мне это не имеет никакого отношения.

Авдеев спорить не стал.

– Ладно, – кротко произнес он, – скажу Кате, что ты отказался. И ты не автослесарь, а мастер, но бог с тобой, проехали.

Он вытянул сигарету из кармана, это были «Мальборо» – десять рублей пачка. Стал чиркать зажигалкой.

– Здесь курить нельзя, – заметил Нилов.

Авдеев послушно убрал зажигалку, а сигарету заложил за ухо. Хотя этот жест был ему несвойственен. Его нельзя было причислить к рабочему классу. Показное смирение вместе с намереньем рассказать Кате об отказе возымело действие.

– Ладно, – буркнул Нилов, – где машина? Пошли, выпишу пропуск.

– Там машина, – обрадовался Авдеев, – вместе с теткой на приемке стоит. Между прочим, очень даже она ничего.

– Машина или тетка?

– Тетка конечно.

Они вышли из малярки, прошли жестянку, где стоял такой грохот и визг бормашин, что объясняться приходилось жестами. Пересекли цех среднего ремонта и вышли на линию приемки автомобилей, где томились в ожидании владельцы. Тетке было около сорока, и выглядела она на свой возраст. Но была красива увядающей красотой. Она была броско одета, производила эффект. Все, кто проходил, обязательно оборачивались на нее. Черный кожаный пиджак, длинная джинсовая юбка, простроченная крупными узорами и красные сапожки. Все дорогое и дефицитное, шмотки из-за границы. Нилов недавно стал разбираться в этом. С тех пор, как познакомился с Аленой. До этого ему было безразлично, кто во что одет. Нилов отметил еще избыток косметики. Особенно бросались в глаза ярко-красные губы. Очевидно, они должны были сочетаться с красными сапогами.

– Извините, что так долго, – сказал Авдеев, – ругались с клиентом. Знакомьтесь.

– Здравствуйте, – лучезарно улыбаясь, сказала женщина, протягивая руку, – меня зовут Хельга. И я не буду ругаться, клянусь.

– Нилов.

– К вам обращаться по фамилии?

– Можно.

– Ваш приятель, Саша, сказал, что вы лучший специалист в автосервисе.

Нилов не был лучшим, к тому же за последний год он слышал столько нелестных слов о своей компетентности, что его это даже не задевало. Тем более было приятно услышать редкий комплимент. Хельга знала толк в лести. Видимо, это была профессиональная черта. Слова Хельги попали в цель, он почувствовал искреннее желание помочь ей.

– Какие проблемы? – спросил Нилов. – Чем могу помочь?

– Как мне нравится, когда мужчина начинает разговор с этой фразы, – сказала Хельга, – вы себе даже не представляете. Все мои бывшие мужья были людьми творческими. То есть гвоздя забить не могли. Поэтому я теперь питаю слабость к мужчинам с техническим образованием. Саша утверждает, что с моей машиной что-то не в порядке. Он считает, что надо заменить какие-то блоки. Или подшипники, я уже забыла.

– Сайлент-блоки, – подсказал Авдеев.

– Если Саша говорит, значит, так оно и есть. Надо поменять, поменяем.