– Испугался?
– Еще чего! Я ничего не боюсь!
– Ты что, с ним разговаривал?
– Черемисин сказал – он с твоим братом дружит, маленький такой.
– Знаю, видела.
– Давай постоим немного, – сказал Виталик, когда они подошли к ее дому.
– Это еще зачем? Кто-нибудь увидит еще.
– Поговорим немного. Я соскучился по тебе. Сейчас уже темно.
– Ну ладно, пять минут, – Джульетта остановилась в тени, отбрасываемой домом.
– Ну-у, о чем ты хотел поговорить?
– Я хотел сказать тебе… – Виталик замолчал и стал смотреть в сторону.
– Что? – с явным безразличием спросила Джульетта, она смотрела в другую сторону.
Виталик подобрался и подошел поближе: от Джульеты пахло смешанным запахом помады, пудры и пота. Виталик почувствовал головокружение и неожиданно для себя взял девушку за руку.
– Ты что, с ума сошел? – испугалась Джульетта. – Отпусти сейчас же!
– Извини, – утирая со лба испарину, произнес Виталик, – слабость вдруг накатила, чуть не упал.
– Слабость? – удивленно спросила девушка и заглянула ему в лицо.
Несмотря на вечерний сумрак, она различила синий цвет его глаз. Скуластое лицо пыталось изобразить улыбку. Джульетта вдруг почувствовала острую жалость к этому нелепому парню и неожиданно для себя приблизила свое лицо и дотронулась губами до его губ, но то, что произошло дальше, ввергло ее в смятение. Парень не отпустил ее губ, жадно приник к ним, разомкнув сжатый рот, дотронулся своим языком до ее десен. Это ощущение было острым и ошеломительным. Теперь она почувствовала слабость и вынуждена была схватиться за молодого человека, который, прижав ее к себе со всей силой, на которую был только способен, жадно целовал ее запрокинутое лицо.
– Отпусти, умоляю, отпусти, – совладав с собой, жалобно зашептала она, пытаясь вырваться из его объятий.
Наконец ей удалось оттолкнуть его и сделать шаг назад.
– Безумный, ты что, с цепи сорвался? – тяжело дыша, произнесла она. – Не смей подходить ко мне!
Виталик, собравшийся сделать шаг к ней, остановился: он смотрел на нее, не отрываясь.
– Вот и стой там, а ко мне не подходи.
– Хорошо, я буду стоять здесь, только я не думал, что ты такая жестокая.
– Я вовсе не жестокая, а что ты хотел сказать мне?
– Когда?
– До того, как ты на меня накинулся.
– Я хотел сказать, что я люблю тебя.
– Ой, какой ужас, – произнесла девушка, взявшись за грудь, – сердце сейчас разорвется, бьется, как сумасшедшее.
– Можно я послушаю? – сказал Виталик, протягивая руку.
– Размечтался, убери руки!
– Уже убрал. Стою не двигаясь.
Виталик вытянулся, как в строю: ноги вместе, руки по швам.
– Хочешь, до утра так стоять буду? Простишь меня?
– Ладно, прощаю, только не делай больше так.
– Вольно, – скомандовал сам себе Виталик. Джульетта улыбнулась.
– Твой отец был военный? – спросила она.
– Понятия не имею, он свинтил еще до моего рождения.
– Жаль.
Виталик пожал плечами:
– Нормально, я же вырос.
– Ну не скажи: еще не известно, как это отразилось на твоей психике, – серьезно сказала Джульетта.
– Подумаешь, у нас в общаге каждый второй без отца рос. У Ислама, например, моего друга, тоже отец свинтил.
– Какое опасное соседство, – сказала Джульетта.
– Шутишь?
– Нисколько. Мой папа говорит, что австрийский психоаналитик Фрейд утверждал, что это не проходит бесследно для формирующейся личности.
– У этого Фрейда у самого, наверное, не все дома были, поэтому он так и утверждал.
– Ну ладно, я пойду, – сказала Джульетта.
– Давай еще поцелуемся, – предложил Виталик.
– Нет.
– Тогда руку дай.