Мой сводный брат

– С чего бы это? Тебе было весело? Теперь будет весело… мне! – приглушённо рыкает он и внезапно смыкает зубы на моей шее.

Я вскрикиваю от неожиданности. У брата очень горячие и мягкие губы. От этого прикосновения кожа покрывается мурашками. Но следом идёт прикус, довольно болезненный. Пихаю брата локтем в пресс, но он словно выточен из камня. Думаю, что мне было гораздо больнее.

Джеймс ослабляет хватку. Совсем немного. Я сразу же двигаюсь в сторону. Но это оказывается лишь обманный манёвр. Сводный брат цепляет меня за локоть, разворачивая лицом к себе. Ладони с приглушённым шлепком ложатся на стену по обе стороны моей головы. Он буквально запирает меня между своих рук. В горле внезапно пересыхает, и вся моя решительность, ершистость и самообладание размываются, как капли акварели в стаканчике с водой.

Брат слишком близко. Пара дюймов – не больше. Его тело почти касается моего. Я могла бы попытаться ударить его и улизнуть, но недавние действия показали, что сейчас он ловок, как акробат, и хитёр, как лис. Поэтому я не предпринимаю попыток к бегству. Я вынуждена смотреть в лицо брата, чуть запрокинув голову. Вынуждена? Ох, нет… Какой-то части меня – очевидно, самой глупой – нравится смотреть на него. И если бы мне задали эссе на тему «Опиши своего сводного брата тремя словам» я бы выбрала: волнующий, таинственный, противоречивый.

К сожалению, слово «бесячий» было бы уже лишним. Но оно отступает на задний план под давлением первых трёх слов. И мне приходится с этим мириться. Хотя бы сейчас, пока Джеймс молчит и изучает меня в ответ тёмным взглядом. Похоже, он не собирается меня выпускать. И делать ничего тоже не собирается. А что он, собственно говоря, должен делать сейчас? Мысли путаются. И при взгляде на решительный подбородок Джеймса с красиво очерченными губами в голову начинают лезть дурацкие мысли о поцелуях.

Чёрт! С этим надо что-то делать. Это же Пончик, мой невыносимый братец! Всего лишь Пончик… Вот только правда в том, что Пончик стал жутко привлекательным парнем. И ему самому об этом хорошо известно.

– Кажется, ты говорил, что у тебя во рту пекло! – выпаливаю я. – Лучше тебе заняться этим.

– Этим «чем»? – лениво интересуется Джеймс. – Ртом?

– Ты выглядишь, как переспелый томат. Было настолько остро?

Джеймс делает едва уловимое движение вперёд, задевая кончик моего носа своим.

– Дать попробовать тебе, насколько это было остро?

– Но ты же всё съел…

– Но во рту у меня остался вкус жгучего перца, – хищно и немного зловеще парирует сводный брат.

– Не собираешься же ты… – от удивления у меня даже рот приоткрывается, а предложение обрывается на полуслове.

Он собирается. Ещё как собирается. Облизнув губы языком, брат намеренно медленно стирает расстояние между нашими губами.

– Готовься гореть, Эльф, – выдыхает так, что я на самом деле начинаю пылать.

Горят даже пятки. Кровь кипит. Пульс ухает внутри, но гораздо ниже сердца. Он грохочет даже ниже пупка! Сумасшествие какое-то… Я судорожно подаю сигналы тревоги своему телу, замершему без движения. Нужно сделать хоть что-нибудь. Ну же, Джо!

– Джеймс! – кричит внизу Франческа.

Потом слышатся её шаги. Она поднимается вверх по лестнице. Сводный брат медленно опускает руки и лениво отстраняется от меня. Наталкивается спиной на противоположную стену коридора. Я на свободе. Можно уходить. Но ноги стали ватными и непослушными. Боюсь сделать шаг и выглядеть неуклюже, сбегая с места преступления. Я же ни в чём не виновата и не обязана чувствовать себя так, словно я хотела прошмыгнуть на кассе супермаркета, стащив шоколадку и не желая за неё платить.

– Ты всё ещё хочешь попасть на вечеринку, Джоанна? Она для взрослых, а ты была готова хлопнуться в обморок даже от… – медленно говорит Джеймс. Делает вид, что задумывается. – От ничего! Ведь я даже не дотронулся до тебя. Но ты застыла без движения. Поплыла, м?

Гад. Знает, как действует его близость на девушек, и пользуется этим. Наверняка отточил приёмчики соблазнения. Когда только успел? Я снова раз за разом напоминаю себе, что прошло много времени. Не один год и даже не два. Мы изменились. Оба. Очень сильно.

– Поплыла? Ничего подобного! Это тактика «выжидай и наблюдай за врагом», – усмехаюсь я.

– А-а-а-а, ты как те дикие зверьки, которые притворяются мёртвыми, чтобы их не тронули! – догадывается Джеймс. – И как, работает?

Я осторожно сдвигаюсь в сторону спальни. По шажочку. Глаза Джеймса вспыхивают. Он синхронно повторяет мои движения.

– Ты мне скажи. Я выполнила свою роль на «отлично»! Но тебя это не остановило. Возможно, ты страдаешь некрофильскими наклонностями, Пончик.

– Тебе нравится дразниться детскими прозвищами, Пинки Пай? – резко спрашивает Джеймс.

– Я бы предпочла не иметь с тобой дел и не пересекаться. Но ты же мне проходу не даёшь!

– И не дам. Не надейся! Я не отступаю.

– О, тогда я тоже не собираюсь.

Наконец, чувствую за спиной дверь спальни. Медленно нажимаю на ручку, поворачиваю её.

– Джеймс, я уже закончила. И если ты собираешься устроить заварушку, тебе придётся справлять с этим самому! – заявляет Франческа.

Она поднялась наверх и стоит у самого края лестницы, опираясь на перила. Оглядывает нас двоих сокрушённым взглядом и бормочет себе под нос что-то по-испански.

– Я не настолько хорошо владею испанским, чтобы понять, о чём ты говоришь…

– Говорю, можете бить стёкла, только не спалите этот дом! – просит Франческа.

Я пользуюсь паузой и проскальзываю в свою комнату, запершись изнутри. Прижимаюсь спиной к двери. Ищу в ней поддержку. Сердце стучит навылет, а перед глазами маячит лицо сводного брата с высокими скулами, привлекательными губами и глазами цвета кофейной гущи.

– Придёшь на вечеринку, Эльф? – вкрадчиво шепчет брат и скребёт по двери. Я едва не подпрыгиваю от его шёпота. – Будет весело, приходи! – радушно предлагает он.

И почему-то в его радушии я чувствую больший подвох, чем если бы брат запретил мне высовывать нос из своей комнаты этим вечером.

Глава 15. Джоанна

Джеймс активно готовится к вечеринке. Он вытаскивает на задний двор мангал для барбекю. Холодильник под завязку забит пивом, диззи, колой и содовой. В холле на первом этаже уже подвешен стробоскоп, и я вижу переносной, но очень мощный бумбокс.

Я наблюдаю за приготовлениями Джеймса издалека, опасаясь подходить к сводному братцу ближе, чем на несколько футов. Строго говоря, я большую часть времени торчу в комнате, изучаю Филадельфию с экрана смартфона и делаю пометки в своём ежедневнике. Думаю, какие бы места посетить. Кроме колледжа, разумеется. Тайлер обещал показать занятные местечки, намекнув, что прогулка будет довольно поздней.

Готова поспорить на что угодно, что если я решу удрать тайком, Пончик из вредности наябедничает моей маме. Не представляю, чем я успела его так разозлить. Когда он начинает говорить со мной, то становится похож на огнедышащего дракона. Чертовски привлекательного, но всё-таки злобного и огнедышащего дракона.

В наушниках играет негромкая музыка. Но я вижу, как телефон мигает уведомлением о входящем звонке. Звонит моя мама. Я отвечаю на звонок нехотя. Я не горю желанием с ней общаться. Она бросила меня и ушла в другую семью, чтобы дарить любовь и нежность чужому мужчине и чужому ребёнку. Я не обязана испытывать к ней тёплые чувства и не должна стыдиться своего нежелания болтать с ней о том, о сём. Да, досада присутствует, и от неё никуда не деться. Скрепя сердце я отвечаю на звонок. Мама справляется, как идут дела. Вероятно, Франческа ей позвонила и отчиталась за проделанную работу.

– Ты нашла общий язык с Джеймсом?

– Да, конечно, – беспечно отвечаю, подразумевая под этим лишь одно – мы вполне успешно разговариваем на языке неприязни и желания держаться друг от друга подальше.

– Мы вернёмся завтра вечером, – обещает мама. – Надеюсь, семейный ужин будет чудесным.

Я прощаюсь с ней и откладываю телефон в сторону. Потом растягиваюсь на кровати в полный рост и неожиданно для себя засыпаю. Просыпаюсь только от входящего звонка. Сажусь с гудящей головой и сначала не могу сориентироваться, где нахожусь. Потом вспоминаю прошедший день, успокаиваюсь. В комнате уже темно. Значит, я проспала довольно долго. Телефон продолжает трезвонить. Я отвечаю на звонок.

– Привет, Джоанна, – раздаётся в телефонной трубке мужской голос. – Это Тайлер. Помнишь меня?

– Привет, Тай. Конечно, помню. Как ты?

Я зеваю и окончательно просыпаюсь. Слышатся басы музыки. Довольно громко, но не настолько, чтобы вызвать полицию. Хм, неужели Джеймс осторожничает?

– Кажется, ты говорила, что будешь на вечеринке…