Та, которую я люблю

Паша рассказал, что тревогу забил Иван Машков. Ему наказали приглядывать за картой, чтоб всё работало, вот он и сделал себе, чтоб отображалось – не то в телефон, не то в домашний комп. Он и позвонил где-то в районе обеда, что последняя информация – от десяти утра, а потом всё, как сожрали. А Серёга Емельянов, по ходу, на даче сидит и только утром оттуда вылезет, болезный, раньше жена не отпустит, а есть ли у него на даче связь – про то Паше неведомо.

Связались с Иваном, он всё подтвердил.

Далее уже можно было говорить с Михаилом Григорьевичем и излагать ему конкретную задачу. О том, как шесть машин собрались в ста пятидесяти километрах от Читы, на некоей свиноферме, принадлежащей господину китайцу Фань Чэню, где разгрузили три машины на прошлой неделе и откуда они все должны были возвращаться в Иркутск, но перестали выходить на связь. И ферма сама по себе тоже на связь не выходит, но в тех краях связь, говорят, вообще нестабильная, у кого-то из операторов ничего себе, а у кого-то – из рук вон плохо.

Михаил Григорьевич обещал до утра получить какую-нибудь информацию, и на этом можно было сворачиваться.

Паша изрядно косился на Веронику, но она спокойно встала и сказала – мол, пора и по домам. Нужно было пригнать из гаража её машину, и вниз пошли толпой.

Первым уехал как раз Паша. Вероника предложила Майку подбросить до Грязнова, тот согласился. Оставалось только поцеловаться, не оглядываясь ни на него, ни на кого другого во дворе, и договориться созвониться потом, позже, и они уехали.

Чарлик обнюхал вернувшегося с рюкзаком Вика и выдал длинное заковыристое выражение, скорее всего – матерное.

– По ходу, ты прав, твоё котовье высочество, и про меня, и про ситуацию. Всё примерно так. И даже Вероника сегодня нас бросила. Но мы её всё равно любим, правда?

И на это уже у кота не нашлось никаких возражений.

46. Вероника

И будет просто жизнь, и будет гулкий трамвай,

И будет душный дом, и овощное рагу

Олег Медведев

Вот ведь гады, весь праздник испортили, думала Вероника, пока гнала машину по Новому мосту. Ойблин, Академическому. Но тех, кто подстраивает всю эту дрянь, уже реально хотелось убить. Как специально – вы вот тут выкарабкались, а мы вам вон там засандалим. Ладно хоть все грузы были доставлены в срок, хотя бы у господина китайца претензий не будет. Но мы же не знаем, что там случилось на его ферме, что шесть немаленьких машин куда-то делись с радаров, вдруг там уже и фермы-то никакой и не осталось?

Когда до дома оставалось сто метров, прозвонилась Ленка. От неё была пара неотвеченных за то время, что они провели в лесу, и Вероника думала перезвонить уже из дома. Но так, может, и лучше, дома явно будут слушать, о чём и с кем она говорит, а делиться деталями Вероника не собиралась. Она остановила машину и ответила на звонок.

– Привет!

– Ну ты даёшь, куда пропала-то?

– В лес ездила.

– С ним? – Ленка аж завибрировала в предвкушении истории.

– И с его родственниками.

– И как?

– Хорошо.

– Очень хорошо?

– До степени «так на самом деле не бывает».

Ленка тоже была большим любителем потусить в лесу, поэтому с пониманием отнеслась к рассказу про поехать на Витязь на машине, про надувные матрасы, про переправу в сумерках и прочие поразившие Веронику события.

– И вот прямо представил семье?

– С его братом мы уже по работе успели познакомиться, и он был на нашем корпоративе неделю назад, а вот жену брата и детей я впервые видела.

– И как? Богатые тоже плачут?

– Богатые тоже люди. То есть изо всех сил это утверждают. Едят, пьют, ходят в лес, любят, ненавидят, рожают детей. Типа, как все.

– Ага, только на Витязь на машине ездят.

– Именно. И говорят – а что такого.

Заржали обе. Когда просмеялись, Ленка сказала:

– Ну так тебе теперь прямая дорога смотреть, что будет дальше.

– Типа того, – вздохнула Вероника. – И у нас ещё на работе опять проблемы.

– Снова кто-то куда-то не доехал?

– Ага. И пропал с радаров. Завтра будем искать.

– Удачи! Держись там! И держи в курсе, что и как у тебя!

– Хорошо, – улыбнулась Вероника и поехала домой.

Дома уже были все, в смысле – мама, Катерина и собака Муха. Веронике тут же сообщили, что Катерина привозила на дачу нового кавалера и что он традиционно не понравился маме. Ходит не так, говорит не так, смотрит не так и всё делает вообще не так. Катерина сидела у себя надутая и только что не со слезами на глазах, а мама страдала, почему она так плохо воспитала детей, что они её только расстраивают. На этом фоне традиционный ответ Вероники на вопрос «Как съездили» мог звучать только «Отлично», и деталей не требуется.

Одна лишь собака Муха обрадовалась Веронике искренне и без затей.

Когда Вероника помылась – не душ по-быстрому и скорее в постель, а полежать в ванне с пеной, поделать масочки и всякое такое – и выбралась на кухню выпить чаю, мама тут же пришла и тоже села за стол.

– Это что же за праздник-то сегодня, что ты дома ночуешь?

– В смысле? – Вероника примерно представляла, что будет дальше, но предоставила маме возможность самой всё сказать.

– Ну ты нас как-то не баловала своим присутствием в последнее время.

– Всего-то пару раз.

– Как это пару раз? А вчера, а сегодня?

– Это в лес, это не считается. Кстати, завтра я, скорее всего, тоже буду ночевать не дома.

– Ты не хочешь ничего мне рассказать?

При этом смотрела и говорила мама так, что ответить «хочу» мог только полный идиот. Потому что всё, что вы скажете, может быть и даже обязательно будет использовано против вас.

– Нет, мама, пока не хочу. Как только будет что рассказать – я это обязательно сделаю.