Гвардия аятоллы. История Корпуса Стражей Исламской Революции

Милиция и государственный контроль

Помимо выполнения задач по обеспечению безопасности, милиция может участвовать в осуществлении государственного контроля. Под государственным контролем в данном контексте понимаются способы, с помощью которых государственный аппарат регулирует поведение людей, добиваясь соответствия социальным и политическим нормам и поддерживая тем самым общественный порядок. Государственный контроль можно разделить на формальный и неформальный, «жесткий» и «мягкий». Под жестким контролем обычно понимается установление контроля с помощью «жестких» тактик, таких как вооруженные репрессии и физическое насилие, тогда как мягкий контроль обычно включает менее прямые методы подавления, такие как пропаганда и слежка.

Хотя для поддержания социального контроля на своей территории государства используют комбинацию различных методов, моделей и агентов, авторитарные режимы, как правило, опираются на более жесткие методы принуждения, такие как политические репрессии.

Политические репрессии, или то, что некоторые ученые предпочитают называть «социальным контролем над диссидентами», являются основным компонентом репертуара стратегий социально-политического контроля режима. В широком смысле политические репрессии – это различные действия, начиная от «постоянного давления – случайных визитов полиции, арестов или задержаний – до широкомасштабных исчезновений, пыток и убийств». Кристиан Дэвенпорт выделяет две основные формы репрессивных действий: открытые репрессии и скрытые репрессии. Открытые репрессии осуществляются путем наложения негативных санкций и нарушения неприкосновенности личности. К таким санкциям и нарушениям относятся аресты, задержания, преследования и исчезновения диссидентов. Под скрытыми репрессиями понимаются любые стратегии, используемые для наблюдения и сбора информации о людях с помощью слежки.

Хотя в краткосрочной перспективе политические репрессии являются эффективным методом, позволяющим нейтрализовать угрозу восстаний в обществе, в долгосрочной перспективе они слишком затратны и неэффективны для стимулирования лояльности населения к государству. Для снижения затрат на поддержание политического порядка режимы предпочитают использовать «мягкие» методы политического контроля, такие как слежка и пропаганда. Под «слежкой» понимается «любой сбор и обработка персональных данных, как идентифицируемых, так и нет, с целью воздействия на тех, чьи данные были получены, или управления ими». Политические правители осуществляют два вида слежки: физическую и электронную. Физическая слежка осуществляется путем создания системы массовых осведомителей, подобной той, которая использовалась в восточногерманской тайной полиции «Штази».

В обоих случаях милиция может помочь государству вести массированное наблюдение за физической и киберсферой и контролировать население. Пропаганда – еще один метод поддержания политического порядка. Она определяется как систематические попытки контролировать отношения и действия людей с помощью внушений. С развитием средств массовой коммуникации пропаганда стала эффективным средством политического контроля, особенно в авторитарных режимах, где государство монополизирует средства массовой информации и инструменты пропаганды. С помощью пропаганды милиция распространяет государственную идеологию с целью легитимизации политического режима.

Милиция и экономический контроль

Хотя важнейшей функцией милиции, особенно в слабом обществе, является участие в обеспечении безопасности и военной деятельности, милиция может быть задействована и в других сферах, в том числе в политической экономике. Вмешательство вооруженных сил в бизнес и экономику – явление не новое. В книге «Military Inc.» Айеша Сиддика-Ага использует термин «milbus» для объяснения вовлеченности вооруженных сил в экономику страны. Сиддика-Ага определяет «мильбус» как «военный капитал, который используется в личных интересах военного братства, в частности офицерского состава, но не учитывается и не входит в оборонный бюджет».

Милитарный капитал можно выделить в трех различных формах: формальная экономика, неформальная экономика и криминальная экономика. В формальной экономике военные предприятия легальны, и их собственность достаточно четко определена. Неформальная экономика – это экономическая деятельность, которая сама по себе законна, но обычно использует сомнительные методы и практику, например, использование военных ресурсов в гражданских целях. Эта деятельность частично или полностью не поддается государственному регулированию, налогообложению и контролю. Наконец, криминальная экономика предполагает участие вооруженных сил в незаконной деятельности, например, в продаже военной техники, продаже пайков на черном рынке, контрабанде оружия, наркотиков и других товаров.

На основании исследования Дананга Видойоко, посвященного участию индонезийских военных в бизнесе, экономическую деятельность военных можно разделить на две категории: институциональный бизнес и неинституциональный или индивидуальный бизнес. Если под институциональным бизнесом понимается экономическая деятельность, осуществляемая военными фондами, то неинституциональный бизнес включает в себя целый ряд видов деятельности – от непосредственного участия военнослужащих в государственных или даже частных компаниях до создания частных предприятий. Как отмечают Фрэнк Мора и Кинтан Викторович, экономическая деятельность военных в недемократических режимах обычно носит неинституциональный характер. В этих случаях более характерны индивидуальные формы участия, например, когда старшие офицеры используют свое положение в режиме или связи с лицами, принимающими решения, для получения личного богатства.

Вовлечение военных в экономику имеет множество политических, общественных, экономических последствий. В целом оно ведет к коррупции, бесхозяйственности, неэффективности и непотизму. В политическом пространстве экологическая деятельность делает военные и полувоенные силы более независимыми и менее подотчетными гражданским структурам. Вовлечение в эту деятельность также формирует у военных иной набор политических интересов и мотивов, заставляя их действовать так, чтобы улучшить собственные экономические возможности. Аналогичным образом, вовлеченность в политику может быть направлена на продвижение и реализацию своих интересов. Принято считать, что чем больше военных вовлечено в экономику, тем выше угроза их вовлечения в политику. Более того, поскольку военный бизнес процветает в условиях нестабильности и конфликтов, военная элита может затягивать конфликт, чтобы продвигать свои коммерческие предприятия в личных интересах.

В целом военное вмешательство в политику может принимать различные формы – от прямого участия (например, в случае государственного переворота) до косвенных форм (военное влияние), считает Самуэль Финер. В крайних случаях проникновение военных в политическую сферу может привести к установлению военного правления. В других случаях военные вступают в партнерство с доминирующей партией или лидером, чтобы контролировать общество, защищать его интересы и поддерживать политический статус-кво. Например, в Ираке Саддам Хусейн использовал армию как инструмент для обеспечения безопасности партии Батьки, поддержания политического порядка, подавления и маргинализации других политических групп. В гибридных режимах (известных также как нелиберальные демократии) ополчение также может использоваться в качестве политического инструмента, способного мобилизовать массовое число своих членов для публичной поддержки кандидата от режима в ходе политических кампаний. Так было в случае с Басидж в Иране. Когда после 2005 г. Басидж стал более активно участвовать в политике (для обеспечения своих экономических интересов), он не только начал контролировать и подавлять политических диссидентов, но и выступать в качестве пропагандистской машины в политических кампаниях.

Вкратце, гражданская милиция в Иране выполняет широкий спектр задач – от обеспечения безопасности и военной деятельности до охраны нравственности, поддержания общественного порядка и государственного контроля. Хотя большинство известных ополчений занимаются силовыми миссиями, особенно в слабых государствах, Басидж является одним из самых крупных ополчений в полноценном государстве и обладает широким спектром экологических, социальных, политических и культурных целей.

Часть II

Басидж и формирование инсайдерской сети

Глава 2. История и трансформация Басидж, 1980–2013 гг

Организация по мобилизации угнетенных (Sazeman-e Basij-e Mostazafan), обычно называемая Басидж, является одной из наиболее значимых массовых организаций, созданных после преобразующей Иран исламской революции 1979 года. Созданная по приказу аятоллы Рухоллы Хомейни, Басидж ставит перед собой задачу противостоять внутренним и внешним угрозам рево-люционному режиму.

От создания до войны, 1980—87 гг

С самого начала предполагалось, что в Басидж будет набираться половина населения Ирана. В ноябре 1979 г. аятолла Хомейни заявил: «Страна с 20 млн. молодых людей должна иметь 20 млн. стрелков или армию с 20 млн. солдат; такая страна никогда не будет разрушена». По словам Хомейни, «басиджи должен понять, что он – солдат Бога, для которого не столько результат конфликта, сколько само участие в нем приносит удовлетворение и радость».

В соответствии с этим приказом в 1980 г. была официально создана организация Басидж, призванная набрать и организовать всех иранцев, поддерживающих Конституцию и исламскую революцию, для защиты страны, режима и для создания «двадцатимиллионной армии» Исламская Республика Иран (ИРИ) создала базы Басидж в каждой мечети. Основными целями создания Басидж были «участие в обороне страны от любой иностранной агрессии; защита революции и ее достижений путем противодействия внутренним врагам; участие в ликвидации последствий стихийных бедствий; поддержание морального порядка в стране». Сразу же после приказа аятоллы Хомейни Корпус стражей исламской революции (КСИР) объявил о своей готовности к подготовке и организации добровольцев в возрасте от шестнадцати до шестидесяти лет по всему Ирану.

В 1980 г. Совет исламской революции одобрил создание этой организации, которая первоначально называлась «Национальная мобилизация» (Basij-e Melli), под руководством Министерства внутренних дел. Первым командиром Басидж президент Ирана Абулхасан Бани Садр выбрал молодого священнослужителя Ходжат аль-Ислама Амира Маджда, которого утвердил аятолла Хомейни. В июле 1980 г. был изменен закон, регулирующий деятельность этой организации. Согласно новому закону, командира Басидж должен был выбирать не президент и министр внутренних дел, как это было ранее, а Верховный лидер (в то время аятолла Хомейни) или Совет руководства, если таковой существовал. Кроме того, различные организации, такие как Организация невоенной обороны (Саземан-е Дефа-е Гейр-е Незами) и Организация национальной готовности (Саземан-е Амадеги-е Мелли), были объединены с национальной организацией Басидж.

В 1981 г. Бани Садр был отстранен от власти, и на политической арене стала доминировать Партия Исламской Республики (Хезб-е Джомхури Эслами). В это время Ходжат аль-Ислам Маджд, связанный с Бани Садром, также был отстранен от должности, и в марте 1981 г. его сменил Ходжат аль-Ислам Ахмад Салек, клерикал жесткого толка, ставший новым командиром Басидж. Салек обладал очень авторитетным характером и старался держать Басидж под своей властью и отдельно от КСИР. Он подготовил и направил в парламент (Меджлис-е Шура-йе Эслами) отдельный устав Басидж, наряду с уставом, подготовленным командирами КСИР. Однако аятолла Хомейни приказал парламенту утвердить устав, подготовленный КСИР. Согласно этому уставу, национальный Басидж был объединен с КСИР в качестве десятого подразделения КСИР, а его название было изменено на Мобилизационный отряд [Басидж] угнетенных Корпуса стражей исламской революции (Vahed-e Basij-e Mostazafan-e Sepah-e Pasdaran). Согласно статье 35 главы 4 устава КСИР, «формирование Мобилизационного подразделения угнетенных направлено на то, чтобы дать возможность тем людям, которые верят в Конституцию и принципы революционного ислама.

Хотя Басидж функционировал как независимая и слабо организованная революционная структура вплоть до своего объединения с КСИР в конце 1980 г.», он играл определенную роль в утверждении революционных и исламских ценностей в иранском обществе.

В 1981–1983 гг. обострился конфликт между Сале-ком и командирами КСИР, такими как Мохсен Резаи. Салек общался с политическими лидерами и выступал с заявлениями (например, осуждал антиреволюционные группировки и приглашал людей на политические митинги), и он не уважал молодых командиров КСИР. Проблема заключалась в том, что, хотя, согласно Конституции, Басидж являлся подразделением КСИР и его члены должны были выполнять приказы КСИР, Салек, будучи представителем духовенства, хотел быть независимым и не подчиняться командирам КСИР. Салек считал себя выше по рангу, чем молодые командиры КСИР, которым обычно было около двадцати лет. С тех пор разрыв между духовенством и командирами КСИР сохранился.

Кроме того, в то время происходило много конфликтов между членами Басидж и клерикалами, а также другими силами революционного комитета, в результате чего КСИР стал испытывать недовольство Басидж. В конце 1982 г. Салек вышел из состава Басидж, поскольку был избран членом парламента от города Исфахан. Весной 1983 г. командующим Басидж был назначен левый священнослужитель Ходжат аль-Ислам Мохаммад Рахмани. (Однако после раскола в Ассоциации воинствующего духовенства [Jame’e-e Rohaniat-e Mobarez] Рахмани присоединился к левой партии, известной как Ассамблея воинствующих священнослужителей, или Majma’-e Rohaniun-e Mobarez).

С началом ирано-иракской войны в сентябре 1980 г. Басидж стал играть важную роль в наборе и организации добровольцев, а также в отправке их на фронт. Однако из-за слабой военной подготовки и недостаточного опыта члены Басидж не могли участвовать в войне в течение первого года. Поэтому КСИР и Басидж разработали программы интенсивного обучения, длительностью не более пятнадцати дней, для обучения Басидж и подготовки их к войне. По данным одного из исследований, за первый год было подготовлено более 1 млн. басиджей. В этот период в обязанности сухопутных войск КСИР входило использование добровольцев в различных военных операциях.

Для вербовки новых «басиджи» в Басидж были созданы специальные отделения, охватывающие различные слои общества, такие как кочевые племена, учащиеся средних школ, государственные служащие и студенты университетов. В последующее десятилетие численность этих отделений, помогавших вербовать членов Басидж, составляла около десяти тысяч человек.

По данным одного из исследований, за восемь лет войны Басидж отправил на фронт более 2 млн. человек. Иными словами, более 75 % иранских бойцов, участвовавших в войне, были членами Басидж. Эти люди имели высокую мотивацию и были идеологически неотъемлемой частью наступательной стратегии «живой волны», использовавшейся во время войны против Ирака и стоившей Ирану больших человеческих жертв. Для подготовки басиджей к военным действиям их «учили преимуществам мученичества». Благодаря этой индоктринации басиджийцы были готовы пожертвовать собой ради режима, их использовали для разминирования и преодоления других препятствий. Как пишет один из исследователей:

Басидж должны были массово атаковать оборонительные посты противника и служить вооруженным силам, находящимся непосредственно за ними, в качестве разрушителей пушек, или бросаться на минные поля, чтобы «очистить их» и обеспечить безопасный проход вооруженных сил. Многие из этих добровольцев носили на себе саван или вешали на шею ключ, открывающий врата Рая.

Из всех басиджи студенты были наиболее важной группой для отправки на фронт. В 1984 г. парламент возложил на Басидж основную ответственность за военную подготовку учащихся в школах. В результате более 550 тыс. студентов-басиджей служили на фронте во время восьмилетней войны с Ираком. При этом Басидж также продолжала сотрудничать с полицией по выявлению и аресту противников исламской революции. Именно поэтому даже после прекращения огня между Ираном и Ираком в августе 1988 г. аятолла Хомейни поддерживал расширение присутствия Басидж в обществе, и особенно в университетах. В 1988 году он заявил, что сегодня одной из важнейших организаций является Басидж для студентов и исламских ученых. Студенты семинарий и университетов обязаны делать все возможное для защиты ислама и исламской революции в [соответствующих] центрах знаний. Мои дети-басиджи должны охранять неизменный принцип независимости от Востока и Запада в этих двух центрах… Дети Революции обязаны не допустить проникновения американских и советских наемников в эти чувствительные места.

Эпоха строительства, 1988—96 гг

Окончание ирано-иракской войны в августе 1988 г. и смерть аятоллы Хомейни 3 июня 1989 г. стали знаковыми событиями в истории ИРИ. Возвращение большого количества солдат с фронта войны стало большой проблемой для нового правительства Хашеми Рафсанджани, которое должно было удовлетворить материальные потребности не менее 500 тыс. басиджи. Как отмечают Дэниел Байман и его коллеги:

Вопрос заключался в том, как умиротворить этих преданных сторонников и удовлетворить их материальные потребности, одновременно решая структурные проблемы экономики, что требовало сокращения субсидий и других мер, которые популистские режимы традиционно используют для поддержания ключевых групп избирателей.

Из-за экономических и политических проблем ИРИ в 1988–1990 гг. игнорировала басиджи в финансовом и социальном плане, что вызвало критику среди басиджистов. «К сожалению, мы ничего не сделали для басиджей», – сказал один из представителей духовенства. «В противостоянии с Басиджем у нас много слабых мест – слабость исполнительной власти, слабость в выплате денег, слабость в юридической поддержке, слабость в экономической поддержке». Естественно, что эти слабые места не понравились многим басиджистам.

Некоторые нечлены призывали к роспуску Басидж, считая, что организация утратила свою основную функцию военной силы в мирное время. Другие пытались переименовать ее в Гвардию сопротивления (Sepah-e Moqav- emat) и объединить с сухопутными войсками КСИР. Однако новый верховный лидер Ирана аятолла Сейед Али Хаменеи не согласился с этими требованиями. Он предпочел сохранить и расширить эти силы в новой структуре, заявив при этом: «Мы хотим, чтобы этот комплекс [Басидж] расширялся и вырос до 20-миллион-ной армии «20.»По его приказу в 1990 г. Подразделение по мобилизации угнетенных (или угнетенных) КСИР (Vahed-e Basij-e Mostazafan-e Sepah-e Pasdaran) сменило название на Силы сопротивления Басидж (ССБ; Nirou-ye Moqavemat-e Basij) и было преобразовано в одну из пяти основных сил КСИР наряду с ВВС, сухопутными войсками, ВМС и экстерриториальными Силами Кудс (Иерусалим). (Следует отметить, что сухопутные войска КСИР отличаются от армии: в Иране армия – это обычные вооруженные силы, и она является отдельным видом вооруженных сил Ирана).

В 1990–1995 гг. сухопутные войска КСИР и БРФ конкурировали между собой по поводу распределения техники и зданий. Командиры КСИР считали, что Басидж как конкурента, и поэтому старались конфисковать лучшее оборудование для своего личного состава. Однако расширить и укрепить БРФ удалось благодаря неустанной поддержке верховного лидера аятоллы Хаменеи. Несмотря на то что Хаменеи является главой иранского государства и самым высокопоставленным религиозным и политическим деятелем страны, он не имел легитимности и статуса среди значительной части духовенства, а также среди представителей старой революционной элиты, таких как Рафсанджани. В результате он стремился утвердить за собой новый статус. Поэтому он стремился использовать Басидж как инструмент укрепления своего положения в обществе и противостояния соперничающим силам, опираясь прежде всего на поддержку молодого поколения духовенства и революционной гвардии. Поэтому он активно выступал за распространение Басидж на все слои иранского общества.

Чтобы поставить Басидж под свой контроль, аятолла Хаменеи сменил руководство Басидж. В январе 1990 г. он заменил Ходжат аль-Ислама Рахмани, священнослужителя левой ориентации и члена Ассамблеи воинствующих духовных лиц, на командующего КСИР правого толка генерала Али Резу Афшара. Эта смена руководства Басидж отражала намерение Хаменеи исключить из Басидж левых исламистов и усилить контроль Верховного лидера и консервативных сил над этой организацией.