Он мой ангел

– Да, – выдавила я, – о чем мы говорили?

– О встрече возле шкафчиков или за ланчем.

– Давай после уроков? – Мы кивнули друг другу и разошлись, повесив ветровки в раздевалке.

Занятия проходили быстро, приближался урок литературы. Смотря на часы, я нервно постукивала пальцами по парте. Впервые хотелось быстрее пережить предмет, который я обожала. Сейчас закончится химия, а через час и дело с концом. Надеюсь, меня не будут спрашивать. На перемене нужно почитать, что успею. Если я получу два, все пойдет кувырком. Вроде бы одна двойка ничего не значит, но я стараюсь держаться на высоком уровне и не сворачивать с намеченного с пути.

Как только прозвенел звонок, я переписала домашнее задание с доски и вылетела из класса, попутно доставая учебник литературы.

Наверное, это стало для меня нормой, я столкнулась с кем-то и, подняв голову, на выдохе произнесла:

– Джан.

– Привет, Скарлетт, куда ты так летишь? – услышав его голос, я совсем забыла, что хотела сделать, книга, выпавшая из рук, привела меня в чувство, и я, встряхнув головой, хотела ее поднять, но парень меня опередил. Я думала, он и имени моего не вспомнит. Почему я так волнуюсь? Он ведь мне уже безразличен.

– Прости, – протараторила я и отвела взгляд.

– Слушай, – он дотронулся до моего правого плеча, будто сдувая невидимую пылинку, – может, сегодня погуляем где-нибудь?

Я запаниковала. Зачем ему это? Где-то глубоко внутри мне хотелось согласиться, но предчувствие говорило обратное. Я хотела ответить, что подумаю, но тут сзади раздался знакомый голос. Почему он постоянно появляется за мной, а не передо мной?

– Какие-то проблемы? – Поворачиваться нет нужды. За спиной стоит Скотт.

– Нет, никаких проблем, – выдал Джан и перед уходом напомнил: – Подумай о моем предложении, ладно?

Когда Джан исчез, Скотт снова произнес:

– Подумать о чем?

На минуту я разозлилась. Его не должно это касаться, ведь мы толком не знакомы, но потом я поняла, что он просто интересуется, может быть, это обычная вежливость.

– Джан пригласил меня погулять, – я повернулась к Скотту.

– Не доверял бы я этому типу, – процедил Скотт, чуть прищурив глаза и смотря туда, где стоял тот, кого я никак не ожидала увидеть рядом с собой.

– У тебя тоже литература? – спросила я.

Мы так и не сдвинулись с места. Через пару минут начнется урок, а я так ничего и не прочла.

– Да, – пару секунд он молчал, а потом добавил: – Почему ты нервничаешь?

– Как ты это понял? – Ведь я правда была возбуждена, хотя и пыталась этого не показывать.

– Ты сразу начинаешь дергать указательным пальцем левой руки, как сейчас. – Я взглянула на палец, который и правда дергался.

– Ты что, следишь за мной? – улыбнулась я. – Откуда тебе известна моя привычка?

– Вчера вечером, когда мы разговаривали, ты тоже дергала пальцем, я просто очень внимательный, – он самодовольно усмехнулся.

– Пошли, а то опоздаем.

Класс уже был почти заполнен, свободными остались только передние парты, это подтверждало, что почти никто не был готов к уроку. Если я сяду впереди, то меня наверняка вызовет учитель, но другого выхода нет.

Я села за стол в левом ряду, Скотт опустился рядом, будто специально хлопнув книгой. Быстро открыв учебник, я нашла нужное произведение, но в кабинет тут же вошла учительница.

– Успокойся, все будет нормально, – прошептал Скотт, но легче мне не стало.

– Здравствуйте. Я надеюсь, что вы как следует подготовились, потому что сегодня я буду спрашивать тех, у кого оценки хуже всего. – Словно камень упал с моих плеч, я шумно выдохнула, но это мог услышать только Скотт.

– Скарлетт, – сказала учительница, и я подняла голову.

Неужели у меня все так плохо с литературой? Я же все сдавала на пять. Сердце ушло в пятки.

– Да, – пропищала я.

Сзади послышался смешок, и мне впервые захотелось ударить человека. Надо просто успокоиться и не паниковать.

– Какое произведение мы вчера разбирали?

– Роман русского писателя Ивана Гончарова «Обломов», – быстро протараторила я. Надо перестать нервничать.

– Можешь нам рассказать, о чем он? – Новая волна паники охватила мое тело, и я, сама того не замечая, начала ерзать на стуле. Ты должна вспомнить все, о чем говорилось на уроке, Скарлетт.

– Я…

– Мы ждем, Скарлетт.

– Обломов живет в Петербурге на Гороховой улице, – я зажмурилась, чтобы вспомнить остальное, но поняла, что молчу слишком долго. – Он практически не выходит из дома и не встает с дивана.

Скотт заметил мое замешательство и принялся быстро отвечать учителю. Да так, что у той отвисла челюсть.

– Он ничем не занимается, а только мечтает. Даже то, что ему угрожают выселением из квартиры, не сдвигает его с места. Его друг, Штольц Андрей, полная противоположность Обломова, помогает, а точнее заставляет приятеля на какое-то время вернуться к нормальной жизни. Обломов влюбляется в Ольгу и со временем, после немалых раздумий, делает ей предложение. Однако из-за Тарантьева Илья переезжает и попадает в дом Агафьи Матвеевны. Постепенно все хозяйство переходит в ее руки, а сам он окончательно тонет в безделье. По Петербургу ходит много слухов о его свадьбе с Ольгой, но, узнав о них, Обломов пугается: ведь, по его мнению, еще ничего не решено. Тогда Ольга приходит к нему домой и убеждается, ничто не спасет Обломова от медленного погружения в «сон». Дела Обломова прибирает к рукам брат Агафьи, Иван Мухояров. Но от банкротства героя спасает лучший друг Штольц, а Агафья оказывается искренней, способной на бескорыстную любовь женщиной. Она разоблачает замыслы братца и «чинит» Обломова, казавшегося безнадежным. Через год у Обломова и Агафьи появляется сын Андрей, названный в честь друга Обломова. Ольга, которая разочаровалась в первой любви, выходит замуж именно за Штольца. Штольц спустя некоторое время навещает болеющего товарища, который рано перенес инсульт из-за малоподвижного образа жизни. Илья просит друга, чтобы тот не оставлял его сына. Через два года Обломов умирает от повторного инсульта. Мальчика забирают Андрей и Ольга, а верный слуга Обломова – Захар – старик, который пережил молодого хозяина, запил и просит милостыню на Гороховой улице.

– Очень… очень хорошо, мистер Хэзэвей, я приятно удивлена, – запинаясь, произнесла мисс Амагийл. – Что насчет тебя, Скарлетт, я разочарована и вынуждена поставить тебе «неудовлетворительно».

– Нет, стойте! – крикнул брюнет, слишком громко и быстро, когда черная ручка коснулась журнала. Все уставились на него, и я в том числе. Парень неожиданно подошел к учительнице, которая удивленно смотрела на него. Никто не имеет права вставать без разрешения. – Вообще-то именно Скарлетт мне помогла, вы ведь поставите ей высокий балл?

Скотт и преподавательница смотрели друг другу в глаза. Мой палец дергался от страха.

– Да, конечно, – словно под гипнозом сказала учительница. Видимо, даже на нее действуют его феромоны!

– Вот и отлично. – Скотт сел на место, и я вопросительно на него посмотрела. Я сказала феромоны? Господи, какая глупость!

– Что это было? – спросила я, а учительница начала новую тему.

– Просто передо мной никто не может устоять, даже она, – сосед указал на мисс Амагийл. Я закатила глаза.

После урока мы со Скоттом вышли из кабинета, и я будто получила дозу кислорода. Глубоко вздохнув, я повернулась к нему лицом: